Эсфирь Цюрупа - Теплый берег

Васса коротко и грустно откликнулась: «Мррр…»

— Ничего не поделаешь, тетка, — сказал ей Король.

— Все. Договорились, — ответил он, выслушав Леся. — В четырнадцать ноль-ноль на заводском причале. У тебя на автобус деньги есть?

— Есть. А можно я Колотыркина возьму?

— Не знаю, наверно, можно… — сказал Король. — Мотай за Колотыркиным. И чтоб отмылись от чернил и оделись в парадную форму, чумичками не вздумайте являться на корабль!

— На судно, — поправил Лесь. И помчался. Поскорей, чтоб Жора Король не разгадал его великолепный план.

Весь 5 «Б» выстроился на плитах заводского причала, в синей, плотной тени, падавшей от борта. Высоко на борту было написано белым по черному имя корабля: «НАРОДНЫЙ КОМИССАР».

По мачтам, от носа до кормы, а по-моряцки сказать — от бака до юта его украсили гирлянды праздничных флагов «расцвечивания», на ветру они вытягивали яркие язычки, простирали их над людьми, над причалом.

Людей было много. Они пришли из цехов и со стапелей прямо в спецовках; некоторые примчались на маленьких юрких электрокарах. Люди толпились на набережной, на крышах служебных строений, и отсюда маленькие, как ласточки, стояли рабочие на высоком валу док-камеры. Вчера в нее, в док-камеру, сделав свой последний шаг на суше, сошел со стапелей этот новорожденный корабль. Вчера ее наполнили речной водой, открыли тяжелые ворота шлюза, и по высокой воде теплоход-сухогруз впервые вышел на волю и пришвартовался здесь у заводского причала.

И вот сейчас строители судна и его завтрашние хозяева — моряки вместе празднуют его первый день рождения.

Лесь вслушался в слова, летевшие с трибуны. Опаздывая, их разносили громкоговорители:

«От нашей заводской стенки уходит судно «Народный комиссар». (…родный комиссар!.. — повторяло радио.) Его построила многотысячная семья корабелов-судостроителей, (…строителей, строителей…) Грустно расставаться со своим детищем, но такая наша работа — строить и провожать корабли. (…корабли, корабли…) С добрым сердцем передаем его в ваши руки, товарищи моряки! (…моряки, моряки…)».

Леся подтолкнули локти ребят:

— Капитан!

Он увидал Зориного отца. В костюме с блестящими шевронами и блестящими пуговицами, в фуражке с морским «крабом», он был сегодня торжественный и праздничный.

— Спасибо за доверие! — разнесся его молодой сильный голос.

Капитан Веселов обнял корабела. Все захлопали. Какой-то малыш перерезал красную ленту, рядом с настоящими тросами этой лентой судно тоже было будто пришвартовано к причалу.

— Все, — сказал пожилой рабочий рядом с Лесем. — Перерезали пуповину. Судно начинает самостоятельную жизнь.

5 «Б» заволновался. Потому что не было Антона.

Прозвучал приказ:

— Товарищ сдаточный капитан, подготовить судно к отходу!

И громкоговорители повторили: «…ходу, ходу, ходу!»

Ребята совсем расстроились. Антона не было.

Капитан Веселов, сойдя с трибуны, направился прямо к 5 «Б». Люди расступались, давая ему дорогу.

Антон бегом бежал от трапа сюда. Белесые брови на толстом лице двигались вверх-вниз, вверх-вниз. Как вкопанный стал.

— Ваш народ? — спросил Веселов.

— Так точно… то есть, друзья, — нескладно ответил Антон.

— И все — единственные? — Улыбка шевельнула усы капитана.

— Так точно, — сокрушенно согласился Антон.

Тридцать три единственных друга смотрели на него и на капитана, ожидая решения своей судьбы.

Капитан погладил бритый молодой подбородок:

— Добро. Разрешаю показать судно всем вашим единственным. Поднимайтесь на борт.

— Есть! — весело ответил Антон. — А ну, дружочки…

Ступени загудели под ногами.

Левым поручнем трап жался к борту. На уровне нижних ступеней борт был зеленый, выше стал черным. Лесь погладил его и похлопал, как огромного дружелюбного кита.

— Не купил, не твой, — ревниво пробурчал Колотыркин. Он поднимался позади Леся. — Трюмы наполнят, зеленое все равно уйдет под воду до самой ватерлинии. — Вячу нравилось, как он ловко произносит настоящие морские слова. Он оглянулся на девочек. — А дырки, в которых якоря сидят, называются клюмзы.

— Не клюмзы, а клюзы, — поправил кто-то из ребят.

А Лесь опять погладил черное тело судна и сказал ему:

— Ты корабль!

С верхней откидной площадки уже тянул к ним руку вахтенный матрос:

— В темпе, ребята, в темпе!

Какой это был замечательный корабль! Да не корабль же! Антон сказал раз и навсегда: кораблями зовут только военные суда. А если ты принадлежишь к торговому, пассажирскому или промысловому флоту, значит, ты — судно! Ладно, пусть будет судно. Все-таки замечательное. Оно стальное, отделано внутри красивым пластиком. Чистота, блеск, в металлические части глядись, как в зеркало.

— Покажу все — от машинного отделения до ходовой рубки, — сказал Антон.

Колотыркин опять блеснул:

— Лучше до клотика!

Антон заулыбался:

— Высоковато. Полезешь?

— Так смотря что называть клотиком, — вывернулся Вяч.

— Известно что: верхнюю точку мачты, где клотиковый фонарь.

Ребята засмеялись. Колотыркин поставил руку лопаточкой:

— Без паники! Я хотел сказать не клотик, а кубрик, где матросы все вместе живут, ясно?

Антон засмеялся:

— Кубрик? Где вместе? Ладно.

Он нажал ручку одной из многих дверей. Каюта. Аккуратно застеленная койка. На тумбочке под лампой уже лежит чья-то книга. В переборку встроен шкаф. Над изголовьем — два ребристых квадрата.

— Нет у нас общего кубрика. У каждого члена экипажа — своя каюта.

Вяч не спасовал:

— А если свистать всех наверх?

Антон положил руку на ребристый квадрат.

— Радио. Передает команды, — объявляет тревогу. Оно тебя найдет днем и ночью в любой части судна…

И в ту же секунду из-под руки Антона радио сказало:

«Внимание. Старшего помощника просят подняться в ходовую рубку».

— Ух ты, толково… — оценили ребята.

Следующее «ух ты-ы!» сказали в кают-компании, увидав столы с бортиками, чтоб во время качки посуда не удирала на пол. На ноге у каждого стола и стула тут была цепочка с шариком, он задвигался в щель в полу: во время шторма мебели не удастся разгуливать по кают-компании.

Еще одно «ух ты-ы!» они дружно произнесли в машинном отделении. Девочки загляделись, а мальчишек вообще невозможно было оттуда вытащить. Царство техники. Приборы, механизмы, разноцветные трубопроводы, шкалы, стрелки, кнопки, краны, рычаги, радио, телефоны, блеск…

Антон светился от гордости: