Аиша Саид - Жизнь Амаль

– Хорошо. – Он закатил глаза. – Ну, а теперь начнем тест. Нажми на подсказку ниже. Она откроет маленький экран с вопросами.

Я уставилась на экран.

– Амаль? Что-то не так?

– Это жестоко.

– Что ты имеешь в виду?

– Вот это стихотворение. Оно пытается сказать, что всегда есть кто-то, кто преследует кого-то другого, и так сохраняется равновесие сил. Но это неправда. Все под контролем у слона. Мышь. Кошка. Муравей. Они могут делать что хотят, но рано или поздно они все уйдут, кроме слона. Делать вид, что все по-другому, просто глупо.

– Есть поговорка: «Слоны не боятся никаких животных, кроме муравьев». Кто знает, правда это или нет, но…

– Неправда. Самые большие не боятся самых маленьких. В конце концов побеждает сильнейший.

– Эта история пытается научить маленьких детей справедливости и честности…

– Но жизнь несправедлива! Я служанка. И останусь ей до конца своей жизни, потому что я невежливо ответила не тому человеку, который в отместку сделал меня своей служанкой. Всю жизнь я буду ему должна. А ведь я собиралась стать учителем. Хотела поступить в колледж. Все мои мечты испарились, потому что один человек, обладающий властью, раздавил их. И угадайте, что случилось с целой группой людей, которые пытались его остановить? Он сжег их деревню дотла. Я видела эту опустевшую деревню собственными глазами. Они потеряли все, а Джавад Сахиб? Он только выиграл. У богатых всегда в руках власть. Они не боятся обычных маленьких людей. Им наплевать на них.

Мои руки дрожали. Я положила их на стол, пытаясь успокоиться. Почему на меня так подействовало какое-то глупое стихотворение? Я хотела извиниться, но учитель заговорил первым.

– Амаль, прости меня. Я понятия не имел о том, в каком положении ты находишься. Но даже в трудных ситуациях – и особенно в трудных ситуациях – ни в коем случае нельзя терять надежду. Все ведь меняется. И для тебя все может однажды измениться!

Он произнес это с такой убежденностью, что я бы поверила, если бы уже не обрела кое-какой жизненный опыт…

– Мой прадед был судьей, – продолжал Асиф. – А дедушка – адвокатом. Мой отец – тоже адвокат. Он вел дела в высших судах. Когда я сказал ему, что хочу стать учителем, он посмеялся надо мной, затем пригрозил лишить меня образования, но я стоял на своем. Я смог стать первым учителем в своей семье. Никто не поддержал меня, но я смог, потому что именно этим хотел заниматься. Если бы я думал, что ничего невозможно изменить, то ничего бы не произошло. Я понимаю, что у меня совсем другая ситуация, но в жизни все может поменяться, даже если ты поначалу в это и не веришь.

– Вы из большого города, – сказала я. – А здесь, в деревне, все по-другому.

– Неправда. В деревнях по всей стране все меняется, даже здесь. – Он немного помолчал, прежде чем добавить: – Особенно здесь.

Он свернул стихотворение на экране и щелкнул мышкой, открыв новый сайт. Какое-то мгновение он что-то печатал, а потом на экране мелькнула строка новостей: « Салим Муштак до сих пор не найден. Под подозрением местный землевладелец».

И тут на экране появилась фотография Джавада Сахиба.

– Неподалеку исчез сын одного дипломата, – объяснил Асиф. – По-видимому, он один из нескольких, кто пропал в этих местах. Но учитывая, кто он и что на носу выборы, полиция вынуждена взяться за это дело серьезно. Поэтому они расследуют возможную причастность Джавада Сахиба к этому исчезновению.

Я уставилась на глаза, сверкающие на экране.

– Еще несколько лет назад никто не рискнул бы побеспокоить такое семейство, – проговорил Асиф. – Но люди по всей стране борются с подобным произволом. Мир меняется на глазах.

Я надеялась, что учитель говорит правду, что все так и есть, но мне все-таки было трудно поверить. Асиф, наверное, не понимал, что здесь творится и какой абсолютной властью обладает в наших краях семья господина Хана.

Набила, Билал и я задержались у двери на веранду, наблюдая за Насрин. Она сидела на плетеном стуле. Чай в ее руках давно остыл, сложенная газета лежала на коленях.

– Что случилось? – спросила Набила. – Я никогда ее такой не видела.

– Джавад отсутствовал несколько дней. И ни разу ей не перезвонил, – ответил Билал.

– Да, я тоже слышала, – призналась я. – Она оставила мужу записку. Она была так расстроена! Я думала, она заплачет.

– У него точно какие-то неприятности, – сказал Билал. – Наверное, поэтому он в последнее время не берет меня с собой в поездки. Он думает, что если не возьмет, то я не узнаю, что происходит.

– Я читала об этом в газете, – прошептала я. – Они расследуют, не имеет ли он отношения к пропаже человека.

– А кто тот человек? – спросила меня Набила. – Должно быть, кто-то важный, иначе полиция не приходила бы сюда так часто.

– Хватит! – Мумтаз хмуро посмотрела на нас. – Надеюсь, вы не распускаете сплетни о людях, которые нас кормят. Что бы они там ни натворили, это не наше дело.

Набила взглянула на меня и закатила глаза, но, прежде чем успела что-то сказать, хлопнула входная дверь.

Глаза Баджи расширились, когда на веранду вышел Джавад Сахиб. Его сопровождал мужчина с седыми волосами и густыми усами, облаченный в белый шальвар-камиз. Насрин Баджи вскочила и бросилась к ним.

– Наконец ты дома! – воскликнула она. – Я уж думала, что не дождусь тебя!

– Нужно было разобраться с полицией, – ответил седой мужчина. – Сегодня нанесу им личный визит.

– Мумтаз, пойди проветри гардероб Хана Сахиба, – приказала Насрин.

– Не стоит. Я должен уехать сегодня вечером.

– Что? – огорчилась Насрин. – Тебя так долго не было – и ты не можешь остаться хотя бы на ночь?

– Ты не представляешь, под каким давлением я нахожусь. Федеральная полиция буквально дышит мне в спину. От них не избавиться так просто, как от местных. Хотя с местными тоже стало хуже. – Он посмотрел на сына. – Я держу тебя здесь для того, чтобы улаживать проблемы. Никогда бы не подумал, что ты создашь мне еще больше проблем!

– Это все из-за того пропавшего мальчика? – Насрин подняла газету. – Почему я должна читать об этом в газетах, словно простая крестьянка?

– Я уже говорил тебе, – сказал Джавад Сахиб. – Не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом.

– Как же не беспокоиться, если в наш дом врываются неотесанные полицейские! Ко мне никогда не относились так неуважительно.

– Они что, посмели грубить тебе? – Лицо Хана Сахиба побагровело.

– Да. Как ты думаешь, почему я столько раз пыталась дозвониться вам обоим? – Насрин повернулась к сыну. – Ты мог бы по крайней мере послать мне сообщение, чтобы я знала, что у тебя все в порядке. Можете представить, что я подумала, когда они сюда ворвались?

– Мне очень жаль, – нахмурился Джавад Сахиб.