Триша Клесен - Проект «Дом с привидениями» [litres]

Я достала телефон и пролистала телефонную книжку. Вчера вечером я занесла в нее номер Исайи. Не знаю, почему мне хочется поговорить именно с ним. Я добралась до Джизелы и набрала ее номер.

Никто не ответил, и я вздохнула с облегчением. Сама не знаю почему.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я снова нажала кнопку звонка. Исайя ответил прежде, чем я успела одуматься.

Я замялась, не зная, что сказать.

– Мм… Это я. Энди.

– Я знаю, кто звонит, глупенькая.

– А…

– Что случилось?

– Не знаю.

– Ясно-о-о-о, – протянул Исайя, и за этим последовала долгая неловкая пауза.

– Я нашла мамины дневники.

Снова тишина, но на этот раз без неловкой паузы. В трубке раздается дыхание Исайи. Видимо, он ждет, что я скажу дальше. И я вывалила на него все события прошедших выходных. Рассказала о кольцах, словах, запахах… Он молчал.

В конце концов, когда мне уже нечего было добавить, я выдохнула и сказала:

– Это все.

– Ясно, – ответил Исайя. – Тебе потребуется время, чтобы все это переварить.

– Да. Честно говоря, я в растерянности. Мне оставить свой проект и поговорить с папой и Пейдж?

– Не знаю, Энди. Судя по всему, он действует.

– Возможно.

– Если ты сейчас во всем признаешься, а потом дела снова пойдут плохо, ты уже не сможешь повторить эту попытку.

– Знаю. То есть лучше не надо?

– Наверное, пока не стоит. Но выбор, конечно, нелегкий.

– Исайя?

– Мм?

– Спасибо, что выслушал.

– Не за что. Правда.

– Мне пора идти. Папа скоро приедет, и библиотека вот-вот закрывается.

– Ты в библиотеке?

– Да, а что?

Исайя рассмеялся:

– Я сижу на ступеньках у входа. Делал здесь уроки.

– Никуда не уходи.

Я убрала дневники в рюкзак и выбежала из библиотеки. Исайя сидел на ступеньках в красной рубашке поло и шортах цвета хаки. Его наряд чем-то напоминал школьную форму. Как же я была рада его видеть. Он стоял в дверях, я позвала его по имени.

Исайя поднялся, я поспешила к нему и резко остановилась где-то в полуметре. Мне стало как-то неловко. Хотелось обнять парня, но это было бы совсем странно.

– Ты уходишь? – спросила я.

– Да, мама уже за мной едет.

В полной тишине мы дождались машины его мамы. Она выглянула из окна и помахала мне рукой:

– Подвезти?

Я помотала головой:

– Папа меня заберет.

Я сказала это с такой гордостью. Все в порядке. И я наконец верю в то, что наша жизнь вернется на круги своя.

Двадцать минут спустя, после трех безуспешных звонков и двух сообщений, я осознала, как глубоко ошибалась. Накинув на плечи рюкзак, я поплелась домой, гадая, считать ли теперь разочарование обыденностью.

Я пришла домой и обнаружила папу спящим на диване. Может, он просто устал, а может, его убаюкал алкоголь.

Я топнула ногой и фыркнула. Пнула корзинку с вязаными ковриками, стоявшую рядом с диваном. Папа не шелохнулся. Я крикнула: «Спасибо тебе большое!» – и убежала вверх по лестнице. Либо папа не услышал, либо не знал, что ответить, но я весь день его не видела. А вечером нашла на кухонном столе записку:

«Энди, извини, что так вышло с фильмом. Я уснул. Давай сходим на следующих выходных».

Ну да! Конечно.

Я так сильно разозлилась на отца, что схватила подушку и закричала в нее. Я правда верила, что все изменится. Мы все просто обязаны измениться.

Я села на кровати и вытащила из кармана мобильный. Мне ответил запыхавшийся Исайя:

– Привет.

– Он не приехал, – вздохнула я.

– Как ты добралась до дома?

– Дошла пешком, но не это главное. Я не знаю, как мне быть. В чем я ошиблась?

– Не знаю.

– Ты же умный, Исайя. Помоги мне разобраться.

Он ответил не сразу. Но я слышала его дыхание.

Наконец Исайя заговорил, слабо и неуверенно:

– Может, пора остановиться? Я немного за тебя переживаю. Мама сказала…

– О чем ты ей рассказал?

– Ни о чем. Ни слова о твоем проекте, Энди. Только что тебе приходится нелегко. Так вот, она спросила, не записывались ли вы к кому-нибудь всей семьей. Вроде миссис Картер, только не миссис Картер. К настоящему психологу.

Я так сильно сжала телефон, что у меня заныла рука.

– Забудь, – ответила я, стараясь говорить спокойно. – Я сама что-нибудь придумаю. Спасибо, что выслушал.

– Энди, не надо…

– Мне пора. Я еще не сделала все домашние задания. До завтра.

Я нажала отбой и полностью отдалась своим мыслям, стараясь думать о чем угодно, кроме слов Исайи. Мне на ум пришел сегодняшний случай с папой.

Почему он так быстро переменился? Стоит ли винить ту песню? Какая выстраивается закономерность? Пейдж чуть ли не сразу реагировала на напоминания о маме. У нее резко менялось настроение. С папой я то угадываю, то промахиваюсь. Чаще промахиваюсь, если честно. И мои старания скорее его ранят, чем помогают ему нащупать почву под ногами.

Я задумалась над причинами и пришла к одному возможному выводу. Папа нуждается в более явных посланиях. Так было всегда. Это видно по маминым дневникам. Он типичный мастер «решать» вопросы , но серьезных проблем избегает. Все мои попытки со спреем для тела и плеером были чересчур туманными. Они напоминали ему о маме, но ни о чем не говорили прямо, в то время как Пейдж отчаянно хваталась за намеки и усматривала в них скрытые послания.

Мне следует отыскать к родным разный подход. Размышляя над новым планом действий, я провалилась в сон.

В понедельник мы с девчонками болтали только на две темы – о парнях и предстоящей школьной вечеринке.

Бекки одержима Гэвином Доланом.

– Как думаете, он там будет? Что мне надеть?

– Платье, конечно, – с улыбкой посоветовала Джизела.

– Ни в коем случае, – возразила Лиа. – Оденься попроще. А то получится, что ты вырядилась не к месту. К тому же так будет удобнее играть со всеми.

Я смеялась вместе с девочками, пока Бекки не повернулась ко мне:

– Не знаешь, Исайя придет?

Бекки произнесла это нараспев – явно хотела меня подразнить. Мне стало неприятно, как если бы она больно дернула меня за волосы. Зачем об этом упоминать?

– Не знаю.

– Ой, брось, он же тебе нра-а-авится, признай! – протянула Бекки и показала мне язык.

Я вздохнула:

– Как скажешь.

Мне хотелось встать и уйти, но я не собиралась показывать, как сильно Бекки меня достает. От этого она только чаще будет меня дразнить. Через несколько минут прозвенел звонок, и я смогла отойти к своему шкафчику. Меня догнала Джизела:

– Извини.

Я пожала плечами:

– Что на нее нашло?

– Сама не понимаю. Наверное, переживает из-за чего-то.

Я цокнула языком. Переживает. Она не представляет, что это такое!

– Но в любом случае поступает она некрасиво, – добавила Джизела, поправляя на плече сумку и убирая вьющийся каштановый локон за ухо.