Холгер Пукк - Зелёные маски

Шагал Пээтер неторопливо и несколько тяжеловато, словно ему было не двенадцать, а, по крайней мере, двадцать пять лет. Но при желании он мог двигаться быстро, даже очень быстро. Ведь недаром в спортивной школе тренер по боксу на прошлой неделе сказал, что из Пээтера Киви может выйти толк; именно благодаря его подвижности и способности мгновенно реагировать на малейшее движение партнёра. Эти качества дают боксёру возможность, во-первых, увёртываться от атак противника, во-вторых, молниеносно переходить в наступление.

Вот и сегодня: когда Пээтер засовывал в портфель спортивный костюм и полотенце, собираясь уходить из гимнастического зала, тренер ласково похлопал его по плечу.

Потому-то у Пээтера было такое хорошее настроение, потому-то, возвращаясь домой, он весело насвистывал и даже останавливался полюбоваться закатом.

А теперь этот Вальтер… Ах, как он испортил настроение!

В ушах Пээтера всё ещё звучал отчаянный визг собаки. Руки мальчика невольно сжались в кулаки.

Тут он почувствовал боль. Ну, так и есть — кожа на пальцах содрана. Наверное, задел за выступ фундамента, когда прыгал в подвал.

Пээтер провёл языком по пальцам, — боль вроде бы поутихла.

«До чего же противный тип — этот Вальтер, — думал мальчик. — То, что он швыряет камнями в собак и кошек, топит мух в чернильнице, давно всем известно. Но такая мерзость, как сегодня! Тьфу… Этого я от него всё же не ожидал».

Вдруг Пээтер заметил, что на его ботинке развязался шнурок. В двух шагах впереди было очень удобное крылечко. Он положил в сторонку портфель и поставил ногу на ступеньку.

Завязывая шнурок, Пээтер оглянулся.

Ого! Это ещё кто?

По лицу Пээтера пробежала лёгкая, чуть удивлённая улыбка. Такая улыбка бывает при неожиданной, но всё же приятной встрече.

На тротуаре стояла чёрная с белыми пятнами собачонка! Она смотрела блестящими глазами-пуговками на Пээтера и быстро-быстро виляла хвостом.

Казалось, пёсик хотел сказать: «Вот видишь, это тот самый великолепный хвост-калачик, который ты вырвал из рук кровожадных мальчишек».

Некоторое время мальчик и пёсик смотрели друг на друга. Затем Пээтер опустился перед собакой на корточки, почесал у неё за ухом, похлопал по спине и сказал:

— А теперь отправляйся-ка домой!

Но пёсик и не думал слушаться. Как только мальчик зашагал дальше, пёсик затрусил следом за ним.

Пээтер топнул ногой.

— Домой! Немедленно!

Собачонка остановилась, недоуменно склонила голову набок и вильнула хвостом.

Однако стоило Пээтеру двинуться с места, как и собачонка побежала за ним, словно они были связаны невидимой верёвкой. Не помогали ни уговоры, ни угрозы. Чёрный с белыми пятнами пёсик, по-видимому, обладал упрямым характером. Может, быть, его собачье сердце решило избрать этого широкоплечего сердитого мальчика своим новым хозяином.

Таким образом они дошли до городского парка, — впереди Пээтер, в двух — трёх шагах позади него собачонка.

Навстречу им попалась группа девочек ил школы, в которой учился Пээтер. Ещё не дойдя до Пээтера, они опустили головы и захихикали. А когда поравнялись с ним, одна из девочек расхохоталась прямо ему в лицо:

— Ну и цирк! Смотрите, вот идёт знаменитый боксёр со своей собакой! Ха-ха-ха! А ты не мог подыскать себе шавку похуже?!

Тут терпение Пээтера лопнуло. Он очень болезненно — как никто другой во всём пятом «а» классе — воспринимал шутки и насмешки товарищей по школе.

Девочки, хихикая, пошли своей дорогой. А Пээтер свирепо обернулся к бежавшей позади него собачонке. Только теперь разглядел он её как следует, — собачонка и впрямь имела жалкий вид: ноги кривые, туловище не в меру вытянутое.

И Пээтер почувствовал, что невзрачная внешность собачонки делает его смешным. Ведь все встречные думают, будто он хозяин этого страшилища.

Высоко подпрыгнув, Пээтер отломил ветку росшей возле дорожки липы. Теперь в руках у мальчика была внушительная хворостина.

Собачонка сидела в нескольких шагах от него на песчаной дорожке и, склонив голову набок, следила за непонятными и, по её мнению, ненужными действиями мальчика.

Ого! Что же это такое? Её друг и благодетель направляется к ней, размахивая хворостиной.

Собачонка испуганно поджала хвост и исчезла в кустах. Лишь добежав до первых домов, она осмелилась оглянуться. Да, опасность миновала: мальчик, крутя в руках сломанную ветку, удаляется.

Собачонка легла на мостовую, положила голову на лапы и не отрываясь стала смотреть вслед своему спасителю.

А Пээтер от нечего делать на ходу ободрал ветку. Теперь ею очень удобно сбивать разноцветные листья с росших вдоль дорожки кустов. Рраз, рраз! Шаг — и удар! Шаг — и удар!

Постепенно Пээтер успокоился. Ехидные смешки девочек и столкновение с Вальтером были забыты. Теперь Пээтер думал о другом, — мысленно он был уже дома.

Что же сегодня надо сделать? Отвести сестрёнку Вийве со двора домой. Накормить её, уложить спать. Сунуть ужин в духовку, чтобы подогрелся к приходу матери. Ещё разок заглянуть в грамматику русского языка. А потом можно будет и радио включить. Тихо, тихо, так, чтобы не проснулась спящая в другой комнате малышка Вийве. Сегодня будет транслироваться концерт эстонского мужского хора. Слушать этот хор — одно удовольствие. Песня то словно нежно обнимает тебя и уносит далеко-далеко… то льётся неудержимым потоком, рокоча и бушуя, сметая всё на своём пути.

Э-эх!

Пээтер нанёс сокрушительный удар по кусту жёлтой акации, и её мелкие листочки взвились в воздух — точь-в-точь, как золотой серпантин на осеннем карнавале, устроенном вчера пионерским отрядом.

Парк остался позади. По другую сторону мощённой булыжником дороги начинались первые дома улицы Койду.

Пээтер швырнул ветку в кусты. Остановился, пропуская рокочущую колонну автомашин.

Да, сегодняшний вечер будет приятным! Сегодня Пээтер не ляжет спать, пока не кончится концерт. Мама, конечно, станет ворчать, когда вернётся с работы, но ради концерта мужского хора это можно вытерпеть. Да, небось, мать и сама сядет рядом с Пээтером — послушать. Откинется на спинку дивана, прикроет глаза…

Занятый своими мыслями, мальчик и не заметил, что автоколонна давным-давно прошла.