Владимир Корнев - Письмо на желтую подводную лодку [Детские истории о Тиллиме Папалексиеве]

— Какой славный! Это мне?

— Ну конечно тебе! — с удовольствием подтвердил Тиллим. — Дед Мороз велел срочно передать самой красивой девочке, вот я и спешил…

Оля, озорно улыбаясь, переспросила:

— Самой красивой… А ты уверен, что не ошибся?

Он хотел было кивнуть в ответ, но девочка уже благодарно коснулась губками его холодной щеки, тут же закружилась по комнате, не выпуская из рук щенка и что-то мурлыча под нос.

— У него, оказывается, глаза такие грустные-грустные… — заметила Оля. — Я назову его Бим, можно?

Тиллиму вдруг впервые за эти дни вспомнилась другая девочка — загадочная незнакомка, умчавшаяся в метель на черной «Волге».

— По-моему, вполне подходит. Слушай, почему ты спрашиваешь? Он же теперь твой!

Оля приостановилась и смущенно ответила:

— Ну-у… Вдруг ты его уже как-нибудь назвал и не успел мне сказать… — А потом, повернувшись к мальчику, добавила: — У тебя сейчас глаза тоже какие-то грустные.

— Тогда назови его Тиллим. Посмотришь на щенка и сразу вспомнишь, кто подарил.

Теперь и в голосе его были грустные нотки. Оля спохватилась, подбежала к гостю:

— Ты что, обиделся, что ли? Да разве я могу… Я не забуду!.. Только животным нельзя давать человеческие имена — мне мама говорила.

— И совсем я не обиделся. — Мальчик даже усмехнулся. — Надо же! Моя бабушка всегда то же самое говорит: собаке дают кличку, а не имя. Бим так Бим! Черное ухо — как в кино. Со-гла-сен!

Девочка, таинственно улыбаясь, ни слова не говоря, подошла к проигрывателю и, нажав «Вкл», поставила иглу на пластинку. Из колонок тут же зазвучало: «Yesterday, all my troubles seems so far away…»

— «Help»! — Тиллим блаженно растянулся в кресле, даже прикрыл глаза. — Кла-ассный диск…

— Молодец, угадал. Но то, что я сейчас расскажу, ни за что не угадаешь! — торжественно-заговорщически предупредила Оля. — Ты даже представить себе не можешь, что мне подарила московская тетя! Она шекспировед и недавно вернулась из командировки в Англию. Я вчера глазам своим не поверила: дарит мне настоящий альбом «Help», запечатанный, в прозрачной пленочке, а в конверте — тексты всех песен!

Тиллим мгновенно открыл глаза и подался вперед:

— Вот здорово! Дай посмотреть…

— Обязательно, но потом — вместе полюбуемся. Только сейчас не перебивай… Это еще не весь подарок. Подожди — сейчас увидишь! Я знаю, такое ты должен оценить…

Девочка упорхнула в свою комнату и через полминуты вернулась со средних размеров подарочной коробкой. Коробка сверкала золотыми звездочками и была перевязана розовой атласной лентой с изящным бантом! Тиллим мгновенно вспомнил, где видел точно такую же, и даже мог бы сразу сказать, что в ней, но поверить не мог, что подобное возможно. Оля не заметила реакции друга, одним движением развязала бант и открыла крышку…

В коробке на фоне розового атласа, чуть разведя руки в стороны и словно приглашая в Страну Чудес, действительно стояла кэрролловская Алиса!!!

— Смотри, как на меня похожа: удивительно — мой двойник, даже родинка на щеке! Тетя, когда увидела, просто остолбенела и не могла не купить… Ты где-нибудь видел такую замечательную куклу? — похвасталась девочка, кокетливо сматывая и разматывая ленту.

