Юрий Ермолаев - Гордимся тобой, пионер!

Впрочем, спорить я не стану. Вы можете сами посмотреть на Большую Затонскую. Пройдитесь по её новому асфальту, зайдите в 25-ю школу имени Н. Г. Чернышевского, она совсем неподалёку. Спроси́те наших ребят, они расскажут всё, как было.

А лучше всего приезжайте в Саратов на машине, посади́те нас с Генкой в кабину и провезите по всей Затонской до самой Волги. Мы с Генкой можем и сами всё подробно вам рассказать, потому что отлично теперь знаем, как строятся хорошие дороги.

Велосипед один, а их во дворе — четырнадцать девчонок и мальчишек. У некоторых ещё и ноги не достают до педалей — такие это маленькие ребята. Но к велосипеду тянутся все.

Да разве покатаешься? Саша прижал его к себе, даже рукой звонок прикрыл: «Мой!»

Вечером все четырнадцать в сборе, а с ними ещё Лена. Она читает сказки… одну, другую, третью, и почему-то каждая сказка про зверей добрых и жадных. Ребята слушают, да нет-нет и скосят глаза на Сашу. И Лена смотрит: сидит Саша весь красный.

Когда домой расходились, он, проглатывая слова, сказал:

— Я вынесу… катайтесь…

А на другой день, придерживая велосипед за седло, Саша и Лена бегут рядом. А на велосипеде — девчушка…

Вот какие у Лены «волшебные» сказки.

Загадки у Лены тоже необыкновенные.

Затеют мальчишки драку во дворе, а Лена в окошко им кричит:

— Эй, вы, отгадайте: «Два кольца, два конца, посредине гвоздик». Что это такое?

И некогда мальчишкам драться. Отгадку придумывают.

Лена Охотина — большая, она пионерка, а во дворе не важничает, всё время с маленькими возится — за это и привязались к ней малыши. Прыгают они — Лена им верёвку покрутит, мячи раздобудет, чтобы все играли. Даже с самыми крошечными она часто занимается. Ходить их учит, в колясках катает, пока их мамы в магазин ушли. А если кто из ребят на улицу небрежно одетый выйдет, или перепачканный вареньем, или растрёпанный, Лена домой прогонит, да ещё девочек-санитарок пошлёт в порядок грязнулю приводить.

Думаете, её кто-нибудь старшей над малышами назначил? Нет. Это она сама себе во дворе пионерское дело нашла. Вот и раздаются у неё в квартире телефонные звонки, и тоненькие голоса нетерпеливо спрашивают: «Лена, ты скоро выйдешь?»

С осени в эту квартиру стали хаживать «божьи люди». Они засиживались допоздна, читали церковные книги и пели длинные скучные молитвы. Таня очень уставала от этих песнопений и часто засыпала прямо на полу у окна, где она обычно сидела. Как-то раз одна из странниц даже пожалела её:

— И зачем ребёнка-то мучить? Уж больно мала она…

— Ничего, за бога и пострадать можно, — сурово оборвала её Анна Андреевна, мать Тани.

Каждую субботу и воскресенье она водила Таню в церковь, а вечерами заставляла повторять за собой непонятные слова молитв. Если дочь ленилась, Анна Андреевна наказывала её: ставила на колени в угол или больно била старым отцовским ремнём.

Таня не любила маминых гостей. Ей хотелось выйти на улицу, где бегали, смеялись и играли такие же ребята, как и она. Но мать приказывала:

— Сиди дома. И в школу не пущу. Церковь — вот твоя школа. А книги — это дьявольское наваждение.

Только вмешательство учителей заставило Анну Андреевну отпустить дочь учиться.

Но в классе Таня ни с кем не дружила. На переменах тихо сидела за своей партой и наблюдала в окно, как девочки прыгали через верёвочку или играли в «салочки». Впрочем, и одноклассники тоже сторонились замкнутой, исподлобья смотревшей на них девочки. Но не знали они, как тяжело переживала всё Таня. «Счастливые… — с завистью думала она, глядя на весёлых подруг. — Им мамы всё разрешают, а мне…» И слёзы сами появлялись на глазах.

Лидия Николаевна, старая заслуженная учительница, видела, что с Таней творится что-то неладное. «Почему она чуждается ребят? — думала Лидия Николаевна. — Конечно, это влияние матери… Что же предпринять?..»

Учительница знала крутой характер Таниной матери и не решалась сразу начать с ней серьёзный, откровенный разговор. Помог случай…

В первый день пасхи Таня не пришла в школу. Ребята видели, как она с матерью направлялась в церковь. Рассказали об этом учительнице.

Вечером Лидия Николаевна и две девочки из класса долго стучали в квартиру, где жила Таня. Вышла соседка.

— Они ушли в церковь. Вы разве не знаете, что Таня поёт в церковном хоре? — удивилась она. — У неё замечательный голос!

На следующий день учительница попросила ребят задержаться после уроков.

— Я слышала, — сказала Лидия Николаевна, — что кое-кто смеётся над Таней. Хорошо ли это? Тане надо помочь. Почему с ней никто не дружит?

— Она сама такая… — послышались голоса.

— Неправда. Просто вы её ещё плохо знаете. Ну, скажите мне, кто из вас слышал, как она поёт?.. Видите, оказывается, никто не слышал…

Таня появилась в классе через несколько дней, На большой перемене к ней подсела Валя Сергеева:

— Ты что, болела?

Таня ничего не ответила.

— А знаешь, у нас скоро будет концерт. Ты, может, споёшь что-нибудь? Понимаешь, не хватает певцов.

— Да я песни петь не умею, — неуверенно произнесла Таня.

— Ты думаешь, мы умеем? Мы тоже не артисты…

Домой они шли вместе. Всю дорогу говорили. Валя впервые за три года услышала, как Таня смеялась. Подумала: «А ведь она может быть и весёлой. Хорошо, что согласилась петь…»

Но назавтра Таня пришла с заплаканными глазами.

— Что с тобой? — забеспокоилась Валя.

— Ничего, — судорожно всхлипнула Таня. — В концерте я участвовать не буду. Мама не велит.

— Как это — не велит? — заволновалась Валя.

Таня молчала.

Лидия Николаевна, слышавшая этот разговор, подошла к девочкам.

— Я думаю, ты выступишь в концерте, Таня. Я поговорю с твоей мамой.

Прошёл год.

Таня крепко подружилась с Валей Сергеевой. Её влекло к этой хрупкой на вид, но очень энергичной девочке. Подруги вместе оставались в школе после занятий или шли к своим подшефным — в детский сад. Так Таня постепенно входила в жизнь коллектива. Но однажды произошёл такой случай.

Как-то Петька Соболев вдруг ни с того ни с сего подскочил после звонка к Тане, садившейся за парту, и, кривляясь, стал дразнить её:

Таня побледнела, плотно сжала губы, а потом тихо сказала:

— Зря ты так. Ведь ничего не знаешь…

В классе наступила неловкая тишина.