Сергей Антонов - Небольшие повести

- Конечно, всерьёз. Андрей Сергеевич, мы всем нашим коллективом будем тебя просить.

- Прекрати эти разговоры, - оборвал его Андрей и ещё ниже надвинул на глаза кепку.

Но разговор в вагоне Андрею пришлось вспомнить через несколько дней, когда постройком организовал культпоход молодёжи в цирк. Строителей пошло много, и когда стали рассаживаться, получилось так, что места Андрея и Нины оказались рядом. Было ясно, что перед выдачей билетов Митя провёл солидную организационную работу. «Ладно, завтра я с ним поговорю!..» - подумал Андрей.

Представление началось. На арене бегали сытые лошади, гулко стуча ногами о парапет и забрасывая зрителей первого ряда опилками. Дирижёр махал палочкой, смотря вниз, и в паузах музыканты переворачивали валторны и вытряхивали из них слюни.

Андрей рассеянно смотрел то на оркестр, то на людей в униформе, то на рыжую голову Мити, сидевшего далеко, во втором ряду, чувствовал запах духов, исходящих от Нины и настойчиво молчал.

- Что вы такой хмурый? - спросила она.

- Есть с чего хмуриться: заваливаем план. К этому трудно привыкать… - сердито ответил он и снова замолк.

На арену вышел человек во фраке и сказал: «Антракт». Нина сразу поднялась и пошла к проходу. «Наверное, совсем уходит, - подумал Андрей. - Не надо бы мне так грубить». Минут через пять подошёл Митя и нахально спросил: «Ну как?» - «Никак», - ответил Андрей, и Митя, хитро ухмыльнувшись, удалился. Прозвучал первый звонок, потом второй, а Нины всё не было. Наконец, когда дали третий звонок, она появилась, держа в руках белый фунтик. Добравшись до своего места, она улыбнулась и сказала:

- Будем есть прямо из кулька. Хорошо?

В фунтике оказались конфеты - клюква в сахарной пудре. Андрей съел несколько штук, чтобы показать, что он перестал сердиться.

- Вы тоже живёте в общежитии? - спросила Нина.

- Да.

- Учитесь?

- На втором курсе заочного. Скоро сопромат начнётся. Говорят, самый трудный предмет. Остальное всё ерунда.

- Когда я училась, наши студенты говорили: «Кто сдал сопромат, тому можно жениться», - и хотя она сказала это без всякой задней мысли, Андрей почувствовал, что ей вдруг стало неловко, и разговор потух. Так они молчали до самого конца представления, и, только глядя, как крутятся на никелированных трапециях мужчины в матросских костюмах, Нина проговорила: «Интересно, часто ли здесь проверяют подвеску тросов?» И Андрею стало жаль её.

Когда они вышли на улицу, Андрей спросил:

- Можно я провожу вас?

Они пошли по Цветному бульвару. Держа её под руку, Андрей чувствовал, какая она лёгкая, и ему казалось удивительным, как это её не сдувает ветер с узких ригелей. Они молча свернули на Садовое кольцо. Над домами темнело беззвёздное небо. У большого дома министерства, во всех окнах которого горел свет, наискосок к тротуару стояли лакированные «ЗИМы» и «победы». Дожидаясь полуночных своих начальников, шофёры настроили приёмники в машинах, распахнули дверцы и слушали последние известия. Кравцова жила в переулке недалеко от площади Маяковского. Переулок был тёмный, и только над воротами светились жестяные фонарики, в которых были прорезаны номера домов.

- Что это за ящик висит? - спросила Нина.

- Это постовой телефон, - ответил Андрей. - По субботам у нас в общежитии самодеятельность. Приезжайте.

- Приеду как-нибудь. А зачем постовой телефон?

Андрей понимал, что они разговаривают только потому, что неудобно всё время идти молча, и Нина чувствовала, что он понимал это, и оба ощущали неловкость.

Дом, в котором жила Нина, был старенький, трёхэтажный, с облупившейся штукатуркой. На первом этаже помещалась прачечная.

- Когда отходит ваш поезд? - спросила Нина.

Андрей посмотрел на часы.

- Через час двадцать минут приблизительно. Сейчас электричка ходит редко.

- Ну так заходите ко мне. Зачем вам столько времени сидеть на вокзале?

- А можно?

- Если вас приглашают, значит, можно, - назидательно сказала она.

В комнате, куда они вошли, под абажуром со стеклянными слёзками горела яркая лампочка, освещая накрытый для ужина круглый стол. На свежей скатерти симметрично стояли три тарелки и на подставочках лежали ножи и вилки. На самой середине стола блестела ваза с яблоками. «Вон как люди-то живут!» - подумал Андрей, увидев возле каждого прибора салфетку, продёрнутую в кольцо.

- Ниночка, ты одна? - раздалось из соседней комнаты.

- Нет, у меня гость, мама. В дверях показалась маленькая седая женщина и, ещё не видя Андрея, но уже улыбаясь, стала отыскивать его близорукими глазами.

- Меня звать Ирина Максимовна, - проговорила она радостно. - Хотите вымыть руки? Сейчас будем пить чай.

Вслед за ней появился только что вернувшийся с работы отец Нины, Василий Яковлевич, высокий и мрачный, ничему не удивляющийся мужчина в расстёгнутом коверкотовом кителе с железнодорожными погонами. Он сел за стол, отодвинул локтями тарелки, ножи и вилки, сразу нарушив красивую симметрию, и спросил Андрея отрывисто:

- Вместе с ней работаете?

«Видно, строгий у Нины Васильевны батька. Если бы знал, что она у нас творит, здорово бы ей досталось», - подумал Андрей и ответил осторожно:

- Вместе, да не рядышком. Она наше начальство.

- Ну и как она? Действует? - снова спросил Василий Яковлевич так, словно Нины не было в комнате.

Нина с беспокойством посмотрела на Андрея.

- Ещё как действует! - ответил он, успокаивая её своим взглядом. - У нас в Сибири про таких говорят: не согнёшь, не сломишь…

- Слава богу, хоть отца не подводит, - сказал Василий Яковлевич.

- Она у нас всегда хорошо училась, - заметила из соседней комнаты Ирина Максимовна.

- Довольно, мама, - раздражённо проговорила Нина, и Андрей с удивлением заметил: в её характере есть отцовская непреклонность. - Диплом и производство разные вещи… Почему вы из Сибири уехали, Андрей Сергеевич?

- Учиться хотел, а бабка не велела. Книг не велела покупать. Бывало, куплю книжку, номерок поставлю, будто из библиотеки взял - тогда ничего… А потом и про это догадалась и всё пожгла, только «Спутник сварщика» оставила. Переругался я с ней, зашил деньги в подкладку, стащил на кухне буханку хлеба и пошёл на станцию.

- Правильно сделал, - сказал Василий Яковлевич, разламывая яблоко пополам сильными пальцами.

- Ну, пришёл на станцию - до Москвы нормальных билетов нет. Есть одни мягкие. Распорол подкладку - все деньги на билет отдал.

- У вас решительный характер, - сказала Нина. - Вам, наверное, нравится там, наверху?

- Каждого человека характер направляет на свою работу. Ведь вам почему достаётся? Потому что ваш характер под нашу работу немного не подлаживается.