Юлия Кузнецова - Первая работа. Возвращение

Чайная колбаса

Через час высокого и худого охранника, которого я мысленно назвала Дон Кихот, сменил толстенький и приземистый Санчо Панса. И, конечно, он тоже спросил меня:

– Вы кого-то ждёте?

– Да, – выдавила я, – с пятнадцатого этажа…

Он важно кивнул своей круглой головой, почесал в затылке и отправился к стойке. Это была проверка, ведь наверняка Дон Кихот сообщил ему, кого я жду и как давно.

Я опустила голову и в сотый, а может, в тысячный раз принялась разглядывать плитку в их элитном подъезде. Плитка была всех оттенков шоколада – тёмного, молочного, белого. Геометрический рисунок притягивал взгляд, и я невольно начала думать, как бы я всё это съела. Сначала белый шоколад, потому что я его не люблю, потом тёмный, потому что он горький, потом молочный… Всякий раз, когда я доходила до молочного, меня начинало подташнивать от приторности. То ли дело – плитка на кухне у сеньоры Рибаль. Произведение искусства!

Мама звонила уже раза три. Все три раза я сдержанно отвечала:

– Мне необходимо дождаться Розу Васильевну. Позвоню, как двинусь домой.

Сидела я на жёсткой тёмно-синей банкетке у почтовых ящиков. Ящики тоже были двух оттенков шоколада, тёмного и сливочного, и среди них не было ни одного с оторванной или покорёженной дверцей. У всех ящиков изо рта торчали элитные журналы о моде и архитектуре под стать элитному подъезду.

Наверное, на этой банкетке ждали всякие курьеры и посыльные – в общем, те, кто в моей голове обозначался как разнорабочие, и вот я тоже стала одной из них.

Дождаться Розу Васильевну и правда было необходимо. Я должна была сказать ей о цветке, который погибал прямо у дверей их квартиры. Иначе что я за друг такой… Друг цветка, а не Розы Васильевны.

Судя по всему, совещание Ирэны затянулось. Я всё сидела и сидела… Мимо меня проходили жильцы: кто в шубе, кто в костюме, кто с ребёнком, кто с собакой. Хотя с детьми входили и выходили в основном няни, а не постоянные жильцы. Сама не знаю, как мне удавалось это определить. Пока никого не было, Санчо Панса приклеивал какие-то купоны в буклет из супермаркета. Дон Кихот в свою смену занимался тем же самым. Интересно, они хотят что-то выиграть на двоих? Допустим, им достанется нож или сковородка… Как они будут этим пользоваться – по очереди?

Прошёл ещё час. Наконец двери лифта разъехались в стороны, и показалась Роза Васильевна. Санчо Панса отложил купоны, кивнул ей и снова принялся за дело.

Роза Васильевна была в кожаной куртке, несмотря на мороз, и при этом в меховой шапке. Шапка – удивительная штука. Она может сильно изменить внешность человека, причём часто в худшую сторону. В своей меховой ушанке Роза Васильевна выглядела довольно нелепо.

Заметив меня, не удивилась. Словно знала, что я буду ждать её два часа, чтобы побеседовать о погибающем денежном дереве. А может, она обо мне и не думала, просто ничему в принципе не удивлялась.

Вот она поравнялась со мной и поправила на плече сумку в красно-белую клетку – расцветка один в один как у моего шотландского шарфа. Первая мысль была дурацкой: ей, что, сумку тоже Финли подарил? Вторая попроще: интересно, где она её купила? Мне бы тоже подошла такая…

Заметив, что я рассматриваю сумку, Роза Васильевна рывком сбросила её с плеча на банкетку.

– Что, Марья Николаевна, смотрите? – спросила она с горечью.

Санчо Панса с любопытством воззрился на нашу парочку, но тут из подсобки вышел Дон Кихот, поманил Санчо к себе и указал на какую-то неприметную дверцу в стене.

– Я хотела поговорить с вами, Роза Васильевна…

– Ну и говорите! А то буравите меня взглядом, как та хозяйка моя.

– Ирэна?

– Нет. Прошлая. Молодая ещё девчонка была. Я у них домработницей служила. За собачкой ещё присматривала.

Роза Васильевна прикусила губу. Потом продолжила:

– Один раз хозяйка говорит мне: «Купите Молли чайной колбаски». Ну я и Молли купила, и себе. Себе – на свои деньги, конечно. Пришли домой, я пока таз набирала Молли этой лапы помыть, она в мою сумку носом залезла и одну колбаску слопала. Свою то есть. Ну я и доложила вечером хозяйке. Так, мол, и так. Молли свою съела. А она мне: «Сумку-то покажьте, Розвасильна». Мне б оскорбиться да дверью хлопнуть. Но я ж честная натура. Открываю сумку, а там колбаска. Она на меня луп-луп. А я – на неё. «Это моя», – говорю. А она: «Извините, только воровство неприемлемо». Я даже не сразу поняла-то… что про меня она. А ты, Марьниколавна, говоришь, трудно работать, когда человек тебя ненавидит. Вон оно как бывает.

Рассказывая, Роза Васильевна не сводила глаз с пальмы, стоявшей в горшке возле почтовых ящиков. Она не видела дерева, смотрела сквозь него. Почтовые ящики от изумления ещё шире разинули рты с дорогими журналами. Охранники, негромко переругиваясь, возились с дверцей в стене, которая никак не хотела закрываться.

– Я-то сразу ушла. А есть люди, кому уйти некуда. Терпят, – закончила Роза Васильевна, поправила ушанку и двинулась к выходу.

– Да тресни ты по ней посильнее! – в сердцах сказал Дон Кихот, и Санчо Панса исполнил указание.

«Бом!» – пошёл гул по подъезду.

– Роза Васильевна, – быстро сказала я, пока гул не затих, – мне нужна ваша помощь. Дану надо специалисту показать.

– Зачем? – грустно спросила Роза Васильевна. – Вы у нас, Машенька, специалист.

Она была похожа на глыбу льда, которую нужно растопить с помощью зажигалки. С какой стороны ни подойди – глыба и есть глыба…

За окном зажглись фонари, и мне вспомнилась Марина – как я искала её в ночном городе. Хотелось вернуться домой, и всё же я не оставила поиски… Так и сейчас: как бы ни было трудно произнести эти слова, я выговорила:

– Я – нет. Не специалист.

Оба охранника с любопытством оглянулись на меня. Это какого «не специалиста» они пропускали в дом столько времени?

– Я пробовала разное, – стараясь не обращать на них внимания, продолжала я. – Ничего не действует. То есть действует, но чуть-чуть. А проблема гораздо больше. И глубже.

– Я-то вам чем помогу? – скрестила руки на груди Роза Васильевна.

– Помогите уговорить Ирэну.

– У-у-у, милая моя, —

совсем по-мальчишечьи присвистнула Роза Васильевна. – Не моё дело. Ирэна у нас большой начальник. А я кто? Убиралка, подавалка, обслуживающий персонал.

Я почувствовала отчаяние. Ветер задул огонёк зажигалки, а ледяная глыба не растаяла даже на сантиметр.

– Да лучше б она совсем оторвалась! – в сердцах выпалил Дон Кихот.

Послушный Санчо схватил пухлыми руками дверцу и дёрнул на себя. Послышался скрежет, и дверца оказалась у него в руках.