Фрида Нильсон - Пираты Ледового моря

Я захлебывалась от слез, казалось, они разрывали мне грудь. Как Урстрём все ловко рассчитал! Если Фредерик поверит, что я украла его кошелек, он, конечно, не станет меня искать. Просто решит, что я воришка, который ради денег предал наш общий план. А может, подумает, что я не смогла забыть про того волчонка и задумала купить его? Но и это тоже было бы подло и глупо.

– Ты не можешь так поступить! – выкрикнула я.

– «Полярная звезда» – мой корабль, – отвечал Урстрём. – Я могу списать на берег кого захочу.

Я посмотрела на старика из конторы. Он что, не понимает, что происходит? Урстрём не имеет права запирать меня!

Старик догадался, о чем я думала, но пожал плечами и сказал:

– Я лишь предоставляю Урстрёму склад для груза. Я уже не раз это делал, ничего в этом нет особенного.

Урстрём помедлил немного, вздохнул – мне даже показалось, что немного виновато. Но потом он поднял голову и сунул руки в карманы.

– А теперь послушай, что я тебе скажу, – начал он. – Никогда впредь чтобы я тебя возле «Полярной звезды» не видел. Будь моя воля, мы бы никогда не взяли тебя тогда, в Синей бухте, потому что твоя идиотская затея ничем хорошим кончиться не может. А Фредерик просто дурак, если этого не понимает.

– Вовсе он не дурак!

– Все равно, – продолжал Урстрём, – он годится только каши варить. А мне некогда искать нового кока, и я не хочу застрять на зиму во льдах. Иначе бы я, возможно, ссадил на берег вас обоих. Но что сделано, то сделано.

И с этими словами они меня заперли. Замок заскрипел, когда старик поворачивал ключ. Я принялась изо всех сил молотить в дверь.

– Выпустите меня! Я здесь насмерть замерзну, разве вы не понимаете!

– Ну, ты тут недолго просидишь! – крикнул в ответ Урстрём. – Вот выйдем в море, и тебя выпустят, так что прекрати реветь.

– Выпустите меня сейчас же! – завопила я. – Вы не имеете никакого права! Слышите!

Но ответом мне была тишина. Я еще немного поколотила в дверь. Я била в нее изо всех сил, наваливалась всем телом – еще и еще, но дверь не поддавалась. Только плечо заболело, да и все тело стало ныть.

Тогда я села на пол и обхватила колени руками. Я то плакала, то вскакивала и снова колошматила в дверь. Наконец, мне показалось, целую вечность спустя явился мерзкий старик и выпустил меня.

– Можешь идти, – сказал он без малейшего раскаяния.

Я ничего ему не ответила, выскочила из сарая и припустила назад в гавань. Я уже заранее знала, что меня ждет, но хотела убедиться, увидеть собственными глазами, чтобы осознать по-настоящему.

Там, где стояла «Полярная звезда», было пусто. И в море от нее не осталось и следа. Я опустилась на старый ящик и закрыла лицо руками. Дело сделано. Я опять осталась одна.

Я сидела и плакала. Мимо прошла женщина в меховой шапке и ладно сшитых кожаных штанах. У нее было обветренное лицо. Она остановила свои санки и посмотрела на меня. «Наверное, на Волчьих островах детей встречаешь нечасто», – подумала я.

– Почему ты здесь сидишь?

Я не видела смысла отвечать, вообще ни в чем не видела смысла.

Женщина постояла немного, а потом направилась в контору. Назад она вышла с пакетом под мышкой. Видимо, старик рассказал ей обо мне, потому что теперь она сказала:

– Ага, так тебя оставили на берегу?

Я и на это ничего не ответила.

Женщина ждала, внимательно меня рассматривая.

– Разумно ли такой малявке отправляться на поиски Белоголового? – спросила она, а когда не получила ответа, продолжила: – Может, даже хорошо, что кто-то помешал тебе?

– Ничего в этом нет хорошего! – проворчала я. – Мои планы – мое дело.

На этот раз она ничего не ответила, но, помолчав, спросила:

– Есть хочешь?

Я кивнула.

– Тогда пойдем ко мне, – пригласила женщина, сняла рукавицу и протянула мне руку: – Нанни.

– Сири, – ответила я и встала. Возможно, это было чистым безумием – пойти вот так за совершенно незнакомым человеком к нему домой. Но что еще мне оставалось делать? Если не найти крышу над головой, за ночь наверняка замерзнешь насмерть. Старика из конторы, который отчасти был виновником всех моих бед, моя судьба нисколечко не волновала.

Мы шли по улице на север мимо плохоньких домишек и магазинчиков. Нанни объяснила, что пакет, который она получила в конторе, привез корабль с Козьего острова. Там живет ее сестра, она раз в год присылает несколько пар новых носков, потому что носки быстро протираются, если носить их не снимая.

– А почему ты не снимаешь носки? – удивилась я.

Мы вышли из поселка, и теперь полозья саней разрезали свежевыпавший снег, но еще можно было различить следы охотников. Нанни не ответила на мой вопрос, а только улыбнулась.

Скоро от поселка остались лишь ленточки дыма на горизонте. Спустя час с небольшим я смогла разглядеть пару серых домишек, почти утонувших в снегу. Это было жилище Нанни.

Все постройки были сделаны из пл а вника, который она нашла на берегу. В Ледовом море гибнет много кораблей, так что собрать обломки – самый простой способ раздобыть доски. Покосившиеся домишки выглядели немного печально. Снаружи Нанни натянула веревку довольно необычным способом – от окошка в доме к шесту, воткнутому в снег.

– А белье не замерзает на таком морозе? – спросила я. Но Нанни снова только улыбнулась. Она остановила сани, сняла с них какие-то тряпки, под которыми оказалось ружье. Взяла его и открыла дверь в один из домов. Я последовала за ней.

Первым, что я увидела внутри, была большая белая шкура на полу. Другая такая же лежала на лавке, третья – висела на стене рядом с еще одним ружьем.

– Ты что, охотишься на волков? – удивилась я.

Нанни бросила хворост в маленький очаг и повернулась ко мне – глаза ее блестели.

– Ясное дело, – сказала она.

– Но… – начала я, однако не нашлась что сказать дальше.

Нанни взяла котел и вышла на улицу. Когда она вернулась, котел был полон снега. Она повесила его на цепь, свисавшую над огнем, а потом открыла ларь, достала два куска мяса и бросила их в котел вместе со щепоткой соли – для супа из волчатины больше ничего не требовалось.

Все это время я молча стояла поодаль. Мне не хотелось садиться на шкуру, хотя она и казалась мягкой на вид. Есть бульон из волчьего мяса я тоже не собиралась.

Но желудок требовал пищи. Обед был уже очень давно.

– Не хочешь? – спросила Нанни, разливая суп.

Я покачала головой.

Тогда она села и принялась есть. Мясо было жестким, так что ей приходилось долго его жевать.

– Я считаю, что волков убивать нельзя, – сказала я.

– Ну-ну, – пробормотала Нанни, не глядя на меня.