Лев Линьков - Мыс Доброй Надежды. Рассказы и повести

Завершением подготовки шпиона Григорьева было трехмесячное пребывание на небольшом островке в Тихом океане. Тут Григорьев тщательно знакомился с районом выброски. Его неоднократно вывозили на военном корабле в открытое море и спускали на воду в плавательном костюме.

Задание, полученное Григорьевым, состояло в том, чтобы произвести фотографирование определенных участков побережья, выяснить местонахождение военных объектов и попытаться завербовать двух-трех человек из числа советских граждан в качестве агентов для последующего использования их на шпионской работе против СССР.

Бдительность советских пограничников пресекла осуществление этих заданий…»

- Неизвестно, что бы мог натворить этот тип, не заметь его Кирьянов,- сказал капитан третьего ранга.- Конечно, его задержали бы и на берегу, но, возможно, не сразу. Лучше уж таких субчиков не допускать до берега.

- Зачем же шпиона отправили в плавание во время затеи со ставными неводами?

- А это яснее ясного. Его хозяева специально ждали, когда начнется массовый ход лосося. Вроде бы самое лучшее отвлечение нашего внимания. Нам ведь не раз приходилось иметь дело с такими отвлекающими, совмещенными операциями. Словом,- произнес Баулин свое любимое словечко,- американские эсминцы не зря тогда крейсировали близ наших вод. И самолет их летал неспроста.

- Как же все-таки Кирьянов заметил и поймал этого субъекта?

- Кирьянов с Милешкиным,- поправил Баулин.- Видите ли, вероятно, этот субъект приустал. Во всяком случае, на большой глубине он плыть не рискнул. А выдали его ночесветки. Вы ведь слыхали о том, что море может гореть, светиться?

- Даже видел.

- Ну, тем более. Свечение моря вызывают мириады жгутиковых инфузорий - ночесветок, или, как их зовут рыбаки, морских свечек. Когда их заденете, они испускают голубоватый свет: кажется, что в море вспыхивают какие-то таинственные подводные огни. Плывет, к примеру, рыба или какое-нибудь судно, да, наконец, просто волнение на море- вода начинает светиться. Волшебная картина! Эти самые ночесветки и выдали шпиона. Ну, а когда Алексей сообразил, что заморский гость с аквалангом, то сжал его гофрированную резиновую трубку, по которой из заплечных баллонов поступает в маску сжатый воздух. А Милешкин схватил субъекта за ноги.

- Кстати, о Милешкине,- вспомнил я рассказ Атласова,- что за спор у них произошел тогда на катере? Атласов мне это так и не досказал.

- Милешкин подбивал Алексея написать совместный рапорт с жалобой на боцмана Доронина. Будто бы Доронин несправедлив и груб с матросами. Милешкин предложил, а Кирьянов его…

- Избил?

- Избить не избил, а стукнул основательно - не уговаривай подличать!

- А где сейчас этот Милешкин?

- Уехал на «Ломоносове» вместе с Алексеем. По одному приказу демобилизовались.- Баулин сокрушенно развел руками.- Приказ один, а люди разные! Правда, и Милешкина подшлифовала малость наша пограничная служба, но такой веры в его дальнейшую судьбу, как в судьбу Алексея, у меня, к сожалению, нет. А значит, чего-то и я и все мы недоглядели, не сделали…

Через растворенное окно с пирса донеслись четкие, отрывистые слова команды: «По местам стоять, со швартовых сниматься!» Сторожевики уходили в ночное крейсерство.

- Прихожу с того собрания, где с Алексея выговора сняли, довольный, радостный: «Обратили-таки Кирьянова в нашу морскую веру!» Рассказываю все Ольге, а она смеется: «Я в Алексее никогда не сомневалась». Вечерком зашел к нам попить чайку Самсонов. Ольга и его уколола: «Кажется, вы хотели списать Кирьянова на берег, в хозкоманду?» - «Был, говорит, такой грех, был. Каюсь!»- Баулин задумался.- Где-то сейчас наш дядя Алеша? Наверное, уже к Иркутску подъезжает…

«Пожалуй, только вот в таких отдаленных от крупных центров местах, как остров Н., и осознаешь в полной мере все великое значение радио. Трудно даже представить себе, что бы, к примеру говоря, делали без радио в наше время полярные зимовки, геологические экспедиции, пограничные посты и заставы, корабли дальнего плавания».

Так думал я, слушая по радио в клубе базы, вместе со свободными от вахты пограничниками, оперу «Кармен». Началось последнее действие, как вдруг помощник дежурного по штабу передал сидящему со мной Баулину две радиограммы. Кивком пригласив меня с собой, капитан третьего ранга неслышно вышел из зала.

В штабе он отдал необходимые распоряжения и показал мне депеши.

Одна из них сообщала, что на Камчатке проснулся и бушует, извергая потоки лавы, выбрасывая тучи пепла и газов, вулкан Безымянный, никогда еще не действовавший на человеческой памяти и потому считавшийся потухшим.

Вторая радиограмма была сигналом бедствия. Японская рыболовецкая шхуна «Тайсей-Мару» потеряла управление и просила о помощи.

В последние сутки океан был относительно спокоен - волнение не превышало трех баллов,- японские моряки издавна известны как моряки опытные, и Николай Иванович пожал плечами:

- Что-то непонятное у них стряслось…

Однако текст депеши не оставлял сомнения: «Всем,всем, всем! Спасите наши души!..» Далее следовали координаты шхуны - миль семьдесят к северо-западу от Н.

- Кто-нибудь им ответил? - спросил Баулин дежурного.

Тот доложил, что на зов «Тайсей-Мару» откликнулись американский китобой «Гарпун», канадский лесовоз «Джерси» и советский пароход «Дежнев», идущий с Камчатки.

- Ближе всех к «Тайсей-Мару» «Гарпун»-двадцать одна миля,- добавил дежурный.- Канадец своих координат не указал. «Дежнев» - в пяти часах хода.

Было ясно, что «Гарпун» поспеет на помощь японским рыбакам раньше всех, но все же для порядка Баулин немедля сообщил об этом происшествии в погранотряд.

Возвратившись домой, мы застали Маринку с соседским сыном Витей за игрой в рыбаков. Перевернутый ножками вверх табурет изображал рыболовный бот кавасаки; шаль служила неводом; засушенные крабы, морские коньки и звезды, разбросанные по полу, были косяками рыбы. Маринка командовала, как заправский шкипер, а пятилетний Витя - он был главным неводчиком - подтягивал шаль за привязанные к углам веревочки.

Иностранным рыбакам - так Маринка назвала меня с Николаем Ивановичем - было приказано не вторгаться в чужие воды, и мы устроились чаевничать на кухне.

Сообщение о внезапно проснувшемся камчатском вулкане навело нас на разговор о таинственных силах природы, действующих в глубине земных недр. Вспомнились слышанные и прочитанные истории, начиная с гибели от извержения вулкана Везувия древнеримского города Помпеи; катастрофический взрыв вулкана Кракатау близ Явы, снесший более половины цветущего острова; непрерывно действующий вулкан Стромболи в Средиземном море, вот уже тысячелетия служащий для моряков естественным маяком и предсказателем погоды,- перед бурями и ненастьями он дымится сильнее.