Эвелине Хаслер - Адам, Сюзанна и другие герои

Не успел Евгений устроиться на бревне, как из-за угла лесопилки появился Фриц. Он тут как бы случайно оказался. В руках — мешок. Мол, просто пришел сюда опилок набрать для морской свинки, вот и всё. И уж конечно, еще случайнее один рукав у него застегнут, а другой завернут выше локтя. На этой-то руке как раз и красуются часы. И с каких это пор у него часы, интересно? Раньше о них никто и слыхом не слыхал.

Фриц сел на другое бревно — на некотором расстоянии. И только он сел, возник Лукас. Как прыгнет через ручей. Лукас, видно, и вовсе спятил. Свою беспородную дворняжку ведет на кожаном ремешке, а та все ремешок этот перегрызть норовит. Лукас тоже уселся на бревно, не обращая внимания на присутствующих.

Никто из них пока еще не приметил Адама. Тот сидел в глубине лесопилки, там, где всего темнее, у задней стенки. Поэтому с улицы никак нельзя было разглядеть ни его самого, ни берет, ни тельняшку. Берет он сдвинул набок — натянул на левое ухо.

И тут появилась она. Ее дядя, хозяин лесопилки, нес чемодан и уже проходил мимо велосипеда в направлении к дому. Ее звали Соня, она приехала из города. Она была существом возвышенным, птицей высокого полета. Не то что все эти деревенские клуши.

Евгений подошел к велосипеду, протер рукой зеркало, взлетел на седло, поставил ногу на педаль. Фриц развернул свой мешок невообразимых размеров, старательно расправил его на бревне и сел на него так, что рядом оказалось еще одно свободное место. Лукас приказал своей дворняге сделать стойку и встать на задние лапы. Только один Адам терпеливо сидел в темной лесопилке. Соня ведь в прошлом году всегда спускалась в лесопилку, пройдя через кухню. Так же она прошла сюда и сейчас. Из лесопилки они вышли вместе.

Сидевшие на бревнах рот разинули. И куда только девалось их наигранное равнодушие! Да, здорово они прибалдели.

Соня села в тележку, на которой ее дядя обычно подкатывал бревна к механической пиле. Адам подтолкнул тележку и, вскочив на нее, сел рядом. Она сняла с его головы берет и водрузила на свои локоны. Но когда он соскочил с тележки, чтобы развернуть ее и подтолкнуть в обратную сторону, на пути его уже стоял Фриц, выставив вперед руку с часами, а на конечной станции, возле сарая, дворняжка Лукаса прыгала вокруг своего хозяина, стараясь сорваться с поводка. Адам стоял, не двигаясь с места. А они-то надеялись, что он будет пробиваться сквозь заслон, толкая вперед свою тележку. Вот уж когда они вдоволь похохочут над его дурацким усердием.

Евгений, которому его велосипед, врытый, как дерево, в землю, до сих пор еще не принес никаких плодов, подвел его теперь к сараю и спросил:

— Хочешь пересесть ко мне на багажник? Отвезу, куда скажешь!

Она осмотрела велосипед. Евгений пригладил волосы. Да, она согласна.

Только не на багажник. И тут же вскочила на седло. И поехала. То, что велосипед мужской, ничуть ее не смутило. Вот уже объезжает поленницу. Кажется, победа на стороне Евгения. Да нет, она сделала знак рукой, что ей и пес нужен. Миг — и дворняга с лаем несется рядом с велосипедом. Обогнув штабель дров, велосипед скрылся вдали за домом пастора. Мальчишки, вытянув шею, глядели вслед. Сейчас он мелькнет в проулке между пасторским домом и лавкой мясника. Но нет, не видно. Теперь все втянули голову в плечи. Евгений старается сохранять спокойствие. Фриц снова выставил вперед обнаженную руку. Адам и Лукас не обращают на это внимания, а уж Евгений тем более — он то и дело поглядывает в сторону проулка, все больше и больше нервничая. Фриц, ухмыляясь, поднял руку вверх. И тут Евгений разразился:

— Ты, хвальба несчастная, твои часы давно протухли! Небось и не идут вовсе!

— Он городских девчонок мешками ловит, — съязвил Адам.

— Он их с картошкой путает, — заключил Лукас.

Фриц, состроив обиженную гримасу, свернул свой мешок и стал заверять их, что пришел сюда только за опилками. И всё тут. Он удаляется с безразличным видом.

Трое оставшихся ждут. Да и как не ждать! Адам ждет свой берет, Лукас свою дворняжку, а Евгений — велосипед. Лукас первый потерял самообладание.

— С меня хватит. Я пошел пса искать.

И потопал прочь.

— От двоих избавились, — буркнул Евгений.

Адам кивнул. И в это мгновение Соня подъехала к лесопилке. Евгений, как ужаленный, вскочил с тележки. Да ведь это не его велосипед! Она катила теперь на дамском. На багажнике, вытянув ноги, сидела Рут. Соня мгновенно исчезла в доме. Адам и Евгений начали допрашивать Рут.

— Где велосипед?

— Где берет?

Рут пожала плечами.

Евгений, взяв ее за подбородок, приблизил к себе ее лицо. Ничего хорошего это не предвещало. И Рут сдалась.

— Она оставила велосипед возле станции, а берет повесила на зеркало.

— Давай вытаскивай ее из дома, быстро!

Это был приказ. Рут, спотыкаясь, отступила назад и пустилась бежать. Евгений схватил ее велосипед, вскочил на него, Адам сел на багажник. Рут бросилась им наперерез. Но Евгений уже жал вовсю на педали.

— Деревенщина! — крикнул он. — Таких клуш Соня еще не видала! Ее слова!

Они покатили к станции. Вдали показался Лукас на велосипеде. Он ехал им навстречу. На голове его красовался берет Адама, а рядом бежал на поводке его собственный пес. Они выпустили воздух из шин дамского велосипеда и сошлись на том, что верно говорят про городских взрослые — все они там насквозь испорченные.

Поезд остановился. Сперва в дверях вагона показалась мама. И тут же стала осторожно спускаться по лестнице. Ступеньки были очень высокие и высоко над землей. Внизу она обернулась и подала руку девочке, медленно шагавшей вслед за ней по ступенькам. На девочке было легонькое пальтишко, в руке картонный чемоданчик, раскрашенный под кожу. На отвороте пальто — большой круг, тоже из картона, с нарисованным красным крестом. Адам подошел поближе.

— А вот и наш Адам, — сказала мама. Но девочку представить забыла.

Та подала ему левую руку — правой она крепко держалась за ручку чемоданчика. Рука у нее была слабенькая. А лицо бледное-бледное, и глаза чересчур уж большие, грустные.

Втроем они шли по деревне. Уголки занавесок на окнах отодвигались — все смотрели им вслед. Пусть смотрят! Пусть знают, что они взяли приемыша — девочку беженцев. Адам был очень горд.

Войдя в комнату, девочка остановилась.

— Ну вот, давай-ка снимем пальто, — сказала мама. — Да ты не бойся.

Девочка сняла пальто. Адам увидел: на вешалке вышито ее имя. Мария, вот как ее зовут, Мария Вальнер. И опять она стоит посреди комнаты, крепко держась за чемоданчик.