Георгий Караев - Путём Александра Невского [Повесть]

НА ТЕРРИТОРИЮ НАШЕЙ РОДИНЫ

Внизу, скрытая посаженными вокруг цветами, приписка о том, что доска установлена военной общественностью Ленинграда.

— Вы видите эти цветы? — спросил Георгий Николаевич (как будто их можно было не заметить). — Над этой доской приняли шефство педагоги и ученики четыреста четвертой усть-ижорской средней школы. Сейчас они организуют у себя школьный музей. В нем будет показана история их района. У них вошло в традицию первого сентября, начиная учебный год, собираться здесь. Одна ученица написала стихотворение, посвященное одержанной здесь победе.

Тихо шелестели листьями окружающие мемориальную доску молодые тополя, посаженные школьниками…

— А теперь пойдемте, я покажу вам еще один памятник. Он тоже связан со шведами.

Это был высокий обелиск из серовато-розового гранита, окруженный тумбами с тяжелыми цепями. На чугунной плите надпись:

Сооружен повелением благочастивейшей

самодержавнейшей великой государыни императрицы

Екатерине Вторыя в память усердия села Усть-Ижоры крестьян,

добровольно нарядивших с четырех пятого человека

на службу Ея Величества и отечества

во время Свейской войны.

1789 года, июня 1-го дня.

Обелиск 1789 года.

— Опять свейской, со шведами?

— Да. Еще при Петре Первом по Ништадтскому миру в 1721 году Швеция вынуждена была отказаться от своих притязаний на Прибалтику и освободила Карельский перешеек до Выборга. Но ее правители хотели вернуть потерянные земли. Воспользовавшись тем, что русские воевали с Турцией, шведский флот подступил к Кронштадту. Вот тогда-то усть-ижорские крестьяне и пошли добровольцами — гребцами на галерный флот. Так же поступили и крестьяне соседнего села Рыбацкого. Там поставлен такой же памятник.

— А что это за галерный флот? — спросил Слава.

— Это небольшие гребные суда. Берега Финского залива мелководны, а за Кронштадтом, кроме того, много прибрежных островов, так называемые шхеры. Крупным кораблям там невозможно пройти, а галеры атаковали противника там, где он этого меньше всего ожидал. Здесь, на Ижоре, но выше по течению, строили галеры. В прошлом году часть такой галеры выбросило высокой водой на берег. Были тут и другие находки, — продолжал Караев. — Именно здесь найдены те доспехи, которые вы видели в новгородской школе. Здесь найдена на берегу кольчуга, сейчас она в Эрмитаже.

— А что это за церковь разрушенная стоит?

— Мне сказали, что это церковь Александра Невского. Правда это?

— Правда-то правда, да не совсем, — ответил Георгий Николаевич. — Эту церковь еще при Петре Первом построил его любимец Александр Меншиков. Посвящая ее Александру Невскому, он думал и о себе, так как тоже был Александром. В прошлом веке церковь сгорела, и только в 1876 году, это меньше чем сто лет тому назад, построили каменную. Повреждена она прямым попаданием немецких дальнобойных батарей, стрелявших по Ленинграду.

— Но, Георгий Николаевич, вы говорили нам, что этим летом здесь будут вестись подводные исследования, подводная археология. Но где же ваши водолазы? — спросил Рябов. — Известно ведь, что Миша утопил три шведских корабля, да и во время битвы вооруженные рыцари падали в воду.

— Мне дали водолазов, и они неоднократно приезжали сюда. Но в Ижоре они ничего не нашли. Очевидно, все вынесло в Неву. Ведь все ранее найденные предметы тоже находили в Неве, а не в Ижоре. Но в Неве водолазы работать не смогли. Здесь очень оживленное движение судов. Водолазам работать опасно. Их шланги может намотать на винты теплоходов. А Нева судоходна по всей ширине. Суда идут не только по середине реки, но и у берегов. Пришлось бы закрыть навигацию, а это невозможно. Единственный выход — организовать зимой подледные изыскания. Но это очень сложная работа. Нужно специальное оборудование, теплые палатки, мощные осветители и многое другое. Будем надеяться, что в дальнейшем эта работа будет выполнена.

Вечером в гостеприимной школе беседа об увиденном затянулась допоздна.

Три дня провели ребята на месте великой битвы. Обыскали кромку берега Невы на много километров и по правому и по левому берегам.

В поисках старины.

— А вдруг найдем еще кольчугу или другие доспехи!

Собрали много разного металлического лома. Нашли несколько старинных монет. Но все это не та эпоха. Да и вода в Неве в этом году после дождей стоит высокая. Находки же обычно делают при низкой воде.

Впрочем, отдадим все это для определения Георгию Николаевичу. А вдруг…

По новой планировке Ленинграда отряд уже в Усть-Ижоре находился в черте города в Колпинском районе. Но надо еще пройти по Неве 34 километра до Невской губы Финского залива, это устье Невы, а затем подняться по Фонтанке и каналу Грибоедова до проспекта Майорова. Там тоже набежит несколько километров.

Поэтому выходят очень рано, благо погода продолжает баловать.

Переноска байдарок и всего груза из школы на берег прошла, по выражению ребят, «со скоростью ветра». Группа сработалась. Все выполняется дружно, без пререканий, весело. Нет больше «моей» и «не моей» байдарки. Какая ближе к двери — ту и несут, да еще почему-то бегом.

Середины нет. Или удовлетворительно, да и то с натяжкой, или отлично. А хорошо — это скучно.

И вот опять дружная кучка байдарок на воде. Настроение неопределенное. Радостное — потому, что за три дня соскучились по воде. Грустное — ведь это последний переход, да некоторое разочарование оттого, что не пришлось поработать с водолазами на месте битвы.

Что поделаешь? Зато больше времени останется на знакомство с Ленинградом и его пригородами.

По левому берегу часто бегут автобусы. У кромки все те же плоты, что и в Усть-Ижоре, усеянные рыболовами.

В селе Рыбацком такой же екатерининский памятник галерникам, среди домов виднеется дот, а у самой воды торчат противотанковые надолбы.

На правом высоком берегу у Черной речки раскинулся огромный лесопарк. Тенистый, сухой лес, солнечные поляны, хорошее купанье.

Кстати, сколько их у ленинградцев, Черных речек? Одну встретили недалеко от Петрокрепости. Другая здесь. Еще одна в самом городе, там была дуэль Пушкина. И все они у правого берега Невы.