Рабиндранат Тагор - Свет и тени

Под вечер, когда Тарапода быстро шагал по пустынному берегу реки, повторяя урок, его товарищи с печалью и уважением издали наблюдали за ним, не решаясь помешать его занятиям.

Теперь и Чару видела его очень редко. Раньше Тарапода ел на женской половине дома под ласковым взглядом Оннопурны. Из-за этого юноша опаздывал на урок, и он попросил Мотилала-бабу разрешить ему обедать вне дома. Оннопурна была огорчена и возражала, но муж ее одобрял усердие юноши и дал свое согласие. Тогда Чару неожиданно заявила, что тоже хочет изучать английский. Родители сначала восприняли просьбу своей капризной дочери как шутку и беззлобно посмеялись над ней, но их шутливое отношение вскоре было смыто бурным потоком слез девочки. В конце концов эти беспомощные, слабые в своей любви родители отнеслись серьезно к требованию дочери. Чару вместе с Тараподой стала заниматься английским.

Однако эта беспокойная девочка не умела заниматься серьезно. Она не только не училась сама, но и мешала своему товарищу. Чару отстала в занятиях, но не хотела допустить вперед Тараподу, и, когда юноше задавали следующий урок, она, не унимаясь, злилась и плакала. Когда взамен старой книга ему покупали новую, Чару требовала такую же и для себя. Завистливая девочка не могла примириться с тем, что Тарапода все свободное время проводил в своей комнате за занятиями. Она потихоньку обливала чернилами его тетрадки, прятала перья, выдирала из учебника те страницы, которые надо было выучить. Тарапода долго терпел ее тиранство, с любопытством наблюдая за ней, когда же она становилась нестерпимой, юноша бил ее, но укротить не мог.

Наконец один случай выручил его.

Однажды раздосадованный и удрученный Тарапода с опечаленным и строгим лицом вырвал страницу, залитую чернилами. Чару стояла в дверях; она была уверена, что он побьет ее. Но на этот раз девочка ошиблась. Юноша сидел молча, не обращая на нее никакого внимания. Чарушоши стала ходить по комнате. Иногда она подходила так близко к Тараподе, что он мог бы без всякого труда ударить ее по спине, но юноша не двигался и был непривычно серьезен.

Девочка была в большом затруднении. Она не привыкла просить извинения и не знала, что теперь делать, а ее раскаявшееся сердечко жаждало прощения. Не придумав ничего лучшего, она взяла часть вырванной из тетрадки страницы и написала крупными буквами: «Я никогда больше не буду обливать чернилами твою тетрадь». Она развила бурную деятельность, стараясь привлечь внимание юноши. Наконец Тарапода прочел записку и не мог сдержать смех. Дрожа от негодования, сгорая от стыда, Чару выбежала из комнаты. Только истребление этого клочка бумаги, свидетельствовавшего об ее унижении, хотя бы для этого пришлось разрушить весь мир, могло успокоить ее страдающее сердце.

Во время занятий Тараподы Шонамони робко заглядывала в его комнату. Между подругами существовало согласие во всем, но, когда дело касалось Тараподы, Шона почему-то боялась Чарушоши и становилась очень осторожной.

Однажды, когда Чару была на женской половине дома, ее подруга, пугливо оглядываясь, подошла к дверям комнаты юноши.

— Что нового, Шона? Как здоровье тети? — ласково спросил Тарапода, подняв глаза от книги.

— Ты давно не приходил к нам. Ма просит навестить ее. У нее болит грудь, и она не может прийти сама.

В это время, как всегда неожиданно, появилась Чару. Шона попыталась быстро скрыться, будто уличенная в тайной попытке украсть собственность подруги. Чару со злыми глазами, как старая наставница, обязанная день и ночь следить, чтобы ничто не мешало занятиям Тараподы, пронзительно закричала:

— Вот оно что! Ты приходишь мешать во время занятий! Я сейчас же пожалуюсь отцу!

Но зачем она сама пришла, не было тайной для всевышнего, — знал об этом хорошо и Тарапода.

Бедняжка Шонамони совсем растерялась и стала оправдываться, выдумывая причину своего прихода. И когда взбешенная Чару назвала ее лгуньей, пристыженная, униженная и оскорбленная Шона тихо выскользнула из комнаты.

— Шона, — сочувственно крикнул ей вслед Тарапода, — сегодня вечером я приду к вам!

— Никуда ты не пойдешь! — как злая змея, прошипела Чару. — Ты что, не должен учить уроки? Вот я скажу господину учителю!

Но юноша не испугался угроз и пошел в гости. Когда он собрался пойти в третий или в четвертый раз, Чару, не ограничиваясь пустыми угрозами, осторожно наложила засов на дверь и заперла комнату на замок, снятый с материнского сундука с пряностями.

Весь вечер девочка продержала Тараподу узником в комнате и только к ужину открыла дверь. Юноша был настолько рассержен, что, не сказав ни слова, не поев, хотел уйти из дома. Но раскаявшаяся и огорченная Чарушоши, умоляюще сложив руки, робко сказала:

— Клянусь тебе, я не буду больше так поступать! Прошу тебя, поужинай…

Тарапода не обратил на ее слова никакого внимания, и девочка горько разрыдалась. Смущенный этим, юноша вернулся и остался ужинать.

Сколько раз Чару давала клятву не мучить юношу и вести себя с ним спокойно, но стоило появиться Шонамони или еще кому-нибудь, как ее благовоспитанность исчезала. Если в течение нескольких дней она вела себя хорошо, Тарапода настороженно ожидал нового взрыва. Откуда последует нападение, угадать было трудно. Но буря налетала, за ней следовал ливень слез, а затем наступал благословенный, светлый покой.

Прошло два года. Нигде еще не жил Тарапода так долго. Возможно, юноша был поглощен, как никогда раньше, учебой, или с годами изменился его характер и он привык к тем благам и удобствам, которые дает оседлая жизнь. А может быть, невидимыми сетями опутала его сердце расцветающая красота подруги, тиранившей его.

Чару исполнилось одиннадцать лет. Мотилал-бабу нашел нескольких достойных женихов. Помня о том, что его дочь достигла брачного возраста, он запретил ей брать уроки английского языка и выходить на улицу. Услыхав об этом неожиданном ограничении ее свободы, Чарушоши подняла шум на весь дом.

— Зачем тебе искать женихов? — сказала однажды Оннопурна мужу. — Тарапода — прекрасный юноша, и девочка его любит.

— Как это можно? — удивился Мотилал-бабу. — Ведь мы ничего не знаем о его происхождении! У нас одна дочь, и я хочу ее отдать в хорошую семью.

Однажды на смотрины невесты приехали из семьи Райданга. Домашние пытались принарядить Чарушоши и вывести к гостям, но она заперлась на ключ в своей спальне, и ничто не могло заставить ее выйти. Мотилал-бабу стоял за дверью ее комнаты, умолял, угрожал, но все было тщетно.

В конце концов пришлось сказать гостям, что девушка внезапно заболела и не может выйти. Посланцы семьи Райданга решили, что у невесты есть какой-то физический недостаток и ее отец прибегнул к хитрости, чтобы скрыть его.