Владимир Алеников - Приключения Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные

И тогда Маша, которая уже не могла оставаться в бездействии, в одно мгновение оказалась на экране рядом с ними.

— Как вы могли забыть?! — воскликнула она, закрываясь рукой от огня. — Ведь объём жидкости, вытесненный телом, равен весу тела, погружённого в жидкость!

— Эврика! — заорал Васечкин.

И все трое взялись за руки и, закрыв глаза, прыгнули внутрь цистерны.

Зрительный зал от волнения вскочил на ноги.

Приподнялся на колено Сухов, приложив руку к козырьку выцветшей фуражки.

Как статуя застыл на своём жеребце Саид, не сводя с цистерны горящего взгляда.

И даже хитрый Абдулла на секунду замер в ожидании.

И произошло удивительное. Вода, вытесненная нашими героями, выплеснулась из цистерны, потекла по её стенкам и затушила огонь.

Зрительный зал облегчённо уселся на место.

Покрасневший от злости Абдулла с револьвером в руке бросился вверх по лестнице на крышу цистерны. Он уже почти добрался до верха, но в это время его окликнул голос Сухова:

— Абдулла, я здесь!

Абдулла оглянулся, и тут его и нашла меткая пуля красноармейца Сухова.

Оставшиеся в живых бандиты бросились врассыпную.

— Если встретишь Джавдета, — говорил, прощаясь, Сухову Саид, — не убивай его. Он мой!

— Хорошо! — отвечал Сухов, в свою очередь прощаясь с Саидом и собираясь в обратный путь, к своей милой Катерине Матвеевне.

И когда в зале зажёгся свет и наши герои — Петров, Васечкин, Маша, — встав со своих мест, оказались рядом, то под звучавшую с экрана музыку они услышали последнее письмо Сухова домой.

— Дорогая Катерина Матвеевна! — писал Сухов. — А ещё хочу сообщить Вам, что намедни побывали тут у нас двое друзей — Петров и Васечкин. И с ними милая барышня Маша. Положа руку на сердце, доложу Вам, дорогая Катерина Матвеевна, что если бы не они, то, пожалуй, не писать бы мне Вам больше писем. На сём пока с Вами разрешите проститься, кланяюсь Вам до следующего раза, преданный Вам Фёдор Сухов.

Наши друзья вышли из зала и медленно пошли рядом по улице, как люди, сделавшие одно большое и хорошее дело.

— Спасибо тебе! — сказал Петров Васечкину, отдавая ему приспособление для пускания мыльных пузырей.

— Чего там! Не стоит! — отмахнулся Васечкин, пряча игрушку в карман.

— Эх вы, Архимеды! — сказала Маша.

— Ох, Маша! — вздохнул Васечкин.

— Ладно, ладно! — сказал Петров.

Ну что я, виноват, что ли, что у меня голова так устроена? Что вечно в нее всякие идеи лезут!? Вот Петров жалуется, что я придумываю, а ему достается. Между прочим, это неправда. Потому что мне тоже попадает. Я, кстати, сколько раз давал себе слово — ничего такого больше не придумывать, но только так не получается. Потому что все само собой происходит. Я вроде как и ни при чем. Как будто кто-то меня за руку тянет.

«Ты сначала подумай, Васечкин, а потом делай!» Так Инна Андреевна говорит, наш классный руководитель. А я отвечаю, что в том-то все и дело, что я сначала думаю, потому что если б я не думал, то ничего бы мне в голову и не приходило. А Инна Андреевна на это говорит, что надо не один раз подумать. Так ведь тогда еще хуже получается, если не один раз, потому что чем больше я думаю, тем больше мне всяких идей в голову лезет. А они, между прочим, почему-то не всем нравятся.

Ну, это я так, как говорится, к слову. Я-то ведь вот чего хотел рассказать. Знаете такую игру «Замри!»? Нет, не слыхали? А зря. Классная игра, между прочим. У нас одно время вся школа в нее играла. Потому что она очень заразная. И играть просто. Если тебе крикнули «Замри!», значит, стой и не шелохнись, пока не скажут «Отомри!» Вот и все правила.

