Юрий Третьяков - Жук и геометрия

А разве Утенок не стал бы грести веслом, запоминать сигналы флажками и другие прекрасные вещи, которым Костя Моряк учил мальчишек? Еще как стал бы, да только мальчишки взяли моду постоянно насмехаться над его изобретениями, а Горька — больше всех…

Сейчас они о чем-то горячо рассуждают с Костей. Утенку очень хотелось узнать, о чем это они рассуждают, и он решил на минуту задержаться и послушать, а уж потом идти куда глаза глядят…

— За этим-то и все дело стало, ребята, — разводя руками, говорил Костя. — Все есть: доски, бревна, плотников найду, да где ее ставить? Мелко везде! Так и прыгнешь — головой в песок! А что вышка необходима — кто не знает! Сам бы сейчас прыгнул с удовольствием…

— А вот здесь, у моста… — сказал конопатый Вовка, Димов брат, — глубина ужасная…

— Глубина-то глубина… Примерял — лучше не надо, да на дне там разного хлама полно, с войны еще… Говорят, когда немцы отступали, а наши на них с воздуха насели, они, чтоб дорогу очистить, всякую свою разбитую технику с моста в речку сбрасывали. Многое потом вытащили, а кое-что осталось.

— Верно-верно, — сразу согласился Вовка. — Прошлым летом мы купались здесь, так Тимофеюшка, у которого яблоки, и говорит: «Я могу залезть на перила и оттуда — вниз головой»… А Славка говорит: «Не можешь». — «Ага, не могу? Давай спорить». — «Ну, прыгай». Тот залез на перила и прыгнул. Выплыл, а у него рука разбита и из плеча — кровь… Знаешь, как сильно… Обо что-то, говорит, ударился… Хорошо еще, что не головой, правда? Мы его поскорей перевязали. Я даже свою майку разорвал; у меня майка уже старая была, ее, когда еще я в детский сад…

— Ну ладно, ладно… — перебил Горька, видя, что Вовка намерен пуститься в дальнейшие воспоминания о своей знаменитой майке, — как же дно очистить?

— Да-а… — сказал Костя. — Водолазного костюма у нас нет… Но что-то такое надо придумать.

Утенок, толкаясь, пролез вперед:

— Я знаю что! Я изобрету водолазный костюм!

Сперва все смолкли. Потом Костя засмеялся и провел ладонью по Утенковым волосам — со лба на затылок:

— Давай-давай! Ты у нас изобретатель известный!

Тут все оживились: загоготали, захихикали.

— Чего смеетесь? — с обидой сказал Утенок. — Не знаете, а смеетесь… Изобрету! Такой вот: называется — скафандр. И все со дна достану…

— Скафандр! — притворно ужаснулся Горька. — Вы слышали — скафандр! Из чего ж ты его сделаешь, Тим-ка, а? Из штанов?

— Ха-ха-ха-ха!..

— Го-го-го!..

— Хи-хи!..

— Не верите? — сказал Утенок. — Ну и не верьте. Увидите… — и пошел.

— Свисток!.. — крикнул Вовка и засвистел.

— Мюнхгаузен! — добавил Горька.

Кто-то запустил в спину изобретателю огрызком яблока.

Утенок даже не обернулся: сейчас смеются, радуются неизвестно чему, а вот увидят скафандр, тогда сразу небось примолкнут! И Горька скажет: Тимка, давай вместе играть, или: пойдем, Тимка, с нами клад откапывать, или: на́ тебе, Тимка, почитать какую-нибудь интересную книжку. А Утенок играть не захочет. И клад пусть одни ищут. Книжку пускай Горька сам читает…

А скафандр сделать очень просто — как же он раньше не додумался? Надо взять обыкновенный противогаз, коробку отвинтить, а гофрированную трубку сделать длинной-длинной, чтоб свободный конец ее находился над водой, и через эту трубку дышать, а в очки все будет видно. И можно ходить по речному дну хоть весь день. Противогаз был. Он висел на стене в школьной кладовой, а ключ от нее находился у сторожихи Прокофьевны. Бабушка очень уважала Утенка, особенно после того, как он починил ей репродуктор, и всегда угощала разными фруктами и овощами со своего огорода. Но все-таки выпросить у нее противогаз было не просто.

