Серафина Бажина - Какъ Миша попалъ на фабрику [Ѣ]

— А чугунка идетъ мимо Ягоднаго…

Миша, разумѣется, тотчасъ же перезабылъ названія половины деревень, но Ягодное крѣпко удержалъ въ памяти.

вотъ мальчуганъ пустился въ дальній, неизвѣстный путь. До знакомаго Колбина онъ дошелъ скоро и переночевалъ тамъ у мамкиной кумы. Въ каждой деревнѣ онъ обстоятельно разспрашивалъ о дорогѣ въ Ягодное и шелъ все дальше и дальше. Иногда онъ присаживался на телѣгу къ мужику, отправлявшемуся на мельницу или въ лѣсъ и охотно сажавшему его на мѣшки съ рожью, но это случалось не часто.

Между тѣмъ въ воздухѣ замелькали отъ времени до времени бѣлыя пушистыя снѣжинки. Онѣ залеживались иногда на всю ночь въ маленькихъ ямкахъ, въ выбоинахъ дороги, на сухихъ листьяхъ, слетѣвшихъ съ деревьевъ.

Наконецъ, когда Миша былъ уже близко къ цѣли своего путешествія, то — есть къ чугункѣ, повалилъ настоящій снѣгъ, съ рѣзкимъ порывистымъ вѣтромъ. Мальчуганъ шелъ-шелъ и вдругъ, къ своему удивленію, увидѣлъ большой обгорѣлый пеньтотъ— самый пень, на которомъ онъ отдыхалъ часъ тому назадъ. Онъ сбился съ дороги. Попробовалъ Миша пойти въ другую сторону, но попалъ въ какія-то ямы, около которыхъ лежали бревна. Онъ повернулъ направо и уткнулся въ цѣлый городъ дровъ. Отъ времени до времени въ воздухѣ проносился рѣзкій свистъ, то отрывистый, то гудѣвшій долго — долго. Затѣмъ начиналось пыхтѣнье, — страшное, продолжительное; слышался топотъ многочисленныхъ ногъ, то совсѣмъ приближавшійся къ бѣдному, иззябшему, перетрусившему мальчугану, то, слава Богу, снова удалявшійся. Потомъ кто-то начиналъ гикать, и такъ громко и страшно, что гиканье филина пустяки въ сравненіи съ крикомъ этой чудной птицы, а то и Богъ его знаетъ кого. Изрѣдка, сквозь сыпавшійся снѣгъ, мальчику виднѣлись глаза — огромные, красные, подвигавшіеся къ нему все ближе, ближе и затѣмъ вдругъ исчезавшіе. — Ни звука человѣческаго голоса ни жилья, — ничего не было вокругъ него. Миша медленно подвигался впередъ, и уже передъ его глазами начинали мелькать, точно наяву, лица матери, старой бабки, Саньки, — онъ уже начинаетъ засыпать… Вдругъ передъ нимъ выросло что-то черное, точно домъ. Мальчуганъ ожилъ. Ближе, ближе, — домъ и есть: съ окнами, съ дверями, съ крылечкомъ. Миша вскарабкался на крылечко и постучалъ въ дверь, — отвѣта нѣтъ. Онъ попросился "Христа ради" войти, никто не отвѣчаетъ. Тогда онъ несмѣло попробовалъ отворить дверь, она легко отворилась.

Метель немного утихла, на небѣ показался мѣсяцъ. При его слабомъ свѣтѣ Миша увидѣлъ длинную-длинную комнату, по стѣнкамъ — все лавки и лавки. Комната была пустая и холодная, но иззябшему мальчику показалось въ ней очень тепло, и онъ, послѣ короткаго раздумья, подлѣзъ подъ одну изъ лавокъ, свернулся въ комочекъ, подложилъ подъ голову сумку, согрѣлся и скоро заснулъ.

нъ и не подозрѣвалъ, что уже нѣсколько часовъ бродилъ взадъ и впередъ около самой "чугунки" — цѣли его путешествія. Ему, конечно, и въ голову не приходило, что онъ попалъ вовсе не въ домъ, а въ пустой вагонъ, стоявшій на запасныхъ рельсахъ.