Скажете: подумаешь, чего тут интересного?.. А вот в том-то и дело, что не все понимают, как играть, чтобы по-настоящему весело было. Потому, что, для того чтобы почувствовать, какая это классная игра, нужно терпения набраться, Тут ведь в чем фокус? Чтобы классный момент подстеречь! Ну, когда там кто-нибудь куда-нибудь спешит, например, или, наоборот, просто отдыхает, может быть, расслабился, а тут — хоп! Улавливаете? Учительница, скажем, его о чем-то спрашивает, а он вдруг замирает, как статуя, и ни гугу. Ни пошевелиться не может ни слова сказать. Потому что такой закон игры Вот тогда действительно можно со смеху помереть.

Или вот у нас ещё такой случай был.

Играли наши в футбол с 4-м «А». Я-то лично футбол не очень люблю, но поболеть пришел. Только нашим чего-то тогда не везло, им уже два гола забили, а они ни одного. А вратарем у нас был Вовка Сидоров. В этом-то, по-моему, и была ошибка. Потому что Сидоров самый маленький в классе. Поэтому в воротах, которые он защищал, слишком много места пустого образовалось.

Но это я так, к слову, как говорится. Не об этом речь.

Короче, вижу я, дело плохо, ну и подошел поближе, чтобы Сидорова, значит, морально поддержать. Смотрю, к нашим воротам через все поле Мишка Рогожин несется. Одного обвел, потом другого. Прет прямо как танк. И выходит с Сидоровым один на один.

Ну, Сидоров, понятное дело, занервничал, мечется в этих воротах, не знает, в какой угол прыгать. Тоже мне вратарь! Сейчас, думаю, нам точно третий гол влепят. То есть, с одной стороны, так ему, Сидорову, конечно, и надо. Чтобы не задавался особенно. И перед Машкой Старцевой не выпендривался. Это ведь он из-за нее во вратари напросился. А с другой стороны, обидно — все-таки наша команда проигрывает.

Вот тут-то мне в голову и стукнуло. Осенило, можно сказать. Высунулся я из-за ворот и как крикну Рогожину: «Мишка! Замри!!!»

Он уже, понимаете, Сидорова практически обыграл, тот уже не в тот угол прыгнул, и Рогожин уже даже ногой размахнулся, чтобы по пустым воротам ударить. У него даже на лице такая, знаете, улыбочка была потому что он себе, наверное, представлял, как он сейчас этот гол влепит. А тут — «замри!». Так он и застыл как миленький, с занесенной ногой. Вот умора была! Все так и покатились со смеху.

Ну, тут Сидоров, конечно, опомнился и мяч подхватил. А ко мне бежит их капитан, 4-го «А», Димка Люлин, злой как черт, и кричит: «Ты что, Васечкин, совсем обалдел? Нашел время, когда в „замри!“ играть! Ну, я тебе сейчас влеплю, Васечкин!»

И кулаком на бегу замахивается. А кулачище у него, я вам скажу, здоровенный. Только знай, кого пугать! Подумаешь, разогнался! Не на того напал.

В общем, я ему как крикну: «Замри, Люлечка!» Ну он, ясное дело, так, конечно, и замер с поднятым кулаком. А куда он денется! Игра есть игра. Тем более если вся школа играет.

А Сидоров, между прочим, вместо того чтобы спасибо сказать за то, что я его от верного гола спас, очочки свои поправил и выступать начал. Это, говорит, нечестно, в спорте так не поступают, ты, говорит, Васечкин, не член команды, а лезешь, ну и так далее. Пусть, говорит, за это у 4-го «А» будет одиннадцатиметровый. Тоже мне, Третьяк нашелся! Забьют ведь, говорю, тебе без меня гол, Сидоров, только так!