Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Тебе, дорогой друг, верно, не по себе от того, что случилось на Перекопе и что последовало за этим. Да, так было. Ты представь, как жалко было чапаевцам уходить с позиций, где каждый бугорок, каждый куст колючей травы знаком и окроплен кровью собственной и кровью товарищей. Однако приказ есть приказ. Его исполнение началось незамедлительно. И мы с тобой увидим, как это помогло общему делу борьбы с фашистами. К слову сказать, распоряжение Ставки о немедленном оставлении Одессы основывалось на предложении командования Черноморского флота.

Плакат В. Иванова .

Вот и решено Одессу оставить. Решено солдат, морскую пехоту, мирных жителей — добрых сто тысяч человек — перебросить транспортами, кораблями в Севастополь и Новороссийск. Вспомни эвакуацию войск из Таллина. Там при отходе морем было много жертв и много было потеряно кораблей. Неужели такое повторится на Черном море?..

Черноморцы провели эвакуацию войск из Одессы блестяще. На переходе в Севастополь гитлеровской авиации удалось потопить лишь один, концевой, транспорт; при этом погибло два матроса, транспорт шел порожняком, он запоздал с прибытием в Одессу, и на него уже некого было сажать. А на суше неприятель догадался о том, что город оставлен войсками, только спустя шесть часов после ухода судов с последними частями.

Давай разберемся, как удалось это и почему стало возможным писать в учебниках военно-морского искусства вот такие фразы: «Опыт второй мировой войны и локальных войн США после 1945 года богат многочисленными примерами использования флотов для эвакуации изолированных на суше и прижатых к морю сухопутных группировок войск. Но ни одна из таких операций по своим результатам и искусству не может идти в сравнение с эвакуацией войск из Одессы».

Сначала мы с тобой перечислим обстоятельства, которые отличали обстановку в Одессе от обстановки в Таллине перед оставлением баз.

Первое: на пути из Одессы в Севастополь не было такого огромного количества мин, как на пути из Таллина в Кронштадт. Второе: караван боевых кораблей и транспортов на всем переходе прикрывался истребителями — аэродромы, с которых они взлетали, еще находились в наших руках. Третье: эвакуация из Одессы не была скоропалительной; хотя началась она через десяток часов после получения приказа, но продолжалась две недели, и командование имело время на подготовку эвакуационных мероприятий.

Как видишь, у Одессы были большие преимущества перед Таллином. Однако, если бы не военная мудрость руководителей OOP, эти преимущества легко было расплескать, как воду из полного ведра.

Самым трудным, самым опасным делом являлся отрыв наших войск от противника. Неприятеля с трудом сдерживали даже на оборудованных рубежах, а как сдержать его, когда войска выйдут из окопов и траншей, чтобы грузиться на суда?

Великое дело на войне — сохранение планов и намерений в тайне. Вот и приказ об эвакуации Приморской армии не передали шифром по радио — его лично привез вице-адмирал, заместитель наркома. Но тайна — это только одно крыло. Чтобы взлетела птица военной удачи, ей нужно второе крыло; второе крыло называется дезинформацией. Поверив дезинформации, враг готовится совсем не к тому, что будет на самом деле.

Ты помнишь, после успешного контрудара в восточном секторе было решено нанести 2 октября контрудар в секторе южном. Теперь он вроде был и ни к чему, зачем улучшать позиции, если их предстоит вообще оставить? И все же утром 2 октября Чапаевская дивизия после артиллерийской подготовки атаковала неприятеля. Одна. Без 157-й дивизии, части которой, погрузившись ночью на два транспорта, уже направлялись в Крым. Второй контрудар должен был уверить противника в том, что приморцы будут оборонять Одессу долгое и долгое время, по крайней мере всю зиму.

В начавшейся игре с противником нельзя было фальшивить. И все делалось по-настоящему: после контрудара румыны недосчитались четырех батальонов пехоты и 44 орудий, взятых нами исправными, а мы понесли большие потери, один наш полк потерял в атаке убитыми и ранеными почти треть своего состава. Война есть война. От оправданных жертв никуда на войне не деться.

…Один за другим бежали начальные дни октября. Транспорты увозили в Крым войска, орудия, военное имущество, а в Новороссийск — раненых, мирных граждан и заводское оборудование. Загрузившись ночью или под прикрытием дымовой завесы, транспорты шли из Одессы с пустыми палубами. Гитлеровские самолеты-разведчики видели эти чистые палубы. Видели они также, что на палубах транспортов, шедших в Одессу, громоздились ящики, мешки, железные печки — все, что нужно войскам на зиму. Неприятельские наблюдатели и на суше обнаруживали признаки подготовки к долгой обороне: грузовики, везущие дезинформационные печки к только что построенным землянкам, солдат, убиравших овощи на пригородных полях… А ушедшие ночью в Одессу и возвращавшиеся в светлое время на передовую подразделения воспринимались ими как свежие подкрепления. О «подкреплениях» свидетельствовали и новые позывные в нашем эфире. Создавая впечатление боевой активности, советские бойцы на разных участках обороны часто завязывали схватки с противником.

Игра шла успешно. Может быть, даже излишне успешно. Неприятель в результате получил свежие дивизии и 9 октября атаковал наши позиции по всему фронту. Ты можешь, дорогой друг, представить, как это было опасно! Из Одессы к этому времени убыли тысячи солдат и множество орудий. Однако приморцы отбили новые атаки. Отбили ослабленными силами, с большим уроном для противника. Нельзя было показать врагу, что наших стало меньше. На многих участках приморцы сами атаковали. Чапаевцам удалось окружить неприятельский полк. Он только убитыми потерял больше тысячи человек. И еще потерял свое знамя. Пожалуй, это было первое вражеское знамя, захваченное советскими солдатами в Великой Отечественной войне. Запомни знаменательную для нас дату — 9 октября 1941 года. И еще запомни 6 декабря 1941 года; в тот день в контрнаступлении под Москвой было захвачено первое знамя немецкого полка. Потом-то таких знамен захватим множество, столько, что хватит завалить ими брусчатку у Мавзолея на Красной площади. Но первые есть первые.

Между тем приближался день, когда должно было совершиться главное — отрыв четырех наших дивизий от противника. Так как же удалось до конца одурачить противника и незаметно для него посадить на транспорты в последний день обороны 35 тысяч человек?