Константин Кислов - На узкой тропе [Повесть]

Старик важно кивнул головой. Он знал, что Алимджан работает теперь «в органах».

Натянув на лоб большие, круглые очки, гость толчком ноги запустил мотор мотоцикла.

По запутанным кишлачным тупикам и проулкам нехотя разбредался скот. В подворотнях, задыхаясь от пыли, хрипло тявкали собаки. А во дворах уже слышалось позвякивание посуды. Вкусно пахло дымком. В это время Федя Звонков, усталый, в заляпанных глиной штанах, добрался, наконец, до своего двора. У калитки его встретила женщина. Это была мать Романа. Федя сразу заметил, что она чем-то взволнована.

— Тебя-то мне и надо, Федюшка, — печально сказала она, держась за калитку. — Ромку не видал?

— Н-нет, не видал, — не сразу отозвался Федя. — Вы мне говорили, что он к дедушке Хвану ушел.

Мать вдруг всхлипнула и закрыла лицо руками.

— Дедушка Хван сегодня сам пришел. Ромки у него не было, — проговорила она сквозь слезы. — Не приходил он к нему.

— Как не приходил?! — воскликнул Федя, чувствуя, как в лицо бросилась горячая кровь. Но женщина уже не слушала Федю. Опустившись на чурбак, стоявший возле калитки, она горько рыдала.

— Не плачьте, тетя, — успокаивал ее Федя. — Ромка смелый, никуда не денется. Найдем мы его…

Федя забыл про голод, который раньше времени пригнал его к дому, тотчас повернулся и растворился в пыльном сумраке вечера. А через четверть часа Федя и Иргаш уже сидели у Душанбы в беседке. Неяркий свет «летучей мыши» падал на их встревоженные лица.

— Куда он мог деваться? — спросил Душанба.

— Кто знает? Пошел к своему деду, но там его не было. Не приходил, — повторил Федя рассказ Ромкиной матери.

— А на бахче, у дедушки Тургунбай, он не может быть? — продолжал расспросы Душанба.

— Один? Нет! Не может, — ответил Иргаш.

А Душанба почему-то вспомнил Мадарип-ишана. И ему подумалось, что Ромка — этот ершистый мальчуган — выслеживает ишана, идет, как охотник по следу зверя, туда, в тугаи. Душанбу охватило волнение.

— А где живет его дедушка? — спросил он. — Может, сходить к нему?

— Далеко. В другом районе, — ответил Иргаш. — Бувайда район называется. А какой кишлак не знаем.

Душанба тяжело вздохнул. Место хорошо знакомо ему. Именно там и бродят «волосатые».

Саидка торопился. Ему хотелось прийти в кишлак ночью, незаметно, как он делал всегда. Но летняя ночь слишком коротка: не успеешь попрощаться с солнцем и приглядеться к почти осязаемой темноте — на востоке уже снова пылает заря и гонит прочь тьму. В такое время лучше не попадаться на глаза людям — они ничего не пропускают незамеченным. Так учит Мадарип-ишан своих приближенных, а он опытный человек.

Укрывшись за обвалившимся дувалом, Саидка огляделся и незаметно юркнул в узкий, как рукав халата, проулок. Он был уверен, что Иргаш еще спит, нежится, ему торопиться некуда. Потоптавшись возле горбатой калитки, украшенной резьбой, он решил ждать Иргаша в его же саду. На улице стоять неудобно. Но, когда он перелез через дувал и уже приготовился спрыгнуть вниз, услыхал чей-то голос:

— Ага, попался! Теперь я знаю, кто в наш сад за грушами повадился…

Внизу, задрав голову, стоял Иргаш в своей парадной фуражке. В руках у него была кривая, как хоккейная клюшка, палка.

— Ты все же нехороший человек, Саидка, — сердито проговорил Иргаш, — слезай, чего сидишь.

— Я не за грушами, — выдавил из себя Саидка и съежился.

— Слезай.

