Николай Попов - Абанер

А сегодня прочитал твой стишок в газете — меня дрожь взяла. Ведь ты можешь, Сережка! Можешь! Наш абанерский поэт!.. Ты, брат, этим не шути. Коли можешь, впрягайся в корень. Вот тебе комсомольское задание. Во что бы то ни стало одолей эту премудрость. По уши в землю уйди, но одолей. Сможешь?..

У Чуплая разгорелись глаза, раздулись ноздри. Он проговорил это тоном приказа, так горячо и страстно, что Сережа вздрогнул.

— Попробую.

— Запомни, я с тебя за это спрошу. Как комсомольский секретарь спрошу. Поэты нам, может, больше всяких других спецов нужны. Для мировой революции. К черту Есенина, Клюева и всяких там нытиков! «Ах, березка, ах, осинка!..» Я плюю на березки. С березками да осинками мы мировую контру не разобьем. Другое надо… Валяй со стихами в Москву. К Демьяну Бедному, к Маяковскому… Вот так, Серега, все силенки собери, а задание выполни. Не подведешь?

— Нет! — твердо сказал Сережа. Только не захваливает ли его Чуплай? Не очень ли трудное задание? Он, Сережа, писал стихи просто так, для себя.

Разговаривая, они снова дошли до муравейника, повернули и не спеша двинулись обратно.

— Сер-ге-ей! Серега!.. — как угорелый бежал по лесу Валька, размахивая тетрадкой. — Куда ты девался? Задача по геометрии не выходит!..

— Вот чертенок! С цепи сорвался!.. — выругался Чуплай. — Поговорить не даст. Не в лесу же тебе Зорин задачу объяснять будет.

— Самую малость!.. — пристал Валька, а Сережа засмеялся.

— Погоди, Яша, давай посмотрим. Ну-ка, раскрывай тетрадь. Гм!.. А где ты высоту у конуса провел?

Сережа скинул рукавицы, схватил палку и принялся чертить на снегу конус.

— Что тебе дано? Высота OS, радиус основания OA…

Чуплай отошел в сторону и долго слушал, как Сережа объясняет Вальке чертеж, а тот вытягивает шею и поддакивает. Яков слушал, слушал, махнул рукой и неторопливо пошел по дорожке.

— Черт его знает, кто из этого Зорина выйдет! Поэт или учитель…

— Смотрите, девчонки, наш поэт под елкой сидит! Опять стихи сочиняет!

— Он какой-то задумчивый стал, с тех пор как урок провалил.

Девушки спешили на каток и весело помахали Сереже рукавичками.

— Давайте вытащим его на лед!

— Звала, не идет, — сказала Клава.

Рая высунула язык.

— Эх, ты!.. Первая любовь Зорина!..

Девочки прыснули, а Клава отвернулась.

— Не выдумывай, Таратаечка!

— Тогда ты, Элина, позови. Хватит ему рифмами голову забивать. Как умеешь, а чтобы Зорин был на катке. Слышишь?

Сумерки густели, на катке зажглись фонари. Клава с Раей спустились под горку, а Элина подошла к Сереже, одиноко сидевшему на пеньке.

Догадки девушек были напрасными. Не новые рифмы и не провал урока сделали задумчивыми юношу, а другое, неизмеримо большее, то, о чем говорил Чуплай в лесу. «Вот тебе комсомольское задание!.. Не подведешь, Сережка?..»

Провал урока он стал забывать. Впрочем, скоро все изменилось. Назар Назарович больше не читал лекции по педагогике, практикой в первой ступени стала руководить Анастасия Власьевна, и Сережа в том же классе дал другой урок на тему «Зима». На этом уроке у него был такой большой план, что не хватило времени обо всем рассказать, учительница сказала, учитель «перестарался», однако преподаватели и практиканты признали урок удовлетворительным. Горечь неудачи побледнела, но не прошла. Теперь Сереже уже не хотелось стать учителем.

— Я тебя на каток звать пришла, — не очень уверенно проговорила Элина. — Пойдешь?

Сережа послушно вскочил с пенька.

— Пойдем!

Они оба немного удивились. Сережа тому, что за ним пришла Элина, а Элина — что он так быстро согласился. Немного погодя новая пара скатилась с горки на лед, ее встретили шумным ликованием.

— Молодец, Горошек! — крикнула Рая и схватила за руку Сережу. Элина подхватила Клаву, и они покатили вчетвером.

Как только Сережа ступил на лед, тревожные думы остались позади. Ветер пощипывал щеки, тело налилось бодростью, ноги сами неслись вперед. «Вот ведь как хорошо! — думал он. — А ну-ка еще! Еще!..»

— Быстрее! — словно угадала его мысли Элина.

— Полный!! — на весь каток крикнула Рая.

Веселая стайка, смеясь и переговариваясь, сделала несколько кругов и опять прибавила ходу.

— Ой, девчонки, запыхалась!.. — взмолилась Клава. — Давайте потише.

— Не отставай, Клавонька, а то Элина у тебя Сергея отобьет!.. — прыснула Рая.

Всем стало неловко. Четверка въехала на освещенный островок под фонарем, Сережа увидел, как вздрогнули Клавины губы, а Элина споткнулась. Юноша замедлил бег, стайка остановилась.

Снежинки кружились в светлой полосе, гоняясь друг за другом, словно водили хоровод. Все четверо долго глядели на светлый островок.

— Смотрите, красиво как! — проговорила Элина и стала ловить снежинки ладонями.

Сереже показалось, она нарочно заговорила о снежинках, чтобы замять Раину шутку.

Клава грустно поглядывала по сторонам, потом сказала, что ботинок жмет ногу и она сбегает переобуться.

— Только скорее, слышишь? — крикнула Элина.

Послышались звуки баяна. Это Чуплай заиграл задорных «Кузнецов», веселая песня, разрастаясь, полилась над катком. На минуту движение замедлилось, а немного погодя снова скользили по кругу пара за парой.

Запушенные снегом ресницы Элины приподнялись. На Сережу глянули удивленные глаза. «Чего, мол, стоим?» Он взял горячие руки девушки, светлый островок остался позади.

Они хотели разыскать Раю, но, когда подъезжали к плотине, ее голос слышался на другом конце катка, потом опять где-то в другом месте.

— Ну ее! — сказала Элина. — Поедем, Сережа, Клаву встречать.

Они раза два выбегали на горку, а Клавы все не было. Стало досадно — расстроилась веселая компания, и словно они были в этом виноваты. Сережа опять посмотрел на Элину и опять увидел в ее глазах: «Чего стоим?..»

Чуплай играл все задорнее, а баян выговаривал знакомые слова:

Были тут и самодельные коньки из деревянных колодочек со стальными стерженьками, и старые «снегурочки», подвязанные к валенкам и лаптям, но этого никто не замечал. Рядом катались такие же веселые пары, слышался смех и радостный гул. А на светлых островках под фонарями все так же, переливаясь, кружились снежинки.

Сережа удивился, когда погасли огни. Неужели кончилось катание?.. Когда все разошлись, они сделали еще круг по льду, потом еще самый последний, неохотно отвязали коньки и неторопливо пошли через лес в гору.

— Последние известия! — где-то кричала Рая. — Зорин Горинову на Горошек променял!..