Аиша Саид - Жизнь Амаль

Я подошла к раковине, наклонилась, чтобы открыть шкаф, и принялась разглядывать красивые тарелки и сервировочные блюда. Вытянула шею. Никаких подносов не было. Рассердится ли Насрин Баджи, если я подам ей завтрак не на том подносе?

Когда я вернулась к стойке, подноса, который я приготовила, уже не было.

– Она взяла его. – Фатима сидела, скрестив ноги, и чистила картошку. – Набила взяла его, – повторила она. – Наверное, сама пошла к Насрин Баджи.

Я бросилась по коридору и вверх по лестнице в спальню Насрин Баджи. Набила стояла перед хозяйкой с подносом в руках.

– Простите. – Голос Набилы дрожал. – Я хотела убедиться, что вы получите завтрак в том виде, в каком любите.

– Но ты больше не моя служанка, Набила. Ты ведь понимаешь это?

Она опустила глаза и кивнула.

– Поди спроси у Мумтаз, что нужно сделать на кухне.

Набила поставила поднос на тумбочку у кровати и пронеслась мимо, резко толкнув меня локтем. Я подошла и положила в чай Насрин Баджи сахар. Два кубика, как она мне сказала. Как любит моя мама.

– В следующий раз я приготовлю его с правильным количеством сахара, – сказала я, протягивая хозяйке чашку. – Извините за поднос. Мне следовало быть внимательнее.

– Набиле трудно приспособиться. – Насрин Баджи сделала глоток чая. – Она была моей служанкой до твоего появления.

– Была? Но почему вы заменили ее на меня? – выпалила я.

– Набила – хорошая девочка, но наделала слишком много ошибок. Ты приехала вовремя. Я все равно собиралась ее заменить.

Я отнесла поднос вниз по лестнице на кухню и подумала о Набиле. Ясно, что она возненавидела меня почти с самого моего появления. Но теперь все встало на свои места. Моя жизнь изменилась за одну ночь – и ее жизнь тоже.

Некоторые из нас пытаются работать. Ты тоже можешь попробовать, – сказала мне как-то Набила, когда после завтрака Насрин я спускалась вниз по лестнице с пустым подносом в руках.

Набила длинной щеткой вытирала пыль с люстры. Она бросила на меня один из самых колючих взглядов. Я могла бы высказать очевидное и ответить, что тоже работаю, ведь это было так. Но какой смысл? Похоже, у меня появился враг, нравится мне это или нет.

Сполоснув чашки, я выглянула в окно. Верхушки деревьев колыхал ветерок. Несколько слуг отдыхали на лежаках. Может быть, сегодня мне удастся выйти ненадолго, чтобы подышать свежим воздухом.

В кухню заглянула Фатима.

– Насрин хочет немедленно тебя видеть.

Я вытерла руки полотенцем и поспешила наверх. Когда я уходила, Насрин Баджи собиралась принять душ. Что же могло приключиться? Когда я вошла, Насрин Баджи стояла в голубом халатике, уставившись на свой шкаф. Ее губы были недовольно поджаты.

– Амаль, что ты наделала? – Она вытащила шелковый шальвар-камиз из шкафа.

У меня перехватило дыхание. Прямо посередине зияла дырка. Я погладила шальвар-камиз вчера вместе с тремя другими комплектами одежды. Я точно использовала самые щадящие настройки на утюге. И мне потребовался почти час, чтобы разгладить все складки нежной ткани.

– Сжечь – это само по себе уже плохо, – сказала хозяйка. – Но еще и скрыть это от меня? Как будто я не замечу?

– Сжечь? Но, Насрин Баджи…

– Мне и в голову не приходило, что ты не умеешь обращаться с такими дорогими тканями. Не трогай мои вещи, пока Мумтаз подробно не расскажет тебе, как правильно пользоваться утюгом. Поняла?

Но ведь я умела гладить. И пусть мы не были так богаты, как она, это не означало, что мне не приходилось гладить хорошие, дорогие вещи. Но я видела выражение ее лица. Она уже приняла решение – она мне не верила…

– Простите, – пробормотала я, прежде чем выйти из комнаты.

Когда я вошла в кухню, там была Набила.

– Мне жаль, что так вышло с глажкой, – сказала она.

– Что? Я не… – Мой голос сорвался.

– Впредь надо быть осторожнее, – сказала она, проходя мимо меня. – Насрин Баджи терпеть не может, когда слуги допускают подобные ошибки.

Я проводила ее взглядом. Это ведь Набила испортила одежду! Но что я могла поделать? Что значило мое слово против ее? Разве Насрин Баджи поверила бы мне, если она едва меня знает?

Я выбежала на веранду для слуг и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы прийти в себя. Свежий воздух всегда успокаивал меня – если я была в поле, в зарослях сахарного тростника или возле ручья, бегущего по землям моей семьи… Но здесь все было по-другому. Идеально подстриженная лужайка еще сильнее заставила меня скучать по грязному заднему двору родительского дома. И не важно, какими бы прекрасными ни казались благоухающие сады, они были окружены, как и я, десятифутовыми кирпичными стенами.

Я была на улице, но стены напоминали мне о том, что здесь я несвободна…

– Ты дочь Малика, верно?

Я узнала человека, который обращался ко мне, – это Гулам, водитель, который привез меня сюда. Он был вместе с Билалом, долговязым слугой Джавада Сахиба. Оба сидели на низких плетеных кушетках, расположив между ними медный кальян.

– Я работал на твоего дедушку, когда был ребенком, – сказал Гулам. – Рубил сахарный тростник и помогал собирать урожай пшеницы. Я узнал твой дом, как только подъехал.

– Ее семья владеет землей? – спросил Билал.

Он разглядывал меня, склонив голову.

– У них не меньше двадцати четырех акров, – кивнул Гулам.

– Хм. Выходит, даже могущественные могут упасть, – рассмеялся Билал.

Легко же ему смеяться! Его смех был похож на укол булавкой: не настолько острый, чтобы причинить серьезный вред, но достаточно глубокий, чтобы ужалить. Мне вполне хватило Набилы, которая указала мне мое место. Большего мне не требовалось. Я повернулась и готова была отправиться обратно в дом.

– Да ладно тебе. Не хотел тебя расстроить, – хмыкнул Билал. – Мы не такие уж плохие, честно.

– Не нужно надо мной смеяться! Я просто пытаюсь как-то вписаться в местную жизнь.

– Будешь делать вид, будто рассыплешься в прах от нескольких слов, – никогда не впишешься. Это только усугубит твое положение, – заявил Билал. – Мы слышали, что сегодня произошло. Что ты собираешься делать?

– Ничего. – Я скрестила руки на груди. – Я не стану опускаться на ее уровень.

– Так ты точно не впишешься, – ответил Билал. – Ты позволяешь людям сесть себе на шею. Учись защищать себя. Иначе проиграешь.

– Мне все это ни к чему! – сказала я. – Когда я буду дома…

– Ты сейчас не дома, ты здесь, – сказал старший мужчина. Его голос не был ни резким, ни насмешливым. Наоборот, он был полон жалости. – Обращай на все внимание. Учись. Ты сама решаешь, как с тобой можно обращаться.

Я вернулась в главный дом. Они были правы. Мой отец придет и заберет меня домой в любой день, но до тех пор я вынуждена буду соблюдать местные правила. А значит, я должна уметь постоять за себя…