Тиллим не находил смысла что-то скрывать от своей дамы сердца и с трудом, но выговорил:

— Д-да… Видел… Это настоящее чудо. Значит, письмо до них дошло и нас приняли в клуб сержанта Пеппера! Оля, это невероятно, но…

И мальчик стал пересказывать свой чудесный предновогодний сон. Стараясь передать все запомнившиеся подробности и ощущения, он оживленно жестикулировал, менял тон голоса, иногда даже вскакивал с кресла. Оля внимательно слушала Тиллима, и моментами ей казалось, что она сама видит так увлеченно и ярко описанные им эпизоды сна, но когда он под конец признался, что перед сном слушал именно альбом «Help», для рассудительной девочки это было уже слишком.

Какое-то время она еще смотрела на Алису с фарфоровой головкой, точно надеясь, что та вдруг чудесным образом оживет и подтвердит рассказ Тиллима или, по крайней мере, подаст какой-нибудь утвердительный знак, но прекрасная кукла оставалась всего лишь куклой. А мальчик все никак не мог остановиться:

— Ты не представляешь, мы летали на подводной лодке без крыльев, без мотора…

— И бензина им не надо?!

— Да зачем им бензин, у них волшебная лодка — она летает на музыке! А я даже чувствовал, как мои вены горят огнем нового осознания.

Девочка призвала на помощь чувство юмора и с улыбкой пропела фразу из популярной песенки:

— Я тебе, конечно, верю — разве могут быть сомненья?

— Значит, не веришь, — грустно сказал мальчик. — Я думал, хоть ты поверишь… Выходит, это откровение только для меня…

Оля заглянула ему в глаза:

— Нет, Тиллим! Я только хотела сказать…

— Да ты была во сне, ты должна его помнить, этот сон! Если ты его вспомнишь, значит, мы точно члены клуба… Я читал, что нам снятся двадцать семь разных снов за ночь. Сложный защитный неврологический механизм заставляет нас их забыть…

— Такой цветной сон я бы уж точно запомнила, — упрямо возразила Оля.

— …В мозгу происходит огромное множество сложных процессов каждую секунду. Сто тысяч миллионов нейронов в постоянном синаптическом контакте готовы к регулированию наших ощущений и восприятий. Так и возникают все новые и новые сны… Ну вспомни же! — В этот момент Тиллима точно озарило: — Стоп! Я сейчас тебе все докажу: открой-ка Алисину сумочку, там лежат три помидорки и булочка.

Оля спокойно открыла сумочку — там было пусто!

— Ну что, убедился? А тебе фиолетовые летающие коровы не снились?

Но девочка так и не успела толком обидеться, потому что в комнату вошла ее мама. Было неясно, слышала ли она, о чем шла речь, но получилось так, что точку в разговоре поставила именно мама.

— Все секретничаете, дети? Какие же все-таки вы оба фантазеры! Впрочем, поэтому и дружите так…

«Дети» мгновенно покраснели, стараясь не смотреть друг на друга.

— Ну ладно-ладно! Идемте-ка лучше чайку попьем: он давно уже вскипел, а у нас ведь есть вку-усные пирожные…

Первый урок литературы после каникул грозная Вера Напалмовна начала со сбора сочинений. Она медленно шла вдоль рядов парт, и каждый семиклассник сдавал ей особую тетрадь. Литераторша иногда останавливалась рядом с какой-нибудь партой, пробегала глазами первые строки очередной работы и, строго кивнув, шла дальше. Открыв Олину тетрадь, она застыла на месте. Лицо Напалмовны побагровело, а глаза полезли на лоб. Тяжело выдохнув, она буквально закипела:

— Это еще что такое?? И это все сочинение?! Вы меня с ума сведете… — Старая учительница, не закрывая тетради и потрясая ею в воздухе, обратилась ко всему классу: — Послушайте-ка, что тут выдала на-гора ваша одноклассница: «Хочу, чтобы мы были счастливыми». Спрашивается, кто это «мы» — Николай Вторый?! — Она презрительно уставилась на сидящую Олю с высоты: — Ваше место в церковно-приходской школе для умственно отсталых, Штукарь.