Джоди Андерсон - Пташка Мэй — королева воинов

— Все в дом! — закричала она, подхватывая котят и загоняя Пессимиста с Фасолькой в кухню, где хлопотал Усик.

Земля снаружи затряслась. Все попрятались под столы и шкафы, но тряска так же моментально прекратилась. Обитатели дома смотрели друг на друга в тихом ужасе. У Мэй в голове роился миллион предположений, однако ни одно из них и рядом не стояло с тем, что она увидела, когда наконец отважилась подкрасться к окну и выглянуть наружу.

Посреди лужайки торчала длинная белая ракета с надписью «НАСА» на борту. Не успела Мэй опомниться, как с шипением откинулся круглый люк, и оттуда выкарабкалась старая знакомая — Берта Бретуоллер. Углядев Мэй в окне, она исполнила несколько коленец радостной джиги и махнула девочке рукой, чтобы выходила. Мэй с разинутым от изумления ртом выскочила наружу. Берта тут же развернула бурную деятельность:

— Давай, лапуля, запрыгивай. Времени в обрез!

— Запрыгивай? — эхом повторила Мэй.

— Ну да, собирай манатки, ноги в руки, вперед и с песнями! Я их еле уговорила за тобой заскочить. Им ведь не терпится поскорей попасть на Землю и рассказать про здешний загробный мир. Похоже, звезда, населенная призраками, еще способна наделать шуму.

Сердце Мэй взмыло, как на крыльях, куда-то к самой верхушке ракеты. И тут же рухнуло обратно.

— Но, Берта… — Она посмотрела на старушку и огорченно поникла. — Мы же с Пессимистом… Мы же умерли.

Берта раздраженно фыркнула в ответ:

— Я, по-твоему, сама не дотумкала? Конечно, я ж всего сто лет с хвостом живыми в Навсегда командую. Думаешь, у меня не найдется пары фокусов в запасе? — Она вытащила из комбинезона бархатный кисет с наклейкой «ОМОЛАЖИВАЮЩИЙ ЖИВОТВОРНЫЙ ПОРОШОК, ИЗГОТОВЛЕН ВРУЧНУЮ ДУХАМИ СЕВЕРНОЙ ФЕРМЫ». — Дорогуша, — наклонившись поближе, доверительно шепнула Берта, — я уже двадцать три раза успела помереть с тех пор, как сюда прибыла. Дерут они, конечно, за свое снадобье втридорога, но оно того стоит. Если старушка Лекси узнает, что я умерла, она меня в два счета со свету сживет. Так что давай залезай, попудришься по дороге.

Мэй вопросительно оглянулась на Усика, который при всем этом присутствовал.

— Ж-ж-ж, конечно, езжай, даже не думай. Воительница из тебя куда лучшая, чем домовой призрак.

На сборы ушли считаные минуты. Саваны — свой и Пессимиста — Мэй аккуратно свернула и убрала. Сколько их не будет? Год? Больше?

Она обняла на прощание Усика, потом Фасольку, потом по очереди всех котят. Берта уже нетерпеливо махала ей из иллюминатора.

— Пойдем, киса, — позвала Мэй Пессимиста, направляясь к люку.

— Миэй.

Мэй обернулась.

Пессимист с жалобным видом прижимался к Фасольке.

Мэй поставила котомку и опустилась на колени рядом с Пессимистом. Как она сама не подумала? Даже мысль в голову не пришла… У нее задрожала нижняя губа.

— Хочешь остаться?

Пессимист посмотрел на нее, потом на Фасольку.

— Миэй, — повторил он.

Мэй оглянулась на космический корабль. Улететь без Пессимиста? Может, такая у нее доля? Она сглотнула душившие ее слезы.

Подхватив Пессимиста на руки, она прижала к себе теплое маленькое тельце. Потерлась щекой о его лысую шкурку. Прошептала на ухо тайны, известные только им двоим. Хорошо бы стоять вот так и не выпускать его никогда-никогда. Но Мэй все-таки заставила себя опустить кота на землю.

— Передай остальным, что я с ними еще увижусь, — обнимая Усика, пообещала Мэй. А потом, словно вырвав кусок сердца и оставив его с Пессимистом, не оглядываясь влезла в люк, где дожидалась Берта. Они пристегнулись. Двигатели взревели. Люк начал закрываться.

И тут с громким визгом в щель почти закрывшегося люка влетел темный комок.

— Киса!

Мэй схватила Пессимиста в охапку и потерлась мокрым от слез лицом об его шкурку, а потом осторожно втиснула кота под пристегнутый ремень безопасности, и они оба стали смотреть в иллюминатор на мир, который вот-вот покинут.

— Прокатимся с ветерком, — усмехнулась Берта, оглядываясь через спинку переднего кресла. Она рассмеялась Мэй в лицо, и девочка привычно отшатнулась — однако дыхание Берты на этот раз отдавало свежей мятой.

Двигатели взревели еще сильнее, и ракета рванула ввысь. Все вокруг затряслось. Только через минуту-другую Мэй смогла собраться с духом и снова выглянуть в иллюминатор.

Звезда под ними делалась все меньше и меньше. Вот она превратилась в крошечную светящуюся точку. А вот уже пропала в хороводе других звезд.

И больше смотреть было незачем — потому что Навсегда затерялась, словно песчинка, в просторах космоса.

Неисповедимы пути славы.

Когда Земля осознала (спасибо НАСА), что призраки не просто существуют, но и обитают на отдельной планете за несколько световых лет от нашей, про Мэй Берд просто забыли в поднявшемся переполохе. Только один журналист наведался в Седые Мхи брать у Мэй интервью. Ушел он разочарованным, хотя мама Мэй и надела майку с надписью: «Мэй Берд привезла мне из Загробного мира только эту вшивую футболку». Слишком много о спасении планеты и почти ни слова о призраках знаменитостей, поэтому интервью так нигде и не вышло.

Мэй с мамой не переживали. Оно и хорошо, что без лишней шумихи.

По вечерам они пекли печенье, или устраивались под пледом на диване перед телевизором, или разговаривали часами, гладя примостившегося между ними Пессимиста. Мама жадно слушала рассказы Мэй о Навсегда, и глаза ее то расширялись от изумления (когда речь шла про Карнавал на Куличках), то искрились смехом (от чудачеств Тыквера), то закатывались (когда Мэй декламировала по памяти стихи Фабио или разбойничьи песни татей). В такие моменты Пессимист мурлыкал от удовольствия, и Мэй с мамой понимали, что он на краткий миг забывает о Фасольке, живя и наслаждаясь настоящим.

Однако мир не стоит на месте. Следующей весной после возвращения Мэй в городке начали рыть котлованы под ослепительно белый коттеджный поселок, и в Болотных Дебрях вдруг проснулась новая жизнь, отвоевывающая пространство у лесов. А потом, не успели обитательницы Седых Мхов оглянуться, как Мэй стала старшеклассницей. Теперь, вместо того чтобы по вечерам пристраиваться к маме под бочок перед телевизором, она усаживалась с друзьями под звездами, или холодным солнечным днем скандировала на футбольном стадионе с одноклассниками, или отправлялась знакомиться с новыми интересными людьми на костюмированную вечеринку или на поэтический вечер в кафе «Все сюда» в Кабаньей Лощине. Временами на нее совершенно неожиданно и некстати вдруг накатывала прежняя застенчивость, но Мэй только кивала ей приветливо, как надежной старой подруге. Оказалось, когда открываешься с какой-то смешной или дурацкой стороны, остальные просто улыбаются и делятся собственными бредовыми мыслями. У каждого из нас в душе найдутся свои причуды.