Владислав Крапивин - Колыбельