Валерий Роньшин - Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории

А зеркальная Яна все это время сидела в зеркале тринадцатой ванной комнаты, в полной темнотище и никак — НИКАК! — не могла понять — ну почему — ПОЧЕМУ?! — такая несправедливость?! Почему эта уродина Анька катается по всему миру, а она, красавица Яна, должна куковать в темном зазеркалье? Только потому, что Аня находится по ту сторону зеркала, а Яна по эту?..

Короче говоря, в душе маленькой зеркальной Яны буквально бурлила и клокотала большая незеркальная обида. Ее душили слезы, ее жгла ненависть, а ее девчоночьи грезы (грезы — если кто не в курсе — это что-то типа мечтаний) были такие: вот она — умница Яна — смотрится в зеркало, а дурища Аня — ее отражение.

Но горькая явь являла Яне совсем другую картинку: в ванной комнате в очередной раз вспыхивал яркий свет, и появлялась Аня, объехавшая в очередной раз весь белый свет, и с ходу начинала гримасничать, глядя в зеркало. И Яне поневоле приходилось делать то же самое, она же была всего лишь отражением Ани.

Наконец Яну до такой степени достали все эти Анины гримасничанья, что она решила Аню поколотить. Но легко сказать — поколотить. А как?.. Яна же не могла вылезти из зеркала, она же — отражение, как уже было неоднократно сказано. И тут Яну осенило… ой!.. то есть озарило. А что если Аню не колотить, а — затащить в зеркало, а самой из зеркала выскочить; тогда бы уже Аня стала отражением Яны, и не смогла бы вылезти из зеркала… Да, но как это сделать?..

Думала Яна, думала,

думала,

думала,

думала,

думала,

думала и — ура-а-а! — придумала. Потому что, чтоб вы знали, мои маленькие читатели и читательницы, если долго-предолго думаешь, то обязательно чего-нибудь да и придумаешь.

Вот и зеркальная Яна придумала.

И когда Аня в очередной раз вошла в тринадцатую ванную комнату и собралась было, как обычно, погримасничать, глядя в зеркало, она — не увидела своего отражения . Аня прямо-таки глазам своим не поверила. Да и кто бы, на ее месте, поверил своим глазам, если все в зеркале отражается: и стоящая ванна, и висящие полотенца, и даже лежащий коврик на полу, а она сама нет.

Аня, вне себя от изумления, подошла вплотную к зеркалу, буквально носом уперлась… Как раз на это-то и рассчитывала коварная Яна. Она внезапно выскочила из-за зеркальной рамы, за которой пряталась, и, схватив Аню за волосы, втащила ее в зеркало. А сама из зеркала выпрыгнула. И таким нехитрым способом достигла своей цели.

— Ну что, Анька, — злорадно сказала Яна, — теперь ты меня будешь отражать, а не я тебя. Понятно, дурища?!

А Аня от такой внезапной перемены своей участи даже дар речи потеряла.

С тех пор для Яны наступили счастливые денечки. Теперь уже не Аня, а Яна была вся в шоколаде — от носков до висков и выше. Теперь уже Яна летала, ездила и плавала на самых лучших в мире самолетах, машинах и кораблях. Теперь уже Яна останавливалась в самых лучших мировых отелях и объедалась в самых лучших мировых ресторанах.

И никто — никто! — не заметил подмены — ни Анины папа с мамой, ни Анины дедушки с бабушками, ни другие Анины родственники, не говоря уже о ее подружках и знакомых… Да и как тут заметишь, если Яна и Аня были похожи, как сестры-близняшки, ну разве только у Ани крохотная родинка была на правой щеке, а у Яны на левой. Да кто ж обращает внимания на такие мелочи.

На этом можно было бы и закончить эту зеркальную историю — столь печальную для Ани и столь радостную для Яны. Но под конец хотелось бы добавить еще парочку слов.

Как-то раз Яна, от нечего делать, рассматривала девичьи фотки Аниной мамы и вдруг обратила внимания на вот такое несоответствие. У Аниной мамы, так же, как и у Ани, имелась родинка на щеке, но только не на правой, а на левой. И на фотках у нее тоже была родинка слева. А должна-то быть — справа! Ведь на фотографиях право и лево меняются местами.

У Яны сразу же возникли кое-какие подозрения. И чтобы их проверить, Яна повнимательнее пригляделась также и к юношеским фотографиям Аниного папы, на которых была хорошо видна небольшая родинка на шее справа. И в жизни у Аниного папы была эта родинка тоже справа. Но значит, на фотках она должна была быть слева, а не справа!

Тут-то Яну и озарило… ой!.. то есть осенило: Анины мама и папа — вовсе никакие не Анины мама и папа, а такие же, как и она — Яна — зеркальные отражения.

После этого сногсшибательно открытия Яна стала столь же внимательно изучать фотки и лица Аниных бабушек и дедушек, а также других Аниных родственников, а — заодно уж — лица и фотки всех Аниных подруг и знакомых; а потом еще и всяких популярных шоу-и-не-шоу-ведуших, кино-и-не-киноартистов, политических-и-не-политических деятелей из Интернета и телевизора… И очень скоро Яна поняла, что и они — все без исключения! — зеркальные отражения, а не настоящие люди.

«А что если вообще ВСЕ люди на Земле — вовсе никакие не люди, а тоже зеркальные отражения?» — пришла Яне в голову (ну а куда же еще?) головокружительная догадка.

Вот с этой головокружительной догадкой мы ее и оставим.

Так что, мои маленькие читатели и читательницы, признавайтесь-ка: может, вы тоже зеркальные отражения?!

Жил-был один мальчик. Толиком его звали. И вот как-то на уроке русского языка зашел разговор о том, кто кем хочет стать, когда вырастет. Кто-то хотел стать миллионером, кто-то миллиардером, кто-то триллионером… А Толик возьми да и брякни для смеха:

— А я хочу стать палачом!

— Кем?! Кем?! — не поверила своим ушам учительница Эмма Петровна.

— Палачом, — повторил Толик. — Хочу головы с плеч рубить.

Все посмеялись да и забыли.

Прошла неделя. Наступила весна.

За окном солнышко весело светит, птички весело поют. И на душе у Толика тоже весело, потому как впереди — весенние каникулы.

И тут вдруг дверь в класс отворилась и на пороге появился мужчина в черных очках, черных перчатках, черной куртке… Короче, во всем черном.

И говорит зловеще:

— А где тут у вас мальчик, который палачом хочет стать?

Все сразу посмотрели на Толика. А у Толика душа в пятки ушла: сидит ни жив ни мертв. Подошел к нему мужчина в черном и за руку взял.

— Пойдешь со мной, — приказывает, — нам нужен палач.

Вышли они на улицу, сели в черный автомобиль и поехали. Ехали-ехали и приехали к черному дому. Смотрит Толик: около черной двери черная табличка с черной надписью:

ДОБРОВОЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

ПАЛАЧЕЙ

Поднялись они по черной лестнице, вошли в черную квартиру, а там за черным столом сидит мужчина, тоже во всем черном. Выскочил он из-за стола и ну обнимать Толика.

— Здравствуй, здравствуй, Толенька! Очень рад тебя видеть! Я председатель общества палачей, Василь Василич!

Тут и другие люди в черном стали появляться. Выстроились они все в один ряд, Василь Василич командует: