Лев Квин - Икс, Игрек, Зет

Он вытащил из кармана бумажку с текстом листовки и стал читать вслух:

— «Если ты молод, силен и здоров, если ты не трус и ненавидишь рабство…»

Он прочитал всю листовку. Ребята сидели, не шелохнувшись.

— Сила! — тихо произнес Воробей.

— Так пошлем?

— Само собой… Но как? У партизан ведь нет почты.

— А если в ООН?

— Куда-куда?.. Да там знаешь, каких полно — все время против голосуют. Не передадут!

— Не передадут! — подтвердил Боря.

— Тогда нашим. — У Сани заблестели глаза: нашел все-таки выход! — Они поедут в ООН на заседание…

— Ассамблею, — поправил Воробей.

— Ну, ассамблею… Поедут и передадут. Наши обязательно передадут!

— Передадут, — подтвердил Боря.

Из репродуктора, висевшего на стене, у двери, послышался голос: «Начинаем нашу вечернюю передачу…».

— Ой, ребята! — спохватился Саня. — Сколько сейчас времени?..

Он прибежал домой, обессиленный, потный, и, не раздеваясь, ворвался в столовую.

— Я здесь! — крикнул он, прерывисто дыша.

Мама посмотрела на папу, папа на маму, и оба удовлетворенно улыбнулись.

Было ровно семь.

Утром мама сказала:

— Папа велел передать, чтобы ты был в студии в одиннадцать. Какую-то пленку там проявляют.

— Я не смогу, мамочка. У меня дело.

— Что за такие таинственные дела, хотела бы я знать? Носишься, носишься по городу целыми днями. То от книг не оторвать было, а теперь совсем их забросил. И уроки… Когда ты думаешь уроки делать, интересно? Три дня осталось.

— Нам не задали на каникулы.

— Ничего?

— Ничего… Елизавета Петровна сказала, чтобы мы не перегружались.

Мама засмеялась:

— А то, я смотрю, ты очень загружен…

На улице снова потеплело. Солнышко старалось вовсю, и зима опять заплакала горючими слезами. От теплого асфальта потянулся легкий парок. В тех местах, где тротуары уже просохли, возникли классики, начерченные мелом. Первые энтузиасты этого вида спорта прыгали на одной ноге, расстегнув шубки и тяжелые зимние пальто.

Всем было весело. Весна улыбалась прохожим, и они улыбались друг другу.

У входа в библиотеку Саню ждали Боря и Воробей. Они снова проделали весь вчерашний путь: раздевалка, вестибюль, зал. Только на этот раз здесь было гораздо меньше народа и за столом выдачи сидела не старушка, а мама Воробья.

— Обождите, ребята. Сейчас подойдет Констанция Сергеевна.

Констанция Сергеевна оказалась той самой старушкой, которая вчера встретила их так неприветливо.

— Вот эти? — спросила она у мамы Воробья и, подойдя к ребятам, улыбнулась: — Обиделись на меня?.. Вы уж не обижайтесь. Как раз до вас приходили двое — такие нахалы! Дайте нам «Медного всадника без головы» — и еще ухмыляются. Я подумала, вы тоже из их компании… Прошу за мной. В хранилище!

Старушка произнесла это слово торжественно и многозначительно. Вероятно, точно таким же тоном ученый-атомник приглашает гостей осмотреть свою гордость: какой-нибудь невиданный реактор или синхрофазотрон.

Они гуськом прошли две большие комнаты, уставленные полками с книгами, и оказались в третьей, точно такой же, как и две предыдущие, только, пожалуй, несколько более светлой и просторной.

— Лидушка, — сказала старушка женщине в черном халате. — Дай-ка им «Новейшую и полную поваренную книгу».

— Этим?!

— Ну что ж, раз их интересует. Посади их за стол у окна. Пусть здесь посмотрят. — Старушка пошла к выходу, но, вспомнив, остановилась. — А ты знаешь, где она лежит? На полке редких. Внизу.

— Знаю. Ее уже сегодня смотрели.

Саня встрепенулся. Смотрели?

— Кто? — не мог удержаться он.

Библиотекарша покосилась на него, но ответила:

— Археолог один. Басистов.

Археолог? Неужели…

— Рыжий! — воскликнул он.

— Как раз наоборот. Черный.

Нет, не тот…

— А зачем ему?

— Что у тебя, монополия на поваренные книги? — библиотекарша посмотрела на него сердито. — Руки чистые?

Ребята, как по команде, повернули к ней ладони.

— Идите к столу. Я принесу…

И вот перед ними лежит большой том, переплетенный в старую, всю потрескавшуюся, темно-серую кожу. Трое рук сразу хватаются за верхнюю крышку переплета.

— Так нельзя, — останавливает друзей Боря. — Порвем! Пусть Саня один.

Саня медленно открывает титульный лист.

— «Новейшая и полная поваренная книга, — читает он вслух. — Тысяча семьсот девяностый год».

Он переворачивает страницу. На следующем листе — овальная печать. «Из книг Ф. В. Федорова», — гласит надпись.

— Она! — радостно восклицает Саня.

— Она! — шепчет Боря.

— Она! — улыбается Воробей.

Ребята начинают листать страницы. Мелькают странные и непонятные названия блюд: «Пастернак с собайоном», «Стуфат по-итальянски», «Гусарская печень», «Марешаль из пулярки»…

— Вот это да! Не хотите попробовать?

Саня, смеясь, показывает пальцем на три строчки, набранные черным шрифтом: «Голова старого вепря и прочия жаркия, подаваемыя холодными на стол в день Светлаго Христова Воскресенья».

— Дальше, дальше! — торопит Боря.

Вот уж и конец. Нет внутри книги никакого тайника. Теперь надо внимательно осмотреть переплет. Верхняя крышка не очень толстая. Саня на всякий случай прощупывает ее пальцами: бриллианты бывают и небольшие, с горошинку, даже меньше — он спрашивал у папы.

Ничего нет!

А сбоку? Тоже ничего.

Остается нижняя крышка. Вон она какая тяжелая!

— Двойная, ребята! — торжествует Саня. — Вот одна стенка, вот другая…

И вдруг Санины пальцы нащупывают на краю переплета разрез. Бледнея, он поднимает крышку.

Так и есть! Нижняя крышка переплета разрезана. Она пустая и дряблая, как выпотрошенное рыбье брюхо!

Долгое время ребята сидели молча, потрясенные неудачей. Кто-то побывал здесь до них!

— Археолог тот. Басистов, — наконец уныло произнес Саня.

Воробей потрогал разрез, посмотрел его на свет.

— Не может быть! Разрез старый. Видишь, сколько пыли?

Он снова стал медленно листать страницы. Что-то привлекло его внимание.

— Послушай, Сань, может, никаких драгоценностей здесь и не было?

— А письмо?

— В нем ведь не сказано: «Бери в книге» или «Ищи в книге». Сказано: «Смотри в книге».

— Какая разница?

— А такая, что надо смотреть получше… Вот здесь, например, подчеркнуты какие-то цифры. Видишь?

Саня глянул через плечо Воробья. В самом деле, под некоторыми номерами блюд виднелись карандашные черточки. На другой странице тоже. И на третьей…

— Ты думаешь, шифрованное сообщение?

— Не знаю. Может быть. Посмотрим.

— Правильно! — Саня вновь воспрянул духом. — Шифрованное сообщение. Где искать драгоценности… А, Борь?

Боря верил и не верил.

— А разрез?

— Что разрез! Что разрез! — закипятился Саня. — Много ли драгоценностей сюда положишь! У Федорова знаешь сколько их было! Целые сундуки!