Саидка хотел спрыгнуть с дувала, но рваный халат подвел: зацепившись полой за сучок, Саидка повис, как мешок с сыром.

— Так и надо тебе! Не лазай по чужим садам, — в сердцах проговорил Иргаш, но тут же мигом взобрался по лестнице на дувал и помог Саидке спуститься на землю.

— Ромка велел сказать: выручайте, — заторопился Саидка. — Он ногу сломал… А рядом… волосатые люди, — докончил гонец и в изнеможении опустился на землю. Иргаш опрометью кинулся в дом. А когда он вернулся с лепешкой и куском вяленой баранины, Саидка уже спал, уронив на грудь голову. Иргаш сунул в сонные Саидкины руки еду и помчался со двора.

…И вот они уже вместе с Федей стоят возле спящего Саидки…

— А где он? Где Ромка? — не поняв второпях существа дела, допытывался Федя.

— Саидка знает, — сказал Иргаш. — Подождем немного, не будем будить. Долго шел, наверное…

Саидка, сладко почмокав губами, тяжело вздохнул, открыл глаза и первое, что увидел, — еду. Она была у него в руках. Как здорово! Наверно, только во сне такое бывает! Отломив кусок лепешки, он затолкал его в рот, затем принялся за баранину. Нет, это не сон — во сне не бывает так вкусно!

— Чего будем делать? — не выдержал Федя.

— Пойдем туда, — с набитым ртом ответил Саидка. — Скоро пойдем. Далеко это, покушать хорошенько надо…

Прежде чем отправиться в дорогу, Саидка с большим вниманием оглядел своих спутников. Затем, подтянув штаны, поправил висевший на тесемке кривой нож в кожаных ножнах.

— Нож есть? — спросил он. И заметив, как ребята растерянно переглянулись, сказал: — Без ножа нельзя ходить. В тугаи пойдем, там волки есть, шакалы…

Шли они знакомой дорогой — к бахче дедушки Тургунбай. Деда на месте не оказалось, и Иргаш не стал искать его. С трудом скрывая радость, вынес из кибитки ружье и старый засаленный подсумок. Потом взглянул на ребят и сказал:

— Пригодится. Пошли скорее…

— Стрелять умеешь, да? — спросил Саидка, когда они, миновав бахчу, вышагивали по дороге.

— А чего трудного? Много раз стрелял.

— Я тоже стрелял из этой винтовки, — похвалился Федя. — Она крепко бьет, только плечо потом немножко болит.

— Почему болит? — не понимал Саидка.

— Выстрелом отдает. Она вон какая. Старинная, — объяснил Иргаш. Но Саидка, должно быть, не понял, как и что может отдавать винтовка, и только восхищенно поцокал языком.

— Прицелиться можешь? Мушку взять?.. — продолжал он.

— Могу. На двести метров могу. Давай ставь свою шапку, — засмеялся Иргаш. — Сейчас дыра будет.

Жаркая степь уступила место болотам, камышу. Густой запах прелой травы словно тисками сдавливал грудь. Идти стало труднее. Саидка не спускал глаз с чавкающей под ногами жижи, чтобы не потерять едва заметную тропинку.

— Ночью тоже здесь шел? — спросил Федя.

— Ага.

Федя больше не стал ни о чем спрашивать. Здесь даже днем страшно, а как же ночью на этом болоте?

Тревожное предчувствие не оставляло Душанбу. Когда он подошел к арыку, чтобы умыться, в кустах по ту сторону промелькнул мальчишка. Душанба узнал в нем Саидку и остановился. Никак не ожидал он встретить здесь порученца Мадарип-ишана. Что привело его сюда? Он еще раз пригляделся к кустам, но Саидка больше не появлялся. Утро у Душанбы было испорчено. Работа никак не шла. Он часто поглядывал на ворота: ждал ребят. Школьники пришли в сад, как обычно, но среди них не было ни Иргаша, ни Феди.