Между тѣмъ къ платформѣ маленькой станціи Ягодной подходилъ, пыхтя, длинный поѣздъ. Онъ остановился, и въ вагоны полѣзла цѣлая толпа мужиковъ, съ пилами, топорами, мѣшками и прочимъ скарбомъ. Весь этотъ людъ возвращался домой съ заработковъ. Долго ихъ гоняли изъ одного биткомъ — набитаго вагона въ другой, наконецъ, было приказано прицѣпить къ поѣзду пустой вагонъ, и локомотивъ повезъ его на конецъ поѣзда. Длинная "комната" быстро наполнилась мужиками съ пилами и топорами.

— Эге, да тутъ ужъ есть одинъ пассажиръ! — воскликнулъ одинъ мужикъ, желавшій подсунуть свой мѣшокъ подъ лавку и наткнувшійся на спавшаго ребенка. — Ты, другъ, что же туда залѣзъ?.. А?..

Мужикъ ткнулъ мальчугана, но тотъ только промычалъ что-то, пошевелился и опять заснулъ какъ убитый.

— Не тронь, тамъ теплѣе; можетъ иззябъ, — сказалъ кто-то.

И Мишу не тронули. Его не тронули и тогда, когда оберъ — кондукторъ пришелъ повѣрять билеты, — не тронули потому, что совсѣмъ забыли о немъ, занявшись хлопотливымъ дѣломъ развязыванія кошелей и доставанія оттуда билетовъ.

А поѣздъ все шелъ да шелъ. Сначала Миша, совсѣмъ согрѣвшійся отъ наваленныхъ вокругъ него мѣшковъ, спалъ крѣпко, но потомъ началъ просыпаться чаще и чаще, а наконецъ, когда поѣздъ, подходя къ станціи, сталъ отчаянно свистѣть, мальчуганъ совсѣмъ проснулся и протеръ глаза. Что за диво! Вѣдь онъ ѣдетъ да еще какъ шибко! Онъ тихонько высунулъ изъ-подъ лавки голову и сталъ осматриваться и прислушиваться. Половина мужиковъ спали, другіе разговаривали.

Въ разговорахъ часто употреблялось слово "чугунка". Такъ и есть. Мишѣ ужасно хотѣлось вылѣзть и посмотрѣть на эту большую лошадь. Онъ сообразилъ, что попалъ, значитъ, не въ домъ, а въ большую-большую телѣгу, въ которую, во время его сна, заложили эту чугунку — лошадь, насажали мужиковъ и поѣхали. Тутъ онъ вспомнилъ, что эта чугунка возитъ за деньги; значитъ, лучше не вылѣзать, такъ какъ, навѣрное, за проѣздъ отобрали бы всѣ его двадцать копеекъ, которыя ему надавали грошиками по дорогѣ добрые люди, а то, чего добраго, и не хватило бы еще…

Спать онъ уже не могъ. Когда поѣздъ шелъ тише, онъ думалъ про себя: "устала", и тихонько чмокалъ губами, какъ обыкновенно чмокаютъ, когда подгоняютъ лошадь. Если поѣздъ останавливался минутъ на двадцать на станціи, Миша рѣшалъ, что, вѣрно, "поятъ" или "кормятъ". Когда же вагоны мчались по ровному и безопасному мѣсту, мальчуганъ слегка шевелилъ плечами, шепча: "лихо бѣжитъ".

Между тѣмъ вагонъ началъ пустѣть: мужики то и дѣло вылѣзали на станціяхъ и уже пѣшкомъ отправлялись по деревнямъ. Подъ утро вошелъ кондукторъ, растолкалъ двухъ-трехъ оставшихся пассажировъ и приказалъ имъ перейти въ другіе вагоны, такъ какъ этотъ отцѣпятъ и оставятъ здѣсь, на станціи.

Пассажиры вышли, а вагонъ съ мальчуганомъ отвезли на запасные рельсы и оставили.

Мальчуганъ съ удивленіемъ разсматривалъ представившееся его глазамъ чудо.

ища осторожно отворилъ дверь, оглядѣлся и благополучно спустился на землю. Первое, что бросилось ему въ глаза, это — локомотивъ, суетливо бѣгавшій по рельсамъ и поминутно зацѣплявшій то платформу съ дровами, то вагонъ и отвозившій ихъ вправо, влѣво, назадъ и впередъ. Мальчуганъ съ удивленіемъ разсматривалъ представившееся его глазамъ чудо. Онъ понялъ, что это не лошадь, а между тѣмъ— бѣгаетъ и возитъ. Потомъ его очень заинтересовали движенія локомотива, и онъ сталъ имъ подражать, двигая локтями.