Евгений Лесников - Призыву по возрасту не подлежит

— Ну и дрыхнуть здоров! Вставай, соня!

Димка вскочил, как был: в пиджачке, изрядно потрепанном, в кепчонке, в ботиночках. Васька стоял перед ним в солдатских штанах, в гимнастерке с ремнем, в сапогах, а на груди его поблескивал немецкий автомат. Рядом с Васькой стояли еще какие-то люди, по росту и голосам угадывались подростки. У кого был автомат, у кого винтовка, у кого штык.

— Пошли! — сказал Васька, оглядев свое малочисленное воинство, и группа пропала в ночи.

Сначала Димка все время спотыкался, едва не падал, пока не привык к темноте. Спереди и позади него, посапывая, шли ловкие, осторожные люди. Изредка чуть постукивало оружие, и снова наступала тишина.

Они вылезли из оврага в том самом месте, где Васька лежал тогда с Димкой, подсчитывая немецкие танки в переулке. Сейчас там, где были танки, ни огонька, ни шороха. Тихо и на складе, только слышно, как поскрипывает песок под сапогами часового.

Долго лежали молча. Неожиданно где-то в черном небе послышался слабый комариный писк. Он нарастал, становился отчетливей, и вот уже Димка услыхал близкий рокот самолетов. Рокот этот не был мощным, как у тяжелых бомбовозов, не могли с таким стрекотом мчаться и штурмовики, и истребители. Нет, это летели маленькие, легкие самолетики, вчерашние учебные «этажерочки», а нынче ставшие ночными бомбардировщиками.

Вспыхнули прожекторы, судорожно заметались по небу, ударили зенитки, раскатисто затрещали очереди крупнокалиберных пулеметов, в небо понеслись огненные трассы. Но сквозь этот гул и треск настойчиво пробивался, нарастал стрекот самолетиков.

— Сейчас дадут! — пробормотал Васька и сунул в руки Димке свой автомат. — В случае чего — прикроешь! Понял?

И сам пропал.

— Понял! — кивнул Димка, жадно хватая оружие. И едва только руки его коснулись холодного металла, как в душу пришло спокойствие. Димка поудобнее улегся на краю оврага и положил перед собой автомат.

Откуда-то вылетела ракета, точно указав в переулок, на немецкие затаившиеся танки и машины.

Раздался резкий свист — это бомбы полетели к земле. Раз за разом огненно лопнула ночь, свистнули осколки. В переулке у разрушенных стен взвился огненный смерч — одна из бомб попала в бензовоз, и он взорвался, разбрызгивая вокруг себя языки огня. Сразу стали отчетливо видны танки и машины. Они двигались, пытались уйти от бомбежки. Сквозь грохот прорывались отрывистые слова команды, Димка видел, как бегут и падают фашисты. Слышался лязг металла, рев моторов. Танки сталкивались друг с другом, иные машины горели, и от них, как крысы, бежали в разные стороны фашисты.

Две или три бомбы рванули у самого склада, и часовой упал. Дверь конторки распахнулась, вспыхнула желтым пятном, и из этого желтого стали выскакивать люди. Раскатисто грохнуло в скоплении танков, взлетел столб огня. Димка увидел, как отбросило в сторону тяжелую башню. Другой танк на полном ходу врезался в машину и смял ее.

— Ага! — бормотал Димка, стискивая кулаки. — Бей гадов! Бей!

Он не заметил, что стоит на коленях. Появившийся Васька сильной рукой придавил его к земле. Васька что-то крикнул, и его группа, пригибаясь, метнулась к складу. Рядом с Димкой очутилась лошадка. Ловкие, как чертенята, мальчишки таскали на телегу мешки и ящики. И Димка не сразу заметил, что стрельба пошла по всему городу, что ожил на далеком берегу и тот самый дом, в который прорывались бойцы лейтенанта Евдокимова.

Налет прекратился неожиданно, как и начался. Горели танки и машины, растекалась от бензовоза огненная река. Лошадка пропала, голоса возчиков послышались позади Димки, в овраге. Рядом с Димкой шлепнулся запыхавшийся Васька. Он дышал с хрипом, кашлял и плевался — видно, надышался дымом.

— Всё? — тихо спросил Васька темноту.

— Всё! — ответили несколько голосов.

— Отходи! — приказал он и потянул у Димки свой автомат.

Тот крепко вцепился в оружие.

— Ты чего? — удивился Васька. — А-а! Ну ладно, погоди!

И он побежал к складу, где на самом свету лежал мертвый часовой, а возле него валялся автомат. Ловкий Васька успел добежать до фашиста, успел схватить его оружие и еще пару рожков успел вытащить из-за голенища, как вдруг Димка с ужасом заметил черные тени, метнувшиеся по пламени. Они окружали Ваську, бежали наперерез, а он, ослепленный пламенем, не видел врагов.

— Васька-а! — отчаянно закричал Димка и, встав на колено, вскинул автомат.

Очередь его была неожиданной — фашисты то ли залегли, то ли упали, сраженные. Васька на бегу послал длинную очередь и, крикнув Димке: «За мной!» — помчался не в ту сторону, куда уехала лошадка, а совсем в другую.

Димка понял, что Васька отвлекает фашистов, уводит их от своих. Скоро они оказались на знакомом пустыре, и Димка узнал свою нору.

— Васька! — потянул он друга за руку, но тот отмахнулся:

— Погоди-ка! Смотри, что там?

Димка увидел самолет. Маленький «кукурузник» стоял, накренившись, в тени разрушенной стены, и его не сразу можно было разглядеть.

— Наш! — прошептал Димка. — Ты куда?

— Слушай! — дохнул ему прямо в лицо Васька. — Я пойду, а ты, если что, полосни по мне, понял?

— Сдурел?! — опешил мальчишка.

— А если к ним попаду? Станут измываться… Лучше, да?

— Ладно, — пробормотал Димка.

— Ну гляди! — Васька кивнул ему и стал пробираться к самолету.

Видно, летчик хотел дотянуть до своих, но врезался в развалины. Еще слабо крутилось колесо самолета. Одно крыло было сломано, хвост задрался. У самолета лежал летчик, другой свесился из кабины, повиснув на ремнях.

Васька подбежал к лежащему, стал теребить его, рука окунулась во что-то теплое, вязкое. Васька отшатнулся: у летчика был раскроен череп.

Он, вскочив на обломок крыла, стал отстегивать ремни, никак не мог второпях справиться с ними и, вырвав финку, разрезал их. Летчик обмяк, уронил голову в шлеме и в больших очках. Васька стал тормошить его, и летчик застонал. Подбежал Димка.

— Ты?! — закричал было Васька, но, продохнув, приказал: — Помогай!

С трудом они перетащили летчика в узкую Димкину щель. Долго сидели отдуваясь. Потом сняли с человека шлем и очки, и длинные черные волосы рассыпались по плечам летчика. Васька посветил фонариком.

— Виолетта! — узнал Димка, и девушка, открыв черные глаза, туманно, словно издали взглянула на него, потом глаза ее, дрогнув длинными ресницами, снова закрылись.

— Умерла? — испугался Димка.

Васька послушал неровное дыхание девушки, сказал уверенно:

— Нет! Не умрет! Помоги-ка!

Он ловко стянул с Виолетты сапог, как умел, перевязал рваную рану на ноге, туго затянул повязку. Летчица застонала в забытьи.