Ока Городовиков - В боях и походах (воспоминания)

Калмыки молчали. Генерал ждал одобрения.

Наконец послышались голоса офицеров:

— Правильно, ваше превосходительство. Расстрелять!

— Дежурного по караулу! — закричал генерал.

Явился дежурный по караулу. Каково же было мое удивление и радость, когда я узнал в нем Кулишева!

Кулишев был одним из наших активистов-красногвардейцев, которых посылал ревком для работы среди калмыков.

Меня отвели в подвал. С напускной суровостью Кулишев толкнул меня в бок. Я наклонился к нему и попросил закурить, прошептав:

— Я притворюсь больным. Буду вызывать тебя, приходи.

Чиркнув спичку, он едва заметно кивнул головой.

В подвале было темно и сыро. Я прилег на кучу рогож и только тут почувствовал, как сильно болит нога.

Внимательно ощупав ногу, я убедился, что перелома нет. Начал думать о побеге.

Услышав шаги часового, я нарочно громко принялся стонать. Часовой подошел к двери. Я стал просить, чтобы он вызвал дежурного по караулу. Кулишев пришел. Он плотно прикрыл дверь, подошел ко мне и начал рассказывать о том, что в калмыцких сотнях идет разложение. Многие хотят бежать к большевикам.

Я выслушал Кулишева и сказал:

— Ты мой друг. Ты понимаешь, что через несколько часов меня убьют как собаку. Я должен бежать, помоги...

Кулишев подумал и крепко пожал мне руку.

— Я от тебя не отстану, — сказал он.

Я обрадовался:

— Значит, бежим вместе?

Кулишев кивнул головой и спросил:

— Может, еще сказать кому?

— Скажи братьям Адучиновым.

Братья Адучиновы были наши одностаничники, бедняки.

— Ладно, — согласился Кулишев.

План побега был прост. Кулишев, как дежурный по караулу, выводит лошадей, будто для проверки постов. Он берет с собой братьев Адучиновых, сменяет часового своим парнем, и с наступлением темноты мы бежим.

План побега был выполнен без сучка и задоринки.

Выехав за околицу, мы облегченно вздохнули, пришпорили лошадей и галопом понеслись на север.

Ночь в степи темна, как грива вороного скакуна.

Проскакав километра два, мы услышали все нарастающий топот погони. Резко свернув на юг, укрылись в балке, решив биться до последнего патрона.

Погоня проскакала стороной.

Блуждая по степи, объезжая хутора, усталые и разбитые бессонницей и волнениями, мы наткнулись на овчарню. Лай собак разбудил пастуха. Стали расспрашивать, как выйти на казенный мост. Пастух показал дорогу.

Вот и мост через Маныч. Перед мостом остановились в нерешительности. А что, если мост охраняют белые?

Уговорились, если окликнут, сразу открыть стрельбу и затем с криком «ура» стремительно прорваться.

Крякая, из-под моста вылетела утка. Где-то недалеко ей ответил селезень.

На мосту никого не было. Копыта коней дробно застучали по настилу.

В ту же ночь триста станичников Платовской ожидали смерти: белогвардейцы решили их расстрелять на рассвете.

Семен Михайлович Буденный совершил исключительно смелый налет на Платовскую. Взяв с собой семь товарищей-одностаничников, он на рассвете ворвался в станицу.

Храбрецы освободили арестованных и вооружили их винтовками, отобранными у конвоя. В станице завязался горячий бой. Белогвардейцев выбили из Платовской. Трофеями налета оказались белогвардейская батарея, винтовки, несколько пулеметов и множество патронов. В отряд немедленно вступили десятки станичников. Бежавшие от белогвардейцев станичники возвращались обратно.

В течение нескольких дней из станиц, с хуторов приходили казачьи партизанские отряды и вливались в буденовский отряд. Когда мы, убежав из плена, добрались до Буденного, он уже собирался увести свой отряд на станцию Гашун.

Станция Гашун была местом сбора всех партизанских отрядов Сальского округа.

Собрать конные партизанские отряды и объединить их в полки — такое решение приняло командование Десятой армии.

В Гашун прибыл Климент Ефремович Ворошилов.

Как услышали бабы, что партизаны уходят из Платовской, заголосили, запричитали:

— Без мужиков не останемся!

— На издевку белякам оставаться, что ли?

— От мужиков не отстанем.

Бабы и ребятишки окружили нас плотным кольцом.

Буденный подумал и решил ребятишек и женщин не оставлять. Не пропадать же им, если вернутся белогвардейцы!

Когда день стал клониться к вечеру, из Платовской потянулся отряд с обозом. Ехали с семьями, с ребятишками. Скрипели колеса. Степь наполнилась говором.

На ночлег располагались табором. Кругом расставляли посты и дозоры. У каждой телеги разжигали костер. Хозяйки домовничали, готовили ужин, как будто и не воевали мы, а так, всей станицей в ночное собрались.

Станция Гашун превратилась в огромное становище. Здесь собралось больше трех тысяч кавалеристов, тысяч десять пехоты, несколько батарей. Куда ни глянь, везде любопытные картины. Вот группа ребятишек играет на зарядных ящиках. На повозке, рядом с приготовленным к бою пулеметом, мать кормит грудью ребенка. А командиры партизанских отрядов собрались на совещание, созванное командующим Десятой армией товарищем Ворошиловым.

Мы впервые увидели Ворошилова. Говорил он просто, понятно. Из одиннадцати партизанских отрядов-сотен надо создать полк. Это очень поднимет боеспособность отрядов.

Некоторые командиры отрядов ворчали. Их пугал переход от «вольной» партизанщины к железной дисциплине и четкой организованности регулярной армии.

Климент Ефремович терпеливо разъяснял командирам вред партизанщины.

Говорил он так убедительно, что партизаны постепенно угомонились, согласившись объединиться.

Я был назначен командиром эскадрона.

Не теряя времени, сразу же приступили к учебе. Многие бойцы хорошо управляли конем, но не умели действовать шашкой, в сабельном бою они робели.

Мои ученики с большим старанием обучались сабельному искусству. Каждый старался поскорее перенять, как обрушить сильный удар на противника, как выбить у него неуловимым движением клинка оружие. Но не пробовали еще конники шашку в бою, не было у них поэтому веры в холодное оружие.

Вскоре моим ученикам пришлось держать боевой экзамен.

Это было в начале августа 1918 года.

Однажды на золотистом коне прискакал всадник. Склонившись к шее коня, он еле держался в седле.

Всадник оказался матросом Хохулиным. Он прорвался через кольцо белогвардейцев, его преследовал белогвардейский разъезд. Хохулин прискакал к нам за помощью.

Мы отвели гонца к Ворошилову и Буденному. Они выслушали матроса.

Вот что он рассказал.

Село Мартыновка уже тридцать пять дней окружено белогвардейцами со всех сторон. Село расположено на реке Сал, в шестидесяти километрах от железной дороги, в ста километрах от станции Гашун. В Мартыновке стоят три тысячи красных пехотинцев и триста конников. У них есть орудия, но нет снарядов, есть винтовки, но иссякли патроны. Патроны у них самодельные.