Лев Квин - Икс, Игрек, Зет

Но Саня уже вошел во двор. Вот еще! Петухов каких-то бояться!

Дом стоял в глубине двора. К нему вела тропинка, протоптанная между изрядно подтаявшими сугробами. Нигде не было заметно никаких следов грозного петуха. Саня смело двинулся вперед по тропинке.

Он уже подходил к самому дому, как вдруг что-то с Шумом взлетело в воздух.

— Берегись! — отчаянно крикнул сзади Боря.

Саня увидел петуха. Он несся сверху, как заправский орел. Саня протянул вперед руки, но петух, не долетев до него каких-нибудь два метра, почему-то рванулся обратно и опустился на сугроб, угрожающе клекоча и глядя прямо на Саню круглым бешеным глазом.

Саня сделал шаг ему навстречу. Петух по-хулигански крутнул головой, подпрыгнул и взлетел, шумно размахивая крыльями. И снова, не долетев, вдруг рывком повернул и опустился на тропинку, полуоткрыв кривой, изогнутый, словно турецкая сабля, клюв.

Вид у него был такой воинственный, что Саня дрогнул и подумал, что не худо бы отступить. Но позади стоял Борька…

Отступление исключалось. Саня стиснул зубы и опять двинулся навстречу грозному противнику.

И тут раздалось:

— Стой! Стой на месте, дурак! Он тебе глаз выклюнет!

Из дома выбежал маленький подвижный старичок с желтым, сморщенным, словно холодный пончик, лицом. Придерживая одной рукой женский пуховый платок, накинутый на голову, он с обезьяньим проворством схватил за крыло приготовившегося взлететь петуха.

— Гриша! Гриша! Гришенька!.. Успокойся!

Петух, продолжая одним глазом зорко наблюдать за Саней, что-то лопотал, будто жаловался старичку на несносных мальчишек. Он все время дергал одной ногой, и Саня, присмотревшись, заметил на ней веревку. Так вот почему петух все время поворачивал обратно! Он был на привязи, как цепной пес.

— Опять дразнить его пришли? — Старичок все еще поглаживал петуха. — Смотрите, останетесь без глаза — я вам новый не вставлю. И никто не вставит.

— Мы не дразнить. Нам повар нужен.

— Какой-такой повар?

— Который в столовой возле Госбанка работал. Иннокентий Иннокентьевич Карпух.

— Не повар, а мастер-повар! — сердито сказал старичок. — Не для того звания присваиваются, чтобы о них забывали. Так тебе рядовой повар и приготовит суп а-ля тортю. Или лососину в папильотках. Или миндальный мазурек… Ты ел когда-нибудь миндальный мазурек? Ручаюсь, ты даже названия такого не слышал.

— Значит, это вы повар… Мастер-повар? — тотчас же поправился Саня.

— Я? Ничего подобного.

— Не вы? — поразился Саня.

— Был когда-то, да весь вышел.

— А теперь?

— Теперь? — старичок вздохнул. — Придумали: сердце! «Полежи», «поспи», «присядь», — он раздраженно передразнивал кого-то. — Вот хожу, мух бью, в лапоть звоню, Гришку кормлю — оставили нас с ним вдвоем дом сторожить… Вы подходите, не бойтесь, он теперь не тронет… Силен петух, а? Всем петухам петух! Хвост! Шпоры — видели, какие шпоры! Семь сантиметров. Есть в городе другой такой петух, а?

— Мы не знаем, — сказал Саня. — Мы совсем из другого города.

— Из другого? А ко мне зачем?

— По делу. Нам Мария Васильевна сказала зайти. Она привет вам передает.

— Мария Васильевна? — Старичок сунул петуха в некое подобие собачьей будки, задвинул отверстие доской. — Мария Васильевна? Так бы сразу и сказали, молодые люди!

— А кто она такая? — не удержался Саня.

— Вот тебе раз! Сами — от нее привет, и сами же — кто она такая!

Саня объяснил, как было дело: ехали вместе, а так они ее не знают.

— Вот что! Учительница она, — сказал старичок. — Душевный человек! Всю нашу семью выучила. И старшего моего, и среднего, и младшего. А теперь Павлуху с Наташкой. Внуки мои, — пояснил он. — Каникулы — вот и подались на пару дней к другому деду. А как же: ему ведь тоже охота на них взглянуть… Ну, пошли!

Старичок провел ребят в дом, усадил за стол, поставил перед ними поднос с большими кусками не то пирога, не то торта, очень аппетитными на вид. Ну, а на вкус… Саня и Боря так работали челюстями, словно у них оставалась минута до поезда.

— Вот это и есть миндальный мазурек. Теперь будете знать, — удовлетворенно хихикал старичок, наблюдая, как они опустошают поднос. — Нравится?

— Угу! — Ребята не сбавляли скорости.

— Павлуху с Наташкой от него за уши не оттащишь… Так какое же у вас такое дело?

Саня проглотил последний кусок и с сожалением посмотрел на пустой поднос.

— Мария Васильевна сказала, вы у купца раньше работали.

— О, давно это было! Да и не купец он. Вот его брат — другой коленкор. Купец — и еще какой. А этот так — прожигатель.

— Федоров! — выкрикнул Саня. — Федор Федоров, да?

— Он, — удивленно подтвердил старичок.

Узнав, что гостей интересует именно Федор Федоров, он оживился и стал рассказывать.

— …Только здесь появился, сразу скандал. Устроил, понимаете, званый обед. Городской голова, полицмейстер, все важные господа. Обед на сто персон. А что там было, что было — ай-яй-яй! Креветки, омары, устрицы — тут о них в городе раньше и не слыхали. Специально заказывали в Москве для этого обеда. Но, все равно, попробовать никому не довелось. Так и не узнали, какой вкус.

— Почему? — заинтересовался Саня.

— А потому!.. Стали являться на прием. Расфуфыренные мадамы, мадмуазели — хо-хо! А Федоров стоит у двери, встречает. Все на нем как полагается: цилиндр, галстук, воротничок стоячий, лакированные ботинки с острыми носками — точь-в-точь как сейчас у модников. Но… больше ничего! Одни трусы на нем. Мадамы — ах! Мадмуазели — ох! Крик, шум, гам!.. Так все и разбежались. А он стоит и хохочет — миллионщик, что ты ему сделаешь! Это, так сказать, для первого знакомства. А потом он стал и почище номера откалывать.

— А обед на сто человек? — спросил Саня.

— Что обед? — не понял старичок.

— Его куда дели?

— Выбросили… Да-да! Что оставалось — он всегда уничтожать велел. Не хочу, говорит, чтобы кому-нибудь федоровское бесплатно досталось. Хоть на копейку…

— Ненормальный! — воскликнул Саня.

— Почему ненормальный? Просто с жиру бесился… Шутка сказать — нас три повара одному ему готовили. И еще немец — специально новые блюда изобретал. Федоров даже целую поваренную библиотеку завел; каких только там не было книг по части покушать! Немецкие, английские, французские… Помню, он даже переводчика откуда-то выписал: с персидского переводить.

— А такая была: «Новейшая и полная поваренная книга»? Очень-очень старая.

У Сани замерло сердце: что он ответит?

— Если старая, была наверняка — он ведь их собирал, как другие фарфор… Потом, помню, после революции, когда он отсюда убежал, приходили специалисты, отбирали. Целую телегу старых книг увезли. Вот в таких толстых переплетах. Из кожи, что ли.

— Куда увезли? — в один голос спросили ребята.