Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Северные олени использовались и разведчиками, как на этом снимке, и санитарами, на них возили и боеприпасы.

А что делают в первые дни войны североморские корабли? У них дел, как говорят, по горло. Они охраняют подходы к Кольскому заливу и к Белому морю. Береговые батареи в этих районах слабые. А по логике вещей нужно ждать вражеские десанты и в Кольском заливе, и в Кандалакшской губе Белого моря. Удары таких десантов навстречу наступающим дивизиям фашистов были бы для нас опасны. Представь себе последствия сильного десанта врага, высадившегося у Кандалакши, — железная дорога перерезана, Кольский полуостров с Мурманском и Полярным отрезан… И вот корабли находятся в готовности пресечь путь вражеских десантов к советским берегам.

Флот участвует также в отражении наступления фашистов на суше. Тысячи моряков-добровольцев ушли в морскую пехоту. Они высажены в тылу противника: в Мотовском заливе, у полуостровов Средний и Рыбачий. Корабли поддерживают их и бойцов 14-й армии артиллерийским огнем. Эсминцы «Урицкий» и «Куйбышев» бьют по побережью, занятому врагом.

Корабли со своей зенитной артиллерией нужны для защиты Мурманска от авиации. Кварталы города спускаются с возвышенностей к самой реке Туломе, к самому порту. Фашисты бомбят город и порт. На помощь мурманским зенитчикам в глубь Кольского залива вошел эскадренный миноносец «Гремящий». Корабль стоит у борта большого судна — плавучей мастерской. Бомбардировщики идут двумя группами: одна на городские кварталы, другая — к стоянкам судов, к причалам, складам порта. Плавучая мастерская и эсминец — заманчивая добыча для фашистских летчиков. Зенитчики «Гремящего» открывают огонь. Вражеские самолеты вынуждены рассыпать строй, но один упрямо движется на цель. Наконец снаряд с «Гремящего» поджигает самолет. А фашист не думает выходить из боя, направляет горящую машину в эсминец. Какое надо иметь самообладание, чтобы в эти секунды точно целить и быстро стрелять! Сейчас единственная возможность спасти корабль и себя — это влепить снаряд в лоб бомбардировщика. Комендоры орудия левого борта точно влепили снаряд и сшибли самолет с курса. Падая в залив, он пронесся над эсминцем и успел-таки сбросить бомбу. Бомба взорвалась в тридцати метрах от корабля. Волна ила и грязи, поднятая взрывом пятисотки, сшибла с ног артиллеристов, разметала по палубе. Проходит минута, и снова бьют орудия «Гремящего».

Этот бомбардировщик — второй на счету зенитчиков эсминца. За войну они собьют 14 самолетов, 23 повредят. Будет у них редкостный случай, который вряд ли когда забудут очевидцы. В один из налетов моряки подожгли «юнкерс». Горящий, он ринулся было в пике на городское здание, но тут же взорвался. А осколки его попали в соседний фашистский самолет, второй бомбардировщик тоже загорелся и врезался в землю.

В то время была нелегкой дозорная служба кораблей. Им приходилось отбивать атаки самолетов, подводных лодок и миноносцев врага.

В начале августа у входа в Кольский залив дежурил советский сторожевой корабль «Туман». Несколько суток он ходил челноком от мыса Цып-Наволок на Рыбачьем до острова Кильдин: вступал в бой с фашистскими самолетами, обнаружил подводную лодку, глубинными бомбами атаковал ее. На рассвете 10 августа моряки заметили на горизонте три эсминца противника. Командир «Тумана» старший лейтенант Лев Шестаков решил принять бой. Силы были неравные — два 45-миллиметровых орудия нашего сторожевика против пятнадцати 130-миллиметровых орудий вражеских эсминцев. Дозорный корабль как часовой на посту — хотя и малы его силы, обязан задержать врага до прихода помощи.

«Туман», вычерчивая зигзаг, пошел самым полным навстречу опасности.

Трудно представить тот беспримерный бой. Под градом вражеских снарядов наши комендоры бесстрашно вели ответный огонь. Снаряд взорвался на корме сторожевика, повредил там орудие, поджег дымовые шашки. Еще один попал в мостик и снес его. Были убитые, многие ранены. Но носовое орудие стреляло и стреляло, пока подносчик снарядов Яков Колывайко не упал, обессилев от потери крови.

«Туман» погибал, в пробоины хлестала вода. Возможности к сопротивлению были исчерпаны.

Эсминцы прекратили стрельбу. И тут наши моряки увидели, что на «Тумане» нет флага. Осколок перебил фал, обгоревшее полотнище со звездой, серпом и молотом лежало на палубе. Раненый рулевой Константин Семенов схватил флаг, забрался на покосившуюся мачту и прикрепил его на прежнее место. Снова вокруг «Тумана» поднялись водяные столбы. Для людей, не служивших на флоте, не любивших свой корабль одержимой любовью, покажется странным, что моряки отнеслись к новым взрывам как к должному и нужному — ведь их корабль продолжал бой! А оружием у них был теперь флаг: пока он вьется над телами убитых товарищей, над изодранной взрывами палубой, в дыму пожара, между вздымающимися к небу огромными фонтанами воды, продолжается сопротивление врагу.

Осколки летели так густо, что фал снова перебило. Семенов уже не мог связать перебитые концы. Вцепившись в мачту, он прижимал конец фала к груди, и флаг был над кораблем.

Когда еще раз флаг должен был упасть — Семенов потерял сознание, — флаг подхватил и закрепил другой Константин, радист Блинов.

Вот какие люди служили на «Тумане»!

Одиннадцать прямых попаданий получил корабль. Накренившись на правый борт, он погружался в воду. Моряки спустили шлюпку. На их глазах «Туман» под своим флагом пошел в последний поход, в глубину Баренцева моря.

Сторожевик сделал свое дело. С острова Кильдин по эсминцам ударила береговая артиллерия. Вражеские корабли закрылись дымом и начали уходить на северо-запад. У норвежского порта Вардё их догнали наши бомбардировщики. При бомбежке один эсминец был поврежден.

Да, дозорный корабль как часовой. Поначалу он один оказывается перед врагом и использует все средства, чтобы уничтожить его или задержать. Боевой собрат «Тумана» сторожевой корабль «Бриз» нес дозорную службу у горла Белого моря на линии мыс Святой Нос — мыс Канин Нос. Обнаружив подводную лодку врага и не имея возможности действовать по-другому, таранил ее…

Прошло несколько месяцев боев в Заполярье. Немцы достигли очень малого. В районе Мурманска они оттеснили наши войска от границы на три десятка километров. Им удалось отрезать полуострова Средний и Рыбачий, но занять их они не смогли. Ни на ухтинском, ни на Кандалакшском направлениях противник не вышел к железной дороге. Осенью 1941 года линия фронта за Полярным кругом стабилизировалась, и не менялась она до нашего наступления в 1944 году.