Николай Морозов - Юта

За палатками, у домика санитарной службы, построенного из сенного сарая, они увидели молчаливую толпу партизан. Юта заметила Лилю. Она стояла у крыльца, опустив голову. В руках у неё был продолговатый свёрток, который она держала так, как держит мать запелёнатого ребёнка. На Лилю снизу вверх смотрел не отрываясь босоногий мальчишка в коротеньких замызганных штанах и широкой рубахе с дыркой на локте. Он крепко держался за Лилину кофту. Рот у него был полуоткрыт, а глаза, казалось, хоть и смотрели на Лилю, но ничего не видели - такими они были затуманенными, безучастными, неподвижными. Мальчишка не оторвал взгляда от Лили даже тогда, когда Николай Николаевич подошёл к ней и тихонько отогнул краешек свёртка. Юта увидела льняные кудри и бледно-синее личико ребёнка со следами крови в уголках рта.

Николай Николаевич торопливо прикрыл личико и тронул за плечо девушку-санитарку:

- Унеси, Катя. Мальчика возьми с собой.

Лиля протянула санитарке свёрток. Мальчишка перевёл глаза на Катю и ухватился ручонкой за её гимнастёрку.

Катя и мальчик ушли в избу.

- Орлов где? - спросил Николай Николаевич.

- Ушёл.

- Куда ушёл?

- Я протестовала, а он отобрал у меня «лимонки» и ушёл. Куда - не сказал, хотя и без этого всё ясно… Анатолий с этим мальчиком из одной деревни - он знает, куда идти..

- Что говорил мальчик?

- Серёжа? Он не в себе. Мы его встретили ночью в лесу. Идёт посредине дороги, сестрёнку несёт и всё на неё смотрит. Спрашиваем: «Куда ты?» А он молчит. Он, по-моему, и сам не знал, куда идёт… Уж потом нам удалось кое-что узнать… У них в доме живёт немец. Вчера днём куда-то ушла мать. Сказала: скоро вернусь, но не вернулась и к ночи. Ночью, когда немец спал, сестрёнка заплакала. Серёжа никак не мог успокоить её, и немец сердито кричал на них. Потом он встал, подошёл к люльке и выстрелил…

…Девочку хоронили в полдень.

Николай Николаевич долго стоял у открытой могилы и молчал.

- Друзья! - наконец произнёс он тихо и остановился, подбирая нужные слона. - Друзья! - повторил он громче. - Немало товарищей по оружию похоронили мы здесь, в этой берёзовой роще. Вот сколько безмолвных холмиков вокруг! Сегодня вырастет ещё один холмик. Не боец, не партизан, погибший в схватке с врагом, будет лежать здесь, а маленькая девочка. Вот она, наша маленькая девочка… Её бы баюкать в люльке, согревать материнским теплом. Ей бы жить на радость людям. Но… Каким зверем нужно быть, чтобы застрелить беспомощное дитя!.. Мы отомстим за тебя! Фашистские преступники, детоубийцы, хорошо знают, что стоит наша ненависть, наш гнев. И они ещё не раз узнают это!..

Николай Николаевич кончил говорить. Он вынул платок и вытер капельки пота со лба. Было очень душно. Даже берёзы не спасали от палящих лучей высокого солнца.

Но вот по верхушкам деревьев с шумом прошёлся ветер. Вдали послышались глухие раскаты грома.

Надвигалась гроза…

После похорон Юта пошла следом за Николаем Николаевичем. Ей хотелось поговорить с командиром без свидетелей, но несколько партизан провожало его до самого штаба. У входа они задержались и разговорились. Юта остановилась поодаль.

Солнце скрылось за тёмно-синие тучи, а духота отступала медленно. Над головой одна за другой вспыхнули и тотчас же погасли две короткие молнии. Тяжёлые капли дождя мягко шлёпнулись в белёсую дорожную пыль и пробили в ней чёрные дырки.

Неожиданно из-за штабного домика появился Анатолий Орлов. Остановившись перед партизанами, опустил глаза.

- Товарищ командир… - приглушённо начал он. - Я понимаю, что, может быть, нельзя было…

Николай Николаевич, наморщив лоб, громко кашлянул, потом недовольным тоном раздельно сказал:

- Ладно, иди!

И вдруг он обратился к Юте:

- А тебе чего надо?

Юта оробела от неожиданности и, не раздумывая, выпалила:

- Дайте мне автомат, товарищ командир!

- Тебе?! Ну скажите… Мало у нас бед… - Николай Николаевич хотел ещё что-то сказать, да раздумал. Неопределённо махнув рукой, он круто повернулся и ушёл в штаб…

В конце лета партизанский отряд дяди Коли начал «рельсовую войну». Раньше на «железку» (так партизаны называли железную дорогу) ходили маленькие группки партизан: спускали под откос вражеские эшелоны, подрывали рельсы. Это доставляло много неприятностей оккупантам, однако рельсовые пути быстро восстанавливались, и немцы снова имели возможность подвозить к фронту живую силу и технику. Чтобы отнять у них эту возможность, надо было разрушить железнодорожные пути сразу на многих участках.

В первый массовый поход на «железку» собрался почти весь отряд.

Командир отряда Николай Николаевич Денисов и начальник разведки Пётр Алексеевич Михайлов, склонившись над столом, уточняли маршрут похода, когда в штаб торопливо вошла Юта. Девочка чем-то была взволнована.

«Опять будет просить автомат», - с досадой подумал Николай Николаевич.

- Товарищ командир, разрешите войти?

«Скажу, что сейчас я занят. Может, подействует», - решил командир.

- Разве ты ещё не вошла?

- А что, нельзя? - растерялась Юта.

- Ну… можно. Только ненадолго, - уступил Николай Николаевич; уступил потому, что уж очень полюбил эту маленькую девочку.

- Скоро я не могу, дядя Коля… товарищ командир. У меня серьёзное дело.

«Раз скоро не может, значит, речь пойдёт не об автомате», - подумал Николай Николаевич.

- Если серьёзное, тогда говори. Садись. Я слушаю.

- У меня к вам очень серьёзный вопрос, товарищ командир. Скажите: вы меня считаете детским садом, да?

«Начало не новое», - Николай Николаевич вздохнул и постарался успокоить девочку:

- Откуда ты это взяла? Если бы ты была нам не нужна, я бы тебя давно на самолёт - и на Большую землю. Тебя у нас все любят…

- Детский сад любят все взрослые, - вставила Юта.

- Но ты уже не ребёнок. Ты на своей Волне быстрее всех выполняешь мои поручения. Ты молодец!

- Да-а, молодец… А почему вы сегодня меня с собой не берёте?

- Ах, вот ты о чём! - Николай Николаевич на мгновение замялся. Потом как можно спокойнее сказал: - Ну подумай сама, ты даже стрелять не умеешь, что ты там будешь делать?

- Ура кричать буду! - Синие глаза Юты вспыхнули. - Воодушевлять…

Командир и начальник разведки улыбнулись.

- А стрелять пока не умею, это правда… Вы же обещали выдать мне автомат или карабин.

- Дам, обязательно дам. Не всё сразу.

Когда же?

- Скоро.

- Спасибо, товарищ командир! А сегодня, пожалуйста, возьмите меня с собой. Я не подведу. Честное слово! Я же была на «железке» и не подвела. Вы у Лили спросите. Мы знаете какой огромный эшелон под откос пустили? Ух ты! Нам с горы всё было хорошо видно: моя мина сработала и другие тоже - вагоны друг на друга полезли; прыгали, как живые, и скатывались под гору. Такой был грохот, что даже страшно.