Алексей Глебов - За журавлями

Прошло полгода, как немцы заняли городок Сосновск, а учителю литературы, Петру Петровичу, так же как и всем сосновцам, казалось, что живут они в оккупации вечность.

На дворе стояла осень. Мокрая осень 1942 года. Вот уже вторую неделю лил дождь, и сосновцы ходили хмурые и злые.

В редкие дни показывалось солнце, но и оно не веселило.

В один из дождливых октябрьских дней в школу, на урок литературы, в 4-й класс «Б» пришел маленький пузатый, как ольховый бочонок, капитан Шлейд.

После короткого возгласа «Хайль Гитлер!» он обратился к Петру Петровичу по-русски:

— Наш с вами задач, — сказал он, — воспитывайт молодежь немецкий порядок.

Шлейд считал себя знатоком русского языка, и, когда переводчик, поляк Хмелярский, был в отлучке, он охотно заменял его.

Капитан достал из кармана листовку, протянул ее учителю и приказал читать. Потом он достал еще такую же листовку и спокойно сказал:

— Я буду взять вас на контроль.

В классе притихли. Учитель держал листовку перед глазами и молчал. Ребятам показалось, что он ослеп.

— Я приказал читайт! — напомнил капитан и вынул пистолет.

Класс замер. Было слышно, как билась о стекло осенняя муха.

Вдруг в глазах Петра Петровича мелькнул знакомый ребятам озорной огонек, и он начал читать.

Немец, следивший по своей листовке за чтением, одобрительно кивал головой. Когда Петр Петрович дошел до последней фразы: «Великая Германия будет повелевать», он прочитал ее особенно четко. Потом, возвращая листовку капитану, так же четко сказал:

— Держи карман шире!

В классе раздался взрыв хохота.

— В чем дело? — машинально схватившись за карман, спросил Шленд. — Почему есть смех?

— Детям очень понравилось выразительное чтение, — улыбаясь, сказал Петр Петрович. — Они в восторге… Зер гут.

— О, зер гут! — засмеялся довольный капитан. — Отшень карашо! — И, повернувшись через левое плечо, он с достоинством и с сознанием выполненного им долга удалился.

4-й класс «Б» торжествовал.

Раньше Лелька думала, что самый противный мальчишка в школе — Захарка Совков. Один раз на переменке Захарка подошел к Лельке и сказал:

— Стой, малявка, сейчас фокус покажу!

А сам достал из кармана баранку-сушку и повесил на Лелькин нос. Баранка долго висела и не спадала. Лелька, может быть, и не обиделась бы на этот фокус, потому что знает, что нос у нее чуточку вверх смотрит, да ребята так дружно засмеялись, и Лелька заплакала.

— Не реви, — сказал Захарка. — Я тебе чижик сделаю.

— Зачем мне твой чижик, — сквозь слезы ответила Лелька. — Я не играю в чижика.

— Ну, тогда заступаться за тебя, малявку, буду, — пообещал Захарка. — Кто тронет — скажи.

С тех пор Захарка никогда не обижал Лельку, он даже стал принимать ее в свои игры, а летом Лелька вместе с мальчишками ходила в соседнюю деревню на озеро, и Захарка давал ей свою удочку. Сначала у Лельки ничего не получалось, небольшие рыбки срывались с крючка и плюхались снова в воду, но Захарка научил Лельку делать подсечку, и она поймала большого серебристого язя.

— Поймала язя, а есть его нельзя! — завидовали мальчишки.

— Вот и неправда, — смеялась счастливая Лелька. — Еще как можно!

Она сама сняла с крючка рыбу и опустила ее в Захаркин котелок. А когда рыболовы вернулись в свою деревню, Захарка сломал небольшой прутик, сделал кукан, нанизал на него язя, двух окуньков и отдал Лельке.

— Возьми, — сказал Захарка. — Это твое… Мамка поджарит.

Когда мальчишки играют в войну, то командиром у них всегда Захарка.

«А теперь ранен командир», — вздыхает Лелька и вспоминает последнюю игру… Мальчишки разбились на два отряда, на красных и фашистов. Командиром красного отряда был Захарка. Набрав целые карманы еловых шишек, красные обстреливали фашистов, захвативших Горбатый мост.

Сначала Лельку не хотели принимать в игру — мала еще. Но Захарка сказал:

— Пусть играет… Она медсестрой будет.

Очень тогда поправилось Лельке, что Захарка ее медсестрой назвал, и она побежала в наступление с ним рядом.

— Вперед! За Родину! — как в настоящем бою, кричал Захарка, и глаза у него сверкали… Лелька еле поспевала за ребятами…

И когда мостик был уже в руках у красных, вдруг споткнулся и упал командир Захарка. Лелька подскочила к нему и увидела, что нога у него застряла между бревнами. Вгорячах Захарка выдернул ногу, но, вскрикнув, упал снова. Не раздумывая, Лелька оторвала от своего платья подол и начала бинтовать раненую ногу. И пока она бинтовала, Захарка терпел, не плакал. Он только закусил губу, и по его щекам сбежали две крупные слезинки… Прибежал Захаркин отец, дядя Павел.

— Должно, перелом, — оглядев Захаркину ногу, сказал дядя Павел. Он отнес Захарку домой и в тот же день отвез в больницу.

Вспомнив про Захарку, Лелька долго сидела грустная, потом достала тетрадку, вырвала из нее листок и, послюнив карандаш, вывела крупными буквами:

«ПИСЬМО»

Отступив чуть пониже, написала:

«Здравствуй, Захарка! Ты самый смелый и сильный, как все равно Чапаев. Нога у тебя переломилась, а ты и не кричал вовсе. Дыру эту на мосточке папаня твой забил. Скорей выздоравливай, опять играть будем. Теперь у меня настоящий бинт и йод в пузырьке есть, и сумку с красным крестом я себя сама сшила.

Медсестра [1] По техническим причинам разрядка заменена болдом ( Прим. верстальщика ) Лелька Егорова ,

ученица 2-го класса».

Она сложила письмо треугольником и написала адрес: «Райбольница. Командиру Захару Совкову, ученику 4-го класса, со сломанной ногой».

Вчера в Доме пионеров Вася Пуговкин был на занятиях литературного кружка, где говорили о литературе и об умении наблюдать жизнь… Не обязательно ему, Васе, только что начавшему писать рассказы и фельетоны в школьную стенгазету, браться за повесть или роман — тут необходим жизненный опыт. Так сказали. Надо научиться делать зарисовки природы, описывать интересные события, факты, а уж потом…

Вася взял блокнот, карандаш и, усевшись поудобнее у окна, стал наблюдать… Во дворе, на плоской крышке сарайчика, стоял ушастый Сережка Голышкин и бросался камнями. «Сделаю зарисовку нашего двора», — подумал Вася. Но, увидав, как Сережка запустил камень на крышу дома, решил: «Нет, напишу лучше рассказ под названием — «Озорник». Вася вывел заголовок и пролил на бумагу первые строки: «На дворе осень. Пожелтели листья. Плывут на запад облака. Пятиклассник Сережка Голышкин набрал целый карман камней и бросает их на нашу крышу. Скатываясь, они гулко стучат, спугивая с подоконника воробьев…»