Николай Попов - Абанер

Но они не слышали и задумчиво брели по тропинке.

— Ты почаще на каток ходи, учителю надо все уметь, — напомнила Элина.

Ее слова вернули Сережу к действительности. Он опустил голову и грустно сказал:

— Не буду я учителем.

— Почему?

— Не выйдет у меня.

— Струсил? Урок провалил?

Жестокие слова почему-то не обидели Сережу. Даже с Валькой он не поделился своими думами и вот сейчас неожиданно рассказал. Он не боится, но не верит, что из него выйдет хороший учитель. Работать как-нибудь нельзя. Как-нибудь он не может.

— А что будешь делать, когда школу кончишь?

— Писать стихи…

Сережа испугался того, что сказал. Он сам себе не говорил об этом вслух… Глядя на огни электростанции, они поклялись с Валькой сделать что-нибудь хорошее для людей. Сережа забыл о мальчишечьей клятве и вспомнил о ней, когда Чуплай дал задание. Писать стихи!.. Может, это и есть настоящее.

— А ты уверен, станешь поэтом?

— Не знаю…

Она поняла и одобрительно кивнула головой.

— Пиши, Сережа, пиши. Только почему стихам работа помешает?

Элина отломила веточку пихты и, отряхивая снег с курточки, с такой же откровенностью рассказала о себе. Ей очень нравится школа, и ребятишек она любит, у нее тоже есть мечта — не просто учителем стать, а преподавателем химии.

— Только знаешь что? Я поработаю года два, подготовлюсь. Наталья Францевна обещала помочь. Вот тогда в институт… Ой, да ты весь в снегу! Повернись-ка, спину отряхну.

Разговаривая, они не заметили, куда идут. Общежитие давно осталось позади, тропинка привела их в лесную чащу. Впереди высились сосны, справа щетинился кустарник.

Первой опомнилась Элина.

— Сережа, где это мы?

Сережа с удивлением поглядел кругом и засмеялся.

— Размечтались!.. На горке свернуть забыли.

— Как здесь глухо! — оглянулась Элина. — Пойдем домой, Сережа. Мне еще лекцию переписать надо… Ой, плачет кто-то…

Совсем близко слышались приглушенные рыдания. Навстречу от кустарника двигалась пара. Парень, обняв девушку, что-то сердито говорил ей, а она всхлипывала и терла глаза кулачками. Это были Женька и Липа.

Сережа с Элиной тотчас узнали их и, не уговариваясь, спрятались за сосну. Они не расслышали, о чем Женька говорил Липе, а когда пара прошла, виновато выбрались из засады.

И сразу пропала радость, словно не было катания, заливистых песен баяна и веселого хоровода снежинок.

Выпускная группа разбирала не совсем обычное дело. Девушки краснели и отворачивались, ребята старались не смотреть друг другу в глаза, и даже Клавдия Ивановна держалась нерешительно.

На последнем уроке Липу стало тошнить, она ушла в общежитие. Кто-то сказал, у Липы будет ребенок, об этом подруги догадывались и раньше.

Клавдия Ивановна, запинаясь, проговорила, что надо решить три вопроса: кто виноват в том, что произошло, как помочь Липе и как группа относится к этому «событию»?

Группа ответила молчанием. Все пожимали плечами, и никто не решался сказать слово.

— Будем обсуждать или нет? — нахмурилась учительница.

Опять молчание, опять глаза парней и девушек смотрят в пол, окна, потолок.

— Может, не стоит? — осторожно посоветовал Светлаков, старательно протирая платочком пенсне. — От нашего обсуждения не убудет, не прибудет. Шишкина себя потеряла… А мы чего? В нашу компетенцию не входит…

— Компетенция!.. Потеряла! Ты сам себя не потеряй!!. — оборвала Рая. — Чистоплюй, боится замараться. Ну, и катись отсюда!..

— А что, Липа героический поступок совершила? Тогда чего мы не глядим друг на друга? — раздался металлический голос Чуплая.

Глубокие глаза парня глядели строго, Сережа вспомнил, как Чуплай выступал обвинителем на суде. Вот он и сейчас, как прокурор.

Ропот возмущения пробежал по классу.

— Если Светлакову с Чуплаем не нравится, пусть уйдет! — сердито ответила Элина.

— Пусть уходят!

— Без зазнаек обойдемся! — подхватили девушки.

Но осадить Чуплая было не просто, и он не собирался уходить.

— Будем разбирать обоих, — жестко сказал он. — Виновника искать нечего, пусть Новоселов выйдет и признается.

Женька с безразличным видом сидел на задней парте и читал газету. «Меня, мол, не касается!» От слов Чуплая он вздрогнул, украдкой глянул на товарищей и хотел улыбнуться, но не смог и снова уставился в газету.

— Слышите, Новоселов? — повторила Клавдия Ивановна.

Плечи Женьки передернулись.

— А что я?..

— Считаете вы себя виноватым в том, что произошло с Липой?

Новоселов опять равнодушно передернул плечами.

— Пусть выйдет!

— Нечего в прятки играть! — зашумела группа.

Тогда Женька, как вор, которого уже поймали, неторопливо вылез из-за парты и вразвалку прошел вперед. Может быть, шагая от парты до стола, он додумал, как ему держаться и, повернувшись, поглядел на всех сердито.

— Как Шишкина запуталась, так пусть и распутывается, А меня нечего приплетать. Фактов у вас нет, доказательств!..

— Бессовестный!

— И не стыдно!

— Да он просто подлец!

Парень явно просчитался. Гул гнева не дал ему договорить.

Сереже было противно смотреть на Новоселова. Ночь, сосны, заплаканная Липа. Неужели можно стать таким гаденьким?

— Слушай ты, Евгений Захарович! — приподнялся Чуплай. — А ведь не отвертишься. Подаст Липа на алименты — мы все в свидетели пойдем. А Липа не подаст — группа это сделает. Понятно?

По имени-отчеству Новоселова, наверно, назвали впервые. Растерянные глаза опустились.

— Подавайте… Я зарплату не получаю…

— Ого-го-го!

— У батьки мошна тугая!

— В кассе у лавочника хватит! — расплескался разноголосый смех.

Женька обиженно покосился и выбросил последний козырь.

— Моего отца голоса лишили, знаться с ним не хочу… Скоро прочитаете в газете. — И торопливо прошел на место.

Группа недоуменно переглянулась, Горошек посмотрела на него брезгливо.

— Я не знаю… Можно ли это, отказываться от родителей? Я бы от своего отца не отказалась… А Новоселову по-моему, совсем незачем. Чем он лучше отца? Мы были с Зориным в деревне. Там его отец народ обманывал, здесь сын обманывает, Так о чем писать в газету?

— Лавочнику не уступит!

— Еще похлеще обжулит!

— В суд!..

В класс словно залетела стая крикливых грачей, Клавдия Ивановна закрыла ладонями розовые уши. Но что это? Поднялась Клава Горинова! Эта молчунья будет говорить?

— А п… п… пусть Новоселов зар-р-регистрируется с Липой! — заикаясь больше чем всегда, с трудом выговорила она.

Вот это никому в голову не пришло. Ребята глядели на Клаву недоверчиво, а Рая с явным презрением.

— Надо еще Липу спросить, согласится ли она с ним регистрироваться. Я бы с Новоселовым сор в одну кучу не стала заметать!..