Мария Конопницкая - Ласточка и другие рассказы [Совр. орф.]

Они были друг для друга чужие; когда она проходила по дороге, никто не здоровался с ней, никто не выбегал из дверей изб ей навстречу, и она знала одно, что эти бедно одетые люди — это мужики, с которыми у барышни из имения не может быть ничего общего.

Яня вошла в избу старого Петра.

В этом низком, убогом доме, видимо, царила большая нужда. В маленькую комнатку, в которую вошла Яня, долетал через двери запах лета и струился луч золотого солнца. На лавке сидел седой крестьянин и вязал дрожащими руками сеть. Увидав Яню, он выронил ее на пол и протянул к ней обе руки.

— А, мой цветочек! мое солнышко! — сказал он тихим дрожащим голосом. — Не забыла обо мне голубка! Навестила сироту!

— Здравствуйте! Здравствуйте! — говорила Яня растроганным голосом. — Как поживаете? Что, лучше? Не болит нога? Здесь немножко супу и кусок мяса, — продолжала она, вынимая из корзинки принесенную калеке пищу. — Будьте здоровы!

Старый Петр благодарил, принимаясь за еду.

— О, моя барышня! О, дитя мое! — говорил он растроганным голосом, — пусть Бог благословит тебя… Дай Бог вырасти тебе, как розе, как этому тополю… Дай тебе Бог счастья!..

Яня не хотела слушать этих похвал и пожеланий и, покраснев, потянула Эвуню к двери.

— Я приду завтра, — сказала она. — Будьте здоровы!

Старый калека, сложив руки, тихо молился. Эвуня вышла, сильно растроганная.

— Если хочешь, Эвуня, почитай мне вслух, а я буду штопать себе чулки.

— Как так? — удивилась Эвуня, — ты сама штопаешь себе чулки? Ведь ты не обязана этого делать.

— Видишь ли, я думаю, что должна делать все, что умею. Тем более — чулочки разорвала я сама, это достаточная причина для того, чтоб починить их самой. Кроме того, если б ты видела, сколько и без того у нашей Ануси работы! Да и глаза стали слабеть у нее — ведь столько лет она гладит и сидит за иглой…

Говоря это, Яня достала красивую корзиночку с приборами для шитья, в которой были свежевыстиранные чулочки.

Эвуня волей неволей потянулась за книжкой.

— Это я знаю! — говорила она, откладывая одну. — Это тоже знаю. И это и это.

Яня засмеялась.

— Но, моя дорогая! Хорошую книжку можно читать с удовольствием несколько раз: отец говорит, что хорошую книжку можно сравнить с другом, с которым так охотно говоришь…

— И это я тоже знаю! — сказала Эвуня, взяв последнюю из лежавших на верхней полке книг.

— Постой! — сказала Яня, — я выберу сама, — и она взяла довольно толстую книгу.

— Что это? — удивилась Эвуня, — ведь это учебная книга… Смотри!.. Хрестоматия! Какая скука!

— Вовсе не скука! — Взгляни только! Сколько здесь разных стихов, описаний, рассказов…

— Но если я знаю это!

— Попробуем только, подожди. Вот, например: «Выдра короля Ивана», красивый рассказ! Я читала его несколько раз и всегда с удовольствием.

— Этого я не знаю…

— Ну, вот видишь. — Тебе только кажется, что в книге, которую знаешь, нет ничего интересного; а между тем всегда найдется что-нибудь занимательное… Ну давай читать.

Эвуня зевнула украдкой несколько раз. Послеобеденные часы были излюбленными часами ее зевоты. Но она все-таки начала читать, и хотя ей очень хотелось сказать, что это скучно, но она все же удержалась до конца страницы. Вторая страница пошла лучше; третья была так занимательна, что она не заметила, что Яня, сложив оконченную работу, перекладывала гербарий папиросной бумагой.

Но вдруг, услышав голос мамы, Яня убежала, а Эвуня уже про себя дочитала рассказ.

— Вот радость, вот радость, Эвуня! — говорила, вернувшись от мамы, Яня. — Сейчас мы повезем в поле ужин жнецам и папе — папа тоже в поле… Бери скорей шляпу и приходи вниз!

Когда пришла Эвуня, Марыся укладывала в бричку большую корзинку с хлебом и сыром и довольно большой бочонок соленых огурцов. Яня держала покрытую салфеткой корзинку с ужином для отца.

Короткую езду в поле разнообразили хорошее настроение и веселье Яни, которая обладала многими практическими сведениями по хозяйству.

Вечно скучающая Эвуня не умела отличить пшеницы от ячменя, проса от льна, гречихи от клевера. Она слушала с удивлением Яню, которая говорила о них так свободно, как о своих знакомых; она не только знала различные виды злаков и трав, она умела назвать каждую птичку, каждую бабочку, летающую в тихом прозрачном воздухе.

В первый раз Эвуня начинала понимать, что можно не скучать в поле и на лугу. И теперь, когда бричка въехала в лес, когда Яня начала показывать своей подруге то сосны и березы, то буки и рябины и говорить то о зайчиках и белках, то о стучащем вдали дятле, то о различных ягодах, весь лес, казалось, был полон жизни, движения, голосов; и то, что раньше казалось Эвуне только темной и густой листвой, выступало теперь с необычайной определенностью цвета, узора, особенностей и жизни. Она и не заметила, как за лесом развернулся изумрудный луг, на котором около двадцати жнецов косили высокую, красивую траву. Увидав девочек и привезенный ими ужин, жнецы запели красивую песню, которой вторило эхо. А Яня хлопотала вместе с Марысей, раздавая рабочим хлеб и сыр и напевая песню, которую только что пели жнецы.

Солнце спустилось низко, когда девочки вернулись домой и Эвуне казалось, что именно теперь ею овладеет обычная скука. Она уже открыла ротик, чтобы зевнуть, когда Яня, пробегая через крыльцо с жестяной лейкой в руке, позвала ее своим веселым голоском.

— Скорее, скорее, помоги мне полить розы перед окном, уже несколько дней не было дождя, а солнце сильно грело сегодня. — И она потянула за собою Эвуню.

— Разве у вас нет садовника? — спросила по дороге Эвуня.

— О, нет, есть; но у садовника много работы с садом, потому что лето теперь сухое; вот я и взяла под свою опеку розы, тем более, что это любимые цветы мамы. Мне было б очень обидно, если б они завяли из-за моей нерадивости.

Говоря это, Яня наполнила лейку водой, зачерпнув ее из небольшого пруда, и это занятие показалось Эвуне таким приятным, что она, отыскав себе другую лейку, поливала в перегонку с Яней красивые цветущие розы.

В это время возвращающиеся со стадами гусей деревенские дети столпились около придорожного креста, тут же, сейчас за помещичьим садом.

Увидав это, Яня улыбнулась и сказала:

— А вот и мои певцы!..

Она подошла к кучке детей, которые сердечно поздоровались с ней. Эвуня, стоя среди клумбы роз, издали смотрела на нее. Она видела, как Яня гладила по головкам младших детей, как с милой улыбкой разговаривала со старшими, как, наконец, она стала на колени перед крестом, а за ней и все дети. В ту же минуту Яня чистым звучным голоском запела песнь, а за ней тотчас же запели и маленькие девочки.