Юлия Радченко - Под заветной печатью...

В стране — упадок, разорение, нищета. Поляки отобрали Смоленск, шведы снова закрыли выход к Балтийскому морю. Недалек тот день, когда окончательно установится крепостное право. Крестьяне сопротивляются: вспыхивают бесконечные восстания, на протяжении века разражаются две крупные крестьянские войны — Ивана Болотникова и Степана Разина.

Ох времени тому! Что делать, куда уйти, как спастись от неправедной власти, от неправедной церкви?

Три века спустя экспедиция новосибирских ученых пробиралась сквозь леса, горы и реки Беловодья.

Земной шар, как известно, считается вполне открытым — разве что в дебрях Амазонки и в некоторых районах Антарктики не ступала еще нога человека.

Меж тем идут последние десятилетия XX века, а экспедиция пересекает землю, не нанесенную ни на одной карте, но слухам о которой уже не одно столетие…

Архиепископ новгородский Василий еще в XIV веке уверял тверского епископа Федора, что существует рай, который можно увидеть воочию и в который можно попасть при жизни. Он ссылался на слова новгородцев, якобы увидевших этот земной рай во время своих путешествий. Появляется великое множество рассказов о некоей идеальной стране, лежащей где-то на востоке, за пределами обитаемой земли: «Сказание об Индийском царстве», «Хождение Зосимы к рахманам» и тому подобное.

Никто не мог указать точных координат этой страны. Полагали, что она расположена где-то на краю земли, за высокими горами, на семидесяти больших островах, «а малых и исчислить невозможно». Назывались и другие, столь же определенные сведения о местонахождении райской земли: на берегу «окияна-моря», куда «двенадцать суток ходу морем и три дня голодной степью».

Старинные документы представляют разные признаки и приметы того края, и крестьяне целыми партиями отправлялись на поиски «места, изобильного для привольной жизни».

Чем же привлекает простых людей далекая неизвестная страна? Это вольная земля, «в которой нет властей и попов, нет рекрутчины и солдатчины», земля, изобилующая «плодами земными».

Другие мечтатели воображали страну, «где имеется сто сорок церквей и при них много епископов, которые по святости своей жизни и в морозы ходят босиком. Жизнь там беспечальная. Нет в той стране никаких повинностей и податей, в хозяйственных надобностях во всем там приволье».

Это плодородный, благодатный край, где «земные плоды всякие весьма изобильны бывают; родится виноград и сорочинское пшено [1] Рис. и другие сласти без числа, злата же и сребра и камения драгого и бисеру зело много».

Но главное, что привлекает крестьян, не золото и серебро, а воля. Они ищут воли, правды, справедливости. Правда же и справедливость были для мужика в том, что земля — божья, то есть ничья, общая…

Народ сохранял, передавая из поколения в поколение рассказы о том, как хорошо было в старину, когда люди всем пользовались свободно — лесом, водой, землей; а потом помещики все отняли у народа, то есть нарушили божий закон. Кто же может пойти против бога? Только дьявол. Вот и выходило, что помещик от дьявола, а урядники, попы — одним словом, все власти, кто на стороне дьявола, — это антихристы, и с ними надо бороться.

Но как с ними бороться? Плетью обуха не перешибешь. Надо бежать. Есть такая земля, где нет «антихристова царства», которое подчиняется военным, административным, церковным и иным слугам сатаны; в той земле есть только суровая первозданная природа, где можно «жить в легкости». Политические воззрения беглецов выражали «Известия новейших времен»: они, случалось, висели рядом с образами. Там были, например, такие слова:

С конца XV, XVI, XVII веков все труднее искать правду; все длиннее руки у власти и церкви; сначала объявлено, что беглого крестьянина можно ловить пять лет, затем десять, пятнадцать… Наконец, в 1649 году царь, патриарх, бояре приговорили: искать и возвращать владельцам беглых крестьян и холопов вечно. Идет XVIII век, XIX… Чтобы уйти из деревни, обязательно надо иметь при себе выданный помещиком паспорт, «удостоверение личины», где обозначается цель путешествия. Но кто же помешает мужику поиздеваться над крепостническим распоряжением! Вот один из сохранившихся образцов такого пародийного паспорта: «Отпустил мя раба божьего высший господин града Вышнего, Святого уезда, Пустынного стана, села Будова, деревни Неткина, чтоб не задержали бесы раба божьего нигде».

Ни за каким господином, кроме «господина града Вышнего» (то есть господа бога), не желали крестьяне признавать права распоряжаться своей судьбой.

Грамотные крестьяне пишут тайные листовки, так называемые «путешественники», или «путники», где объясняют маршрут в страну свободы — в Беловодье. Наиболее известен путник инока Марка Топозерского, скорее всего лица легендарного, якобы дошедшего до желанной земли. Его путь начинался у Москвы, шел через Казань, Тюмень до Бийска, затем на Алтай по реке Катунь; продолжался в бывшем Горно-Алтайском округе, в долинах рек Бухтарма и Уймон. Это были последние реальные названия, которые и сегодня можно отыскать на картах; дальше шли сплошные загадки: Губань, Буран-река, Кунения. Затем снова реальные названия — «Китайское государство», «Опоньское царство»(Япония), и оттуда — после сорока четырех дней пути — остров Беловодье!

Как не вспомнить:

Вряд ли можно найти дорогу по такому указателю. Даже остров сокровищ имел карту, жюльверновский таинственный остров, остров Линкольна, располагали точной широтой и долготой. А здесь такая же неизвестность, как в рассказах про страну Золотого песка Эльдорадо («где-то в Америке») или землю первосвященника Иоанна («далеко в Африке или в Азии»). Правда, тех стран хотя и не нашли, но в поисках их открыли путь к истокам Нила, в Индию, обнаружили Амазонку. Примерно то же самое произошло и на Руси, во время розысков загадочного Беловодья. Беглецы из европейской части России рая не находят, но открывают огромные ненаселенные земли, куда еще не добрались власти, и селятся здесь, наивно веря, что наконец-то обрели свободу.

Так было в те «ох времена!», когда жил неистовый протопоп Аввакум; в те времена и позже…

Так возникло казачество на Дону, Тереке, Урале, и началось стремительное заселение Сибири. Пожалуй, ни одна страна не знает такого факта, когда менее чем за сто лет мужики освоили колоссальную территорию от Урала до Тихого океана, заняли ее стихийно, часто руководимые только страстным желанием укрыться от наползающего гнета помещиков. Разумеется, и воеводы, чиновники, попы вслед за первопроходцами также продвигаются все дальше и дальше на восток; и все же стихийная колонизация постоянно обгоняет государственную.