Утенок вернулся домой как ни в чем не бывало (теперь не время вспоминать разные мелкие обиды!), кое-как поел и, захватив удочку, побежал обратно к реке.

Часа через два Утенок подошел к дому Прокофьевны, неся штук двадцать пескарей, нанизанных на нитку.

Прокофьевна сидела в холодке у крыльца и вязала чулок. Ее любимый кот Яшка лентяйничал, растянувшись на траве, потягивался и жевал какие-то травинки.

— Здравствуйте, бабушк… — сказал Утенок, просовывая голову в калитку, — можно к вам?..

— Да никак это Тимочка старуху навестить пришел! Заходи, заходи, родной… Вот как хорошо-то… — приветливо закивала бабушка.

Кот Яшка, завидев Утенка, скакнул к плетню.

— Яшка! Яшенька… Куда ты, мошенник?.. Это же Тимочка, аль не узнал?.. Господь с тобой!.. Ах, глупенький… — испуганно запричитала Прокофьевна, и кот остановился, готовясь, в случае чего, все-таки скрыться.

Утенок подумал, что кот не такой уж глупенький, раз не забыл, как вчера заработал от «Тимочки» палкой по спине, когда сидел на карнизе и примеривался, как бы получше вытащить из-под него недавно вылупившихся воробьят…

— Что же это ему попритчилось?.. — обеспокоилась бабушка. — Сидел смирно, а тут — здравствуйте! Может, ударил ты его когда-нито, Тимочка?.. А то грех — животное…

— Что вы, бабушк… — Утенок даже вспотел от волнения. — Разве я когда кошку ударю?.. Я кошек люблю… и Яшку вашего тоже… Я даже вот рыбки ему принес… А вы говорите — «ударил»…

— Вот спасибо так спасибо! Ах, внучок мой дорогой! А то ведь он, бродяга, совсем от рук отбился: «Ешь молоко!»— не ест, хлеб ему и на погляденье не нужен. А подай ему мяса, рыбки. Что ты с ним будешь делать?.. Любит рыбку, мошенник! Ах, любит! Посмотри-ка ты сейчас на него… Яша! Яшенька! Иди, иди сюда, милый!.. Чего глядишь?

Кот медленно приблизился, взглянул недобрыми зелеными глазами на Утенка: знаем, мол, — рыбка рыбкой, а ухо держи востро… А Утенок думал: противогаз нужен, а то не пескарями бы тебя кормить, полосатого жулика, а хворостинкой потолще…

Он кинул коту пескарей вместе с ниткой. Кот проворно схватил их и принялся хищно пожирать, будто три дня не ел, давясь, дрожа и беспрерывно ворча.

— Ишь ты, жаднюга… — любуясь котом, приговаривала довольная бабушка. — Ты гляди-ка, ты гляди, Тимочка… Ах ты, мошенник, дождался рыбки. Чисто человек… Ешь, ешь, милый…

Кот сожрал пескарей за какую-то минуту и отвратительно заныл: давай еще…

— Не наелся! Ах, обжора! — восторгалась бабушка. — Хватит с тебя, слышишь? Ка-а-кой рыбник!

— Я ему, бабушк, еще принесу! — пообещал Утенок.

— Разбалуешь ты его вконец, ну его к лешему! Совсем ничего жрать не будет. И на том спасибо. Чем же тебя отблагодарить, Тимочка, уж не знаю…

— Ничем, — сказал Утенок. — Это я так. Думаю, надо Яшке рыбки понести, чтоб он ел. А радио у вас нормально работает? А то я могу починить…

— Нет, нет, — замахала руками Прокофьевна. — Спасибо тебе. Не надо мне никакой починки. Чем же тебя угостить: арбуз будешь или компотцу?..

— Арбуз, — сказал Утенок. — И компотцу… Только знаете что, бабушк, не надо мне ни арбуза, ни компотцу, а вы лучше дайте мне противогаз. Я его потом принесу. Он там в кладовой на стенке висит…