Анника Тор - Глубина моря; Открытое море [litres]

– Только посмотрите! – говорил он. – Посмотрите, что она натворила, эта еврейская девчонка!

– Не рассказывайте тете Альме! – рыдала Нелли. – Пожалуйста, пожалуйста, не рассказывайте тете Альме. Я за все заплачу.

– Сильвия случайно спускалась по лестнице, – сказал торговец тетушкам. – Она увидела, как эта маленькая крыса стояла у лотков с карамелью и таскала оттуда конфеты. Другая, девчонка из приезжих, стояла на страже, на случай моего возвращения.

Сильвия приподняла красиво выщипанные брови.

– Наверняка это было не в первый раз, – сказала она. – Чистое везенье, что я спускалась.

– Нет, это было в первый раз, – плакала Нелли. – Я больше так не буду, никогда в жизни, только не рассказывайте тете Альме.

– Теперь ты за все получишь, – сказал торговец. – Что ты себе вообразила! Разумеется, фру Линдберг узнает, что выходит, когда берешь чужих детей из-за границы. Сильвия, присмотри за магазином, пока меня не будет.

Все еще крепко держа Нелли за косу, торговец промаршировал из магазина вниз по лестнице, по площадке, посыпанной гравием, и отправился дальше, к дому тети Альмы.

– Пусть она идет сама, – попросила Штеффи. – Позвольте ей хотя бы идти самой!

– Чтобы она сбежала и спряталась? – сказал торговец. – Ну уж нет, так легко ей не отделаться. Она заслужила настоящую взбучку, и я об этом позабочусь.

Штеффи шла следом. Что ей оставалось делать? Карточка осталась лежать в кармане непрочтенной. Ее сестра – воровка.

От магазина до дома тети Альмы было рукой подать, но этот путь, казалось, длился вечность. Нелли шла, спотыкаясь, торговец держал ее за косу. Штеффи вела велосипед, следуя за ними, и смотрела на серую дорожную пыль, чтобы не встречать любопытные взгляды проходящих мимо людей.

Наконец они пришли. Мама Мауд сидела в саду с подругой. Больше никого не было видно.

– Нет, фру Линдберг нет дома, – сказала мама Мауд. – Она поехала на соседний остров навестить кого-то из заболевших родственников. Малышей взяла с собой. Я обещала покормить Нелли ужином. Что-то случилось? Почему вы так держите девочку?

К удивлению Штеффи торговец не ответил на вопрос. Он не спросил, где Мауд. Вместо этого он отпустил косу Нелли и пробурчал:

– Не думай, что так легко отделаешься. Вечером я позвоню фру Линдберг.

Как только Нелли освободилась, она бросилась в дом. Не в подвал, где жила летом с тетей Альмой, дядей Сигурдом, Эльзой и Йоном, – она забежала на веранду и дальше вверх по лестнице на второй этаж, где обитали летние гости. Штеффи извинилась перед мамой Мауд и последовала за сестрой.

Она нашла Нелли в чулане под чердачной лестницей. Сначала Штеффи решила, что Нелли забилась туда, чтобы спрятаться, как напуганный зверек, но потом увидела, как Нелли что-то там искала. Порывшись в старых вещах, она достала небольшую дорожную сумку.

Штеффи узнала сумку. Та самая, с которой Нелли приехала на остров. У нее была такая же. Она сопровождала Штеффи из Вены на остров, с острова – в квартиру доктора в Гётеборге. Оттуда – домой к Хедвиг Бьёрк и наконец – в Сандарну. Теперь сумка стояла на чердаке в чулане, принадлежавшем семье Май.

Но сумка Нелли простояла под чердачной лестницей четыре года. Нелли не покидала дома тети Альмы с тех пор, как приехала в Швецию.

– Зачем тебе сумка?

– Ты что, думаешь, тетя Альма захочет оставить меня, когда обо всем узнает?

– Не говори глупости. Конечно, оставит.

– Откуда ты знаешь? – сказала Нелли. – Может быть, я сама не захочу здесь больше жить.

– И куда же ты собираешься отправиться?

Нелли пожала плечами. Она казалась спокойной, но Штеффи заметила, что ее нижняя губа подрагивала, – так бывало, когда Нелли была маленькой и собиралась заплакать.

– Нелли, – сказала Штеффи. – Тетя Альма рассердится, но она не выгонит тебя. Я совершенно в этом уверена. Кроме того, я совершала худшие проступки, но тетя Марта не выгнала меня, а ты знаешь, какая она строгая.

Нелли смотрела недоверчиво.

– Правда?

– Да, – сказала Штеффи. – Я взяла у тети Альмы фарфоровую собачку, разве не помнишь? И ходила в кино, хотя это запрещено.

– Тебя заставили просить прощения в Пятидесятнической церкви, – сказала Нелли.

– Да.

– Думаешь, мне тоже придется это сделать?

– Наверное.

Нелли села на свою сумку. Она уперлась подбородком в руки. Черные косы свисали почти до пола.

Точно так же Нелли сидела на железнодорожном вокзале в Гётеборге четыре года назад, пока сестры ждали, чтобы кто-нибудь их забрал.

Штеффи присела на нижнюю ступеньку чердачной лестницы.

– Зачем ты это сделала?

Нелли вздохнула.

– Я не могу рассказать.

– Почему?

– Это тайна.

«Мауд, – подумала Штеффи. – Она защищает Мауд».

– Это Мауд подговорила тебя?

Нелли заплакала.

– Расскажи, – попросила Штеффи.

– Она сказала, что теперь моя очередь угощать, – сквозь слезы стала рассказывать Нелли. – У нее же постоянно есть деньги, а у меня – никогда. Я сказала, что у меня нет денег, а она ответила, что взять пару горстей карамелек в магазине – проще простого. Она выманит торговца на склад, а я возьму карамельки и убегу, прежде чем он вернется.

– Тогда она тоже виновата, – сказала Штеффи. – Не меньше, чем ты.

– Ну и что, – с горечью сказала Нелли. – Ее мама никогда не сердится. Всегда наказывают меня, если что-то разобьется или сломается.

– Но тогда почему ты с ней дружишь? У тебя же есть другие подруги. Соня, например.

– Я ей нравлюсь, – сказала Нелли. – Я имею в виду Мауд.

– Соне ведь ты тоже нравишься?

– Да, наверное, нравлюсь. Но она постоянно ждет, когда я что-нибудь придумаю. И постоянно болтает о своей бабушке, и о тетушках, и кузинах, и обо всех людях, которых она знает на других островах, и о том, за кого она выйдет замуж, когда вырастет.

– Но она – твоя подруга, – сказала Штеффи. – Не забывай об этом. Вы дружите с тех пор, как ты начала учиться в школе. Она останется здесь осенью, когда Мауд уедет в Гётеборг. Здесь, где ты живешь.

Нелли поднялась. Она взяла сумку и спрятала ее в самый дальний угол чулана.

– Ты останешься? – спросила она. – Пока тетя Альма не вернется домой?

Штеффи кивнула.

– Конечно, останусь.

Они успели все рассказать тете Альме до того, как позвонил торговец. Тетя Альма рассердилась, и Нелли пришлось просить прощения. Сначала у тети Альмы, затем – у Иисуса, на коленях. Штеффи смотрела в сторону.

Но когда тетя Альма услышала о том, как вел себя торговец, она рассердилась на него и сказала, что Нелли, конечно же, не стоит унижаться перед ним.

– Так обращаться с ребенком! Это не по-христиански.