Триша Клесен - Проект «Дом с привидениями» [litres]

Сестра вяло замычала.

– Да ладно, – сказала я. Момент был упущен.

Папа повторил все то же самое, что проделала вчера Пейдж. Он принюхался, встал с дивана и пошел на кухню. Скрипнул шкафчик, зазвенели стаканы, затрещал лед. Я прислушалась в надежде услышать журчание воды, но вместо этого раздался знакомый звук, который мог означать только одно: папа взял бутылку с верхней полки холодильника. Узнать его несложно: сталкиваясь, бутылки издают противный звон, от которого ночью не уснешь.

Пейдж тяжело вздохнула и поднялась со стула:

– Ну, вот и все. Пожалуй, пойду спать пораньше.

Еще только восемь, и сестра вряд ли собирается спать – она сбегает. И я беру с нее пример.

Правда, в моей комнате оказалось так скучно, что мне захотелось унестись прочь – неважно куда, лишь бы не торчать здесь. Я взялась за книжку. Мыслями снова завладела мама. Наверняка дома остались и другие ее вещи. Если папа сохранил кольца, у него должно быть и что-нибудь еще. Размышляя над тем, где можно найти эти вещи, я вернулась к работе над проектом. Даже заполнила табличку, которую выдал мне Исайя. На минуту мне захотелось ему позвонить. В верхней части листочка был записан его номер. Я даже взяла телефон и застучала пальцами по клавишам. Позвонить – что может быть проще? Я набрала цифры, но не нажала кнопку звонка.

В девять вечера я уже мечтала о том, чтобы завтра был учебный день. Чем мне заполнить еще один выходной? Я вся на иголках и ни за что сейчас не усну. Решив, что и пытаться нечего, я спустилась на первый этаж. Может, еще удастся полакомиться шоколадным драже. Пейдж к нему едва притронулась. Шоколад же помогает поднять настроение, правда?

Я взяла коробку с журнального столика и задумалась, лег папа спать или нет. Я забрела на кухню – в раковине стоял пустой стакан. Открыла дверь гаража – разумеется, его машины там не было. Странно, что я не слышала, как он уехал.

Я заперла гараж, развернулась и чуть было не врезалась в дверь, ведущую в подвал. Кто-то оставил ее открытой. В голове у меня тут же запрыгали прекрасные идеи, прямо как мячики в автомате для пинбола.

Я включила свет в подвале и затворила за собой дверь. По ступенькам я спускалась медленно и осторожно, отчасти опасаясь того, что могу там найти. Старая комната отдыха выглядела заброшенной. Мы никогда не собирались в ней всей семьей, зато проводили там пижамные вечеринки, и долгое время она была моей игровой. Ремонт в ней еще не закончен. Бетонные стены покрыты краской, на полу громадный, но изодранный ковер, а на нем стоит диван в шотландскую клетку, который мама с папой купили на гаражной распродаже после свадьбы. Запах у него такой же старый, как и внешний вид. Здесь почти ничего нет, и я прохожу через просторную комнату в еще более недоделанную часть подвала.

Когда мои родители купили этот дом, они представляли себе, как отремонтируют подвал, сделают красивые стены, потолки и тому подобное, но сначала им не хватало денег, а потом оказалось, что подвал всегда протекает во время дождя. Даже сейчас меня чуть не стошнило от неприятного запаха плесени и гнили. Именно поэтому все вещи хранятся либо на полках, либо в пластиковых контейнерах. Все, что окажется на полу, будет безнадежно испорчено. Когда родителям сообщили, во сколько им обойдется защита от протекания, они забросили ремонт.

Я понятия не имела, с чего мне начать. Было бы здорово, будь на контейнерах этикетки. Мама частенько говорила, что обязательно их наклеит, но эта задача то и дело отходила на второй план. По большей части я даже не догадывалась, что там хранится. В некоторых наверняка лежат старая детская одежда и плюшевые игрушки. Вот, например, пять крупных пластиковых контейнеров одинакового размера и формы. Я приоткрыла крышку – там лежали желтые детские одеяла. Сложенные кое-как и мятые.

Я внимательно осмотрела все ряды полок. В красных и зеленых контейнерах, скорее всего, хранятся рождественские украшения. Они стоят на самом верху, так что в них мне не заглянуть. Я решила начать с нижних полок. И открыла крышку за крышкой, в основном находя плюшевых зверей, диски с играми и другую ерунду. Один контейнер был набит детскими рисунками и записками Пейдж.

Все это лежит тут целую вечность. Наверное, я трачу время зря.

Я бросила свое занятие и снова подняла взгляд на верхние полки. Вдруг кое-что бросилось мне глаза – надпись на одной из картонных коробок. Я разглядела всего две последние буквы – НА, – но от них у меня задрожали руки. Маму звали Диана, а почерк явно принадлежал отцу – крупный и небрежный.

Я отошла от стеллажа и принялась искать небольшую приставную лестницу, хранившуюся в подвале. Она нашлась за дверью. Я вытащила ее и поднесла к той самой полке с картонной коробкой. Но даже с лестницы мне было до нее не дотянуться – пальцы царапали только самое дно. Я подтянула коробку ближе к краю. Она оказалась довольно тяжелой, это было и так уже понятно, так что я рисковала уронить ее вместе со всем содержимым на бетонный пол. В худшем случае что-нибудь в ней разобьется, на шум прибежит сестра, и меня раскроют.

Все-таки мне удалось снять коробку с полки. Кряхтя, я опустила ее на верхнюю ступеньку так, чтобы она не упала. А потом перевела дыхание и решила: это все равно что сдирать пластырь. Больно, но потерпеть можно. Так что я обхватила коробку обеими руками и потащила вниз. Колени у меня дрожали от тяжелой ноши. То ли коробка правда так много весила, то ли я слабенькая, но на пол коробка опустилась с легким ударом, потому что я больше не могла ее держать. На сгибах локтей появились красные полосы от того, что коробка врезалась мне в кожу.

Я провела ладонью по крышке. Стук сердца отдавался даже у меня в мизинце. Теперь надпись была видна целиком – выведенное сбоку имя. Я пробежалась пальцем по буквам. Самое подходящее время ощутить электромагнитные импульсы. Именно сейчас я бы не отказалась от призрачного послания: дрожащего света лампы, внезапно включившегося кондиционера… Да чего угодно.

Ничего из ряда вон выходящего не произошло, и я приоткрыла коробку. Меня будто ударило током, но дело тут было не в эктоплазме или в чем-нибудь подобном. А во мне. Я словно зажглась.

В коробке было полно всего. Первыми в глаза бросались несколько вещей. Во-первых, старый шарф, связанный мамиными руками. Она увлекалась вязанием, но давалось оно ей плохо. Каждый год мама обещала себе стать лучше. Покупала выкройки и нитки, объявляла, что день воскресенья будет проводить «наедине с собой». В углу комнаты отдыха в подвале освобождалось небольшое место для вязального столика. Обычно этот период занимал две-три недели. Их вполне хватало на то, чтобы связать нечто простое, вроде салфетки на стол или шарфа, решить, что этим искусством ей никогда не овладеть, запихнуть вязальную машинку обратно в коробку и спрятать на полку. Я подняла взгляд и увидела голубой контейнер – он был ровно там, куда мама его поставила в прошлом январе. Всего через несколько дней она окончательно потеряла возможность освоить вязание.