Питер Карнавас - Слон

Увидев, что внучка проснулась, дедушка уронил тост, бросился к ней и обхватил её длинными и худыми, как у пугала, руками.

— Прости меня, — произнёс он своим, а не черепашьим голосом. Олли почувствовала, что он дрожит и всхлипывает. — Был такой ветер… Почему я не проверил, надела ли ты шлем! Зачем я вообще тебя отпустил!

Они крепко обнимали друг друга.

— Со мной всё в порядке, дедушка, — сказала Олли. — Всё в порядке.

— Просто… — он шмыгнул носом, — когда я нашёл тебя… на земле… я подумал, — он мучительно сглотнул, — я… как будто снова потерял твою маму.

Олли обняла его ещё крепче, так крепко, как никогда прежде не обнимала. В углу комнаты сидела большая серая черепаха. И Олли всё поняла.

Теперь у дедушки была собственная печаль.

Огромная и тяжёлая, как черепаха.

И в этом была виновата она, Олли.

Вернувшись домой, папа заглянул к Олли и обнаружил, что она сидит на полу в окружении комочков мятой бумаги.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил папа.

Олли заставила себя улыбнуться.

— Я хотела вспомнить, как делать бумажные самолётики.

Папа сел на пол рядом с ней. Следом в комнату протиснулся слон.

— Я только что говорил с врачом, — сказал папа. — У тебя небольшое сотрясение. Полежишь, и всё пройдёт.

— Хорошо, — кивнула девочка.

— Можно мне листок?

Олли дала папе лист бумаги и стала смотреть, как он его складывает. Сначала пополам. Потом загибает уголки.

Но вместо самолётика получилась просто смятая бумажка.

— Дедушка очень грустит, да? — спросила Олли.

Папа кивнул.

— Я знаю, это из-за меня, — продолжила она. — Из-за того, что я упала с дерева. Дедушка вспомнил маму.

Папа крутил смятый лист бумаги. В его руках он казался таким маленьким… Эти руки привыкли чинить машины, а не складывать бумажные самолётики.

— Главное, что с тобой всё хорошо, — сказал папа. — А за дедушку не волнуйся. С ним всё будет в порядке.

Олли подбросила смятую бумажку и поймала её. Снова подбросила, но на этот раз бумажка упала на Фредди и разбудила пёсика.

— Ну да, не ходить же дедушке до конца жизни с этой черепахой.

Стоп.

Неужели она произнесла это вслух?

Папа бросил на дочку непонимающий взгляд.

Да, она и вправду это сказала.

— С черепахой? — переспросил папа. — С какой ещё черепахой? Как ты себя чувствуешь?

Олли покраснела.

— Я просто… — Ей ужасно не хотелось объяснять всё папе. — Я подумала… Вот если бы я могла ему помочь…

Папа встал. Кажется, он уже позабыл о черепахе.

— Я знаю, что ты помогла бы, если бы могла, — сказал он, — но в чужую душу не влезешь.

Олли это понимала, и очень даже хорошо. Столько времени папа таскает за собой своего несчастного слона, и ничего с этим не поделать! Но дедушка был другой. Дедушка ходил на крикетное поле и пускал там самолётики. Дедушка знал, как найти в лесу красивую птицу. С дедушкой дни девочки становились цветными.

— Он самое лучшее пугало в мире.

Ну вот, опять! Она подумала вслух!

Папа посмотрел на неё с тревогой.

— Иди-ка ты лучше в постель, — велел он.

Олли послушно залезла под одеяло.

— И запомни, — добавил папа, — о дедушке беспокоиться не стоит.

Но Олли всё равно беспокоилась. Не нужна дедушке никакая черепаха.

Надо было что-то придумать.

— Джеймс принёс швейную машинку, — скороговоркой шептал Артур на уроке самостоятельного чтения.

Он тараторил так, будто слова во рту играли в догонялки.

— Рейна принесла папины старые часы, а кто-то принёс школьный ранец, которому сотня лет. Кажется, это была Элла. Только это не ранец, а такой чемоданчик — представляешь, каждый день таскать в школу чемодан!

Олли впервые пришла в школу после сотрясения. Она пропустила целую неделю, и теперь Артур рассказывал ей обо всех старых и чудесных вещах, которые в это время успели показать в классе.

— А самую лучшую штуку принёс Сэм. Называется «мандолина», это такая маленькая гитара с восемью струнами. А потом пришёл его дядя и как сыграл нам! Жалко, я не догадался позвать бабушку, пусть бы она тоже сыграла на гармони.

Когда самостоятельное чтение закончилось, мисс Марч встала у доски. Пришла пора показывать классу старые и чудесные вещи.

— Олли, — сказала мисс Марч, — как я рада, что ты вернулась. Ты поправилась?

— Да, мисс Марч, — пискнула Олли и вжалась в стул.

— Ты собиралась показать нам старый велосипед. Привезла его?

Олли смотрела на рыжие учительские кудряшки, которые торчали в разные стороны. Тихо позвякивали бусы, плясали в ушах обручи-серёжки.

— Нет, — ответила девочка, ковыряя ноготь. — Папа его так и не починил. Я хотела принести фотографии своего дерева, но…

Миcc Марч замерла. Замерло всё — кудряшки, серьги, бусы, — а голос учительницы, когда она вновь заговорила, был мягок и звучал так, словно они с Олли в классе только вдвоём.

— Ничего, не волнуйся, — сказала мисс Марч. — Я уверена, к празднику ты что-нибудь приготовишь.

Олли села прямее и кивнула. Артур хитро улыбнулся ей. Вид у него был довольный.

На парте перед Артуром лежала «Большая книга о слонах», которую он не успел убрать в рюкзак. На открытой странице Олли увидела фотографию огромного слона, который брёл по пыльной дороге, а рядом с ним шёл слонёнок. Слон и слонёнок отбрасывали длинные тёмные тени, хотя грусти в них не было. Фотография получилась кривоватая, но прекрасная. Она излучала спокойствие и гармонию. Мудрый усталый слон; маленький доверчивый слонёнок.

Уроки кончились, и ребята засобирались домой. Но Олли сидела не шевелясь и не сводила глаз со страницы.

Втот же день Олли и Артур опять висели на турнике вверх тормашками. Опущенные руки девочки почти касались земли. Она закрыла глаза. Мысли кувыркались и смешивались друг с другом у неё в голове. Слон, черепаха, фотография в книге Артура… Мысли были как комки мягкой глины: они катались туда-сюда, а потом вдруг взяли и слепились в идею. Точнее, в большой и отчаянный замысел.