Жоржетта Геген-Дрейфюс - Как бездомная собака

Все же она надела теплый жакет, почувствовала себя в нем уютно и не стала его снимать.

Она была смущена и подошла поцеловать Розу, не желая ее обидеть, особенно в день ее возвращения домой.

- Ты вечно занята мною, - сказала она жалобным тоном, - ты все делаешь для меня; я становлюсь ужас-ной эгоисткой, и по твоей вине. Ты ведь прекрасно знаешь, - сколько бы я ни протестовала, я все же очень довольна твоими подарками. Когда подумаю, как я буду без тебя, Роза… А ты хочешь уехать на целую зиму… Всю зиму я буду одна.

- Ты не одна, у тебя есть маленькая Эли, которая занимает такое место в твоей жизни.

Девочка смотрела на мать, ожидая слов, которые та должна была бы произнести, но Сесиль медлила с ответом, и Эли бросилась к ней на шею:

- А я, мамочка, а я!

Только после того, как уснула Бабетта, причем девочка засыпая больше ласкалась к тете Розе, - ведь это тетя Роза привезла ей такое чудесное пальто, ведь тете Розе был поставлен такой грозный диагноз, - только после этого обе женщины удалились в комнату Розы и смогли поговорить по душам.

Роза Виньоль была прирожденным педагогом. Занятия с детьми составляли многие годы подлинный смысл ее жизни. Но зрение ее настолько ослабло, что ей пришлось прежде времени расстаться со школой. Однако Роза всегда с удовольствием встречалась со своими бывшими коллегами по Тулузскому лицею. Кое-кто из них переменил место работы, другие ушли в отставку, появилась молодежь. Она рассказывала Сесили, которая их знала в качестве преподавателей или товарищей по работе, новости об остававшихся еще в Тулузском лицее. Одна преподавательница получила повышение по службе, несмотря на большое количество кандидатов, другая потеряла мать, у третьей родился ребенок. Жизнь в Тулузе продолжалась и без них. Учитель истории, занимавший Розину квартиру, был назначен в Париж.

- Значит, у тебя новые жильцы? - спросила Сесиль.

- Да, жена преподает литературу, а муж - английский язык. Они меня просили уступить им комнату, которую я оставила для себя, - им тесновато с двумя детьми. Я отказала; ведь нужно иметь пристанище, когда мы приезжаем в Тулузу; и, кроме того, приятно сознавать, что у тебя есть свой уголок.

- А здесь ты разве не у себя?

- Конечно, но все-таки… Я воспользовалась переменой жильцов и взяла у них диван для Эли, чтобы она тоже могла ездить с нами.

Сесиль нетерпеливо подернула плечами, что ускользнуло от внимания Розы, занятой своими мыслями, которыми хотела поделиться с племянницей.

- Знаешь ли ты, где я встретила Франсиса? На вокзале; он пришел проводить Жака и Флору. Они часто встречались в Тулузе во время каникул. Я думала, что он женат, - до меня доходили такие слухи. Как бы не так! В последнюю минуту, когда следовало объясниться, ему не хватало на это мужества. Он все еще любит тебя.

- Теряет понапрасну время, - холодно заявила Сесиль, поджав губы. - Какая глупость - хотеть жениться на тридцатилетней женщине, когда столько молодых девушек с наслаждением вышли бы за него замуж!

- Он в самом деле красивый малый и очень неглуп. Дети боготворят его. Если бы ты видела, что он вытворяет с малышами Жака!

- Я знаю Франсиса, - сказала Сесиль и густо покраснела, сама не понимая почему.

- Многие молодые девушки не имеют ни твоего обаяния, ни твоей красоты. Ты стала очень хорошенькой женщиной, Силетта. Сегодня я это особенно ясно увидела, когда ты вышла на крыльцо встретить нас. Я еще помню, какой ты была в восемнадцать лет, когда ты только выдержала экзамены на бакалавра и я познакомила тебя с тем, кто стал твоим профессором, а потом мужем. До чего ты была нескладная, - без тени кокетства, причесана черт знает как! Настоящий дичок! Ты ведь любила только уединение и учебу.

- Я считала себя уродиной, - призналась Сесиль и взглянула на себя в зеркало, висевшее над камином.- Когда проходила мимо зеркала, я отворачивалась, чтобы не видеть своего лица, которое меня никак не удовлетворяло, не выражало и моей внутренней сущности. Любовь Поля дала мне веру в себя. Это он научил меня любить красивые ткани и красивые формы. Впрочем, боюсь, что мои природные наклонности слишком часто берут верх. Ты же знаешь, что чувствую я себя хорошо только в брюках, высоких сапогах и джемпере… Я часто ду-мала, почему это Поль среди других девушек обратил внимание именно на меня.

- У Поля Монзака был верный глаз и правильное суждение.

Сесиль задумалась.

- Я любила Поля и всегда восхищалась им. Вначале я едва осмеливалась смотреть ему в глаза, особенно потому, что он был вдвое старше меня… Я все еще люблю его… - Голос Сесиль задрожал; казалось, она готова заплакать.

- Я знаю, что ты любила Поля, но это не причина отказывать Франсису. Вот уже восемь лет, как Поль скончался. Нужно жить с живыми. Молодость твоя бесцельно проходит. Франсис давно тебя любит; я думаю, что и ты питаешь к нему нежные чувства. Не отрицай этого.

- Я? К Франсису… Да, это так. Поль и я очень его любили. Поль смотрел на него, как на сына.

- И в таком случае? ..

- В таком случае…

- Скажи мне, Сесиль, почему ты никогда не говорила мне, что три года тому назад он просил твоей руки? Почему ты ему отказала?

- Не стоило об этом говорить, раз я ему отказала.

Но тут же, покорно взглянув на тетку, она продолжала:

- Уж лучше тебе все рассказать, иначе ты не оставишь меня в покое. Да и какой смысл теперь от тебя утаивать, когда он тебе открылся? Вспоминаешь ли ты, что вечером третьего апреля сорок третьего года Франсис привел сюда Поля для свидания со мною, Поля, скрывавшегося тогда у родителей Франсиса в Сульяке, Поля, которого разыскивало гестапо? Франсис привез его в машине, а наутро, когда Поль еще спал, за ним приехали немцы и арестовали его. Не правда ли, - весьма необычайное совпадение! На Поля кто-нибудь донес. Я спрашиваю себя, - уж не Франсис ли его выдал?.. Теперь ты понимаешь; с таким подозрением я не могу и думать о том, чтобы стать его женой.

- Но это безумие, - разразилась Роза, встав со своего места и нервно шагая по комнате. Она отодвигала стулья, отбрасывала чемоданы; ей нужен был простор, она чувствовала, что в ней все клокочет.

- Какой стыд! Никогда я этому не поверю. Вспомни,-ведь это Франсис пришел предупредить Поля, что ему грозит арест, если он будет продолжать свои лекции. Как ты можешь думать, что Франсис выдал своего учителя, своего друга, самого близкого ему человека после родителей?.. Из-за тебя?.. - сказала она, подозрительно посмотрев на Сесиль. - Чтобы освободиться от соперника? Потому что Франсис уже тогда тебя любил? ..

- Откуда мне знать? - крикнула Сесиль, тоже разозлившись.

- Ты не можешь оставаться с такими мыслями,- строго заявила Роза. - Это несправедливо как в отношении Франсиса, так и в отношении Поля и тебя самой. Скажу даже, - это преступно. Или это правда, и ты должна это знать точно, или это твоя фантазия, и ты наносишь огромный вред и Франсису, и себе.