Джоди Андерсон - Пташка Мэй — королева воинов

Глава тридцать первая

В замке

Двери заскрипели и с громким стуком захлопнулись у Мэй за спиной. Она нервно сглотнула и, опустив лук, начала осматриваться. В просторном зале пахло гнилью, по стенам вились длинные плети корней.

Снаружи по-прежнему кипел бой, но толстые стены и двери заглушали почти всё. Откуда-то из глубин крепости доносились скорбные завывания. Затхлый воздух, казалось, так и лип к коже. Наверняка Бо Кливил уже почуял ее приход. Вокруг все словно напряглось в ожидании. Замок будто затаился, как живой зверь в засаде.

В дальнем конце зала виднелась широкая каменная арка. Мэй медленно двинулась туда, настороженно оглядываясь по сторонам — мало ли кто кинется из-за угла. Однако до арки она добралась благополучно. Оттуда вниз уходила темная лестница. Мэй, обернувшись, снова окинула взглядом зал. Никаких других дверей, залов и лестниц наверх не наблюдалось. Тогда Мэй осторожно зашагала вниз, скользя ладонью по стене.

Щелк-щелк-щелк, тук-тук-тук, тук-тук-тук.

Стук внизу раздавался все громче, и Мэй все плотнее прижималась к стене. Дойдя до подножия отсыревшей лестницы, она осторожно заглянула за угол. Перед ней открылась большая полутемная комната, где капало с потолка и над чем-то усердно пыхтели сотни фигурок. Мэй присмотрелась…

Нет, вряд ли. Быть такого не может.

Оказывается, может. Подвал Бо Кливила был битком набит мартышками.

Которые барабанили по клавишам пишущих машинок.

Мэй в растерянности зашла в комнату. Мартышки ее не заметили — они барабанили не поднимая головы, только иногда останавливались почесать под мышками (все-таки обезьяны есть обезьяны). Мэй взяла наугад пухлую пачку бумаг с ближайшего стола. Бо Кливил, «Мой тысяча первый бестселлер».

Поежившись, Мэй положила пачку обратно, сочувственно погладила мартышку по голове и двинулась через весь подвал к противоположному выходу. Держа лук и стрелы наготове, она проскользнула в дверь — и очутилась в помещении, откуда во все стороны расходились деревянные лестницы: вверх, вниз, вбок, влево, вправо…

Мэй понимала, что нельзя терять ни секунды, ведь битва снаружи в полном разгаре. Она метнулась по первой попавшейся лестнице, но та через два этажа уперлась в потолок. Мэй скользнула вниз и взбежала по другой. Эта привела ее в окно, выходящее на ущелье.

Перепробовав десять лестниц, Мэй наконец нашла ту, которая заканчивалась в длинном деревянном коридоре десятью этажами выше. В прогнившем полу на каждом шагу зияли сквозные дыры. Мэй обходила их, стараясь не сбавлять шаг, но вдруг остановилась как вкопанная.

Откуда-то снизу донеслось пение. Мэй прислушалась.

— Один миллиард триста тысяч семьдесят две бутылки с хлюп-газировкой на стене, один миллиард триста тысяч семьдесят две бутылки с хлюп-газировкой…

Плюхнувшись на живот и растопырив руки с луком и стрелами, Мэй заглянула в дыру. Черные волосы обрамляли ее лицо, словно кулисы.

Где-то пятью этажами ниже она разглядела несколько призрачных макушек.

— Эй, кто там наверху? — крикнул один.

Мэй, ахнув, отпрянула, но потом снова осторожно подползла. Может, это свои?

— Пташка Мэй! — закричала она в ответ. — А вы кто?

— Пташка Мэй, Пташка Мэй, Пташка Мэй… — Снизу донеслось приглушенное бормотание, а потом дружный вопль радости.

— Тсссс! — прошипела она.

— Мы слышали, что ты придешь на выручку. Но не верили.

— Как вы там, ничего?

— Если вечное заточение — это ничего, то да.

Смех заметался между высокими стенами. Мэй, правда, не поняла, что тут смешного, но как-то, видимо, им надо было скрашивать свое унылое существование.

— Сколько вас там?

— Тысячи, по всему замку.

Еще тысячи!

Внизу громко пошептались, а потом тот же голос прокричал:

— Коперник просил сказать, что мы передадим остальным насчет тебя!

Мэй нервно пожевала губу. Полный замок заточенных призраков, дожидающихся освобождения, подумать только…

— Мне надо добраться до Кливила! — крикнула она в дыру.

— Седьмой зал направо! — донеслось в ответ.

Мэй посмотрела по сторонам. Зал впереди виднелся только один. Голоса снизу снова затянули песню.

Пришлось двинуться по коридору дальше. Он вывел ее в просторные покои, сиявшие золотом, серебром и драгоценностями. Золотые статуи, золоченый сундук с ярлычком «Собственность Синей Бороды», сверкающий сапфир размером с голову Мэй… Из зала расходилось семь коридоров. Сообразив, что имели в виду призраки, Мэй выбрала седьмой справа и очутилась в зале с ярмарочными аттракционами. Карнавал на Куличках! У Мэй вырвался огорченный вздох. Бо Кливил даже ярмарку утащил к себе, в единоличное пользование.

Дальше чередой пошли комнаты, набитые разными диковинами, знакомыми и незнакомыми. В одном необъятном зале, над дверью которого значилось: «Права на данный пейзаж принадлежат Бо Кливил Энтерпрайзис», хранились похищенные Кливилом с неба мелькающие звезды. На лице Мэй заплясали разноцветные отблески, словно от дискотечного шара. Другая комната была до потолка завалена цветами с Хозяйкиной магнолии — увядшими и побуревшими.

Мэй застыла, глядя на их поблекшую красоту. Кажется, она наконец догадалась, чего хочет Бо Кливил. Не просто смотреть на прекрасное, а присвоить его все себе, целиком и полностью. Откуда в его душе такое сильное желание отобрать у других как можно больше?

— Ууууыыыыы!

Мэй, вздрогнув, обернулась. Вой, преследовавший ее от самых дверей, вдруг резко усилился. Он шел откуда-то из глубины темного деревянного коридора. Мэй ничего не могла разглядеть.

— Эй? — дрожащим голосом позвала она. — Вы ранены?

— Уууууыыыы…

Печальнее звука не было в тот момент на всем белом свете.

— Вам помочь? — прошептала Мэй и шагнула вперед.

Но пол под ней внезапно поехал, ноги подкосились, и она упала на спину, а лук со стрелами полетели в темноту. Мэй рухнула в какую-то тележку, пол в коридоре пропал, и вместо него протянулись рельсы.

Над головой ярко вспыхнул и замигал знак: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! ВСЕГО ХОРОШЕГО!»

Мэй забарахталась, пытаясь выкарабкаться, но было поздно. Тележка покатилась вперед, потом вниз, под уклон, постепенно разгоняясь, и взлетела на какой-то холмик. Желудок у Мэй ухнул в пятки. Тележка замерла над пропастью. Внизу открывался головокружительный вид: огромный стоэтажный колодец, обрамленный витражами, словно какой-нибудь собор. За тот миг, что тележка висела на краю, Мэй успела разглядеть рисунок на витражах — темный силуэт с горящими красными глазами, пытающийся ее схватить. Через секунду тележка сорвалась вниз. Встречный ветер дул так, словно хотел содрать кожу с ее щек.