Холгер Пукк - Зелёные маски

Был тихий тёплый сентябрьский вечер. Опускаясь за вершины яблонь, солнце позолотило сады на окраине города и, словно попрощавшись с землёй, медленно исчезло за недостроенным домом Курвитсов. На небе осталось лишь несколько красно-лиловых облачков. Они становились всё бледнее, наконец совсем потускнели и слились с серо-голубым небом.

Коренастый светловолосый мальчик в синей куртке остановился на углу улицы и, запрокинув голову, принялся любоваться закатом.

Он очень любил смотреть на заход солнца, особенно в летнюю пору, когда гостил у дедушки. С порога дедушкиного домика до моря можно докинуть камнем; а по вечерам вода в устье залива так сверкает на солнце, что глазам больно. До чего же хорошо было, крепко сжимая руками планку забора, представлять себе, будто держишься за поручни парохода. А пароход, шумя винтами, плывёт в неизведанную страну…

Наконец мальчик очнулся. В саду по другую сторону улицы неторопливо, будто устав за день работы, постукивал молоток. Он ударял невесело, как бы нехотя — тук!.. — потом, прежде чем ударить ещё раз, выдерживал долгую паузу, точно отдыхал.

Откуда-то донёсся тихий смех, а немного погодя громкие вскрики. Где-то бранили детей. В другом месте раздавался визг пилы: вжжиг-вжжаг, вжжиг-вжжаг…

Спокойная тишина вечера мягко окутывала деревья, дома и мальчика в синей куртке.

Мальчик переложил туго набитый школьный портфель из одной руки в другую, ещё раз взглянул на пылающий край неба и зашагал по дороге.

Но не успел он сделать и нескольких десятков шагов, как вечернюю тишину прорезал истошный собачий визг, — словно кто-то со свистом хлыстом ударил:

«Ииии…»

Мальчик в синей куртке замер на месте. Прислушался. Взгляд его остановился на крытой серым шифером крыше недостроенного дома Курвитсов.

Собака завизжала снова. Пронзительно, словно в отчаянии призывала на помощь.

Да, сомнений не оставалось: вопль о помощи доносился из-за нового забора Курвитсов.

Несколькими прыжками мальчик перемахнул улицу, перекинул портфель через забор, легко подтянулся и — прыгнул. Он упал на четвереньки на мягкую землю и снова прислушался.

Опять протяжно, отчаянно завизжала собака.

Приминая ногами картофельную ботву, мальчик в синей куртке бросился к дому Курвитсов. Продравшись сквозь заросли малины, он добежал до сарая позади дома и остановился. Опершись выпачканной в земле рукой о стену сарая, внимательно осмотрелся: вот чёрные проёмы окон недостроенного дома, двор, заваленный строительным мусором, штабеля досок, две ярко-жёлтые кучи опилок…

Нигде не видно ни души.

Неужели он ошибся? Неужели неверно определил, откуда доносился собачий визг? Но в этот момент слух мальчика уловил невнятный гул голосов. Казалось, кто-то разговаривал за толстой стеной или даже под землёй.

Мальчик в синей куртке покинул своё укрытие, обошёл на цыпочках кучу опилок и прижался к пахнущей смолой стене дома.

Собака снова подала голос. Она жалобно взвизгнула, да так близко, что мальчик вздрогнул и невольно сделал шаг назад. Но тут он заглянул в подвальное окошко.

Почти у самого окна, сдвинув головы, склонились над низким столиком трое мальчишек в форменных школьных фуражках. Перед ними отчаянно барахталась маленькая собачонка — чёрная, с белыми пятнами.

Один из мальчишек обеими руками прижимал собачонку к столу. Второй пытался зажать ей пасть. А третий, схватив собаку за хвост, заносил над ней топор.

— Что вы делаете! — вскрикнул мальчик в синей куртке дрожащим от возмущения голосом и в тот же миг, схватившись руками за край фундамента, просунул ноги в проём окна и прыгнул в подвал. Он очутился перед худощавым мальчишкой, тем самым, который собирался отрубить собаке хвост.

Молниеносный удар пришёлся по поднятой руке. Топор, звякнув, упал на каменный пол. А сам живодёр в страхе попятился к стене.

Двое других испуганно отскочили в сторону. Собачонка обрела свободу и, поджав спасённый хвост, пулей взлетела вверх по лестнице.

Мальчик в синей куртке повернулся в другую сторону. Он закатил одному из помощников звонкую оплеуху. Второго спасли проворные ноги. После этого мальчик в синей куртке вновь кинулся на первого противника, схватил его за грудки и, свирепо посмотрев в испуганное лицо, швырнул в угол на кучу мешков.

Тот сжался в комок. Опасливо оглянулся. Видно, боялся, что это ещё не всё.

Несколько мгновений победитель стоял склонившись над ним.

— В другой раз, Вальтер, так и знай… сотру в порошок! — процедил мальчик в синей куртке сквозь зубы, повернулся и, не оглядываясь, поднялся по лестнице. По той самой лестнице, где несколькими секундами раньше сломя голову промчались оба помощника.

Мальчик в синей куртке опять направился прямо через малину. Шагая по картофельной ботве, торопливо прошёл к забору, поднял из борозды свой портфель и перекинул через забор на улицу.

Его окликнули.

Мальчик слегка повернул голову. Краешком глаза взглянул через плечо, презрительно усмехнулся.

На крыльце дома стоял Вальтер; пряди его волос свешивались на скуластое лицо. Он потрясал кулаками и кричал во всё горло словно хотел излить на уходящего всю свою злость:

— Этого я тебе не прощу! Погоди! Ты ещё получишь!

И, пытаясь посильнее оскорбить победителя — ведь так поступают все трусы в мире, — добавил:

— Эй ты, Пээтер-дурак! Пээтер-дурак!

Тот, кого назвали Пээтером, не обратил на Вальтера никакого внимания и спокойно полез через забор. В тот момент, когда он перекидывал ногу, об доску рядом с ним ударился камень величиною с кулак.

Но Пээтер не спеша, словно камень не имел к нему ни малейшего отношения, соскочил с забора на улицу. Несколько раз топнул, сначала одной, потом другой ногой о плиты тротуара, чтобы сбить с обуви землю, отряхнул брюки и куртку от пыли, поднял портфель и продолжал свой путь к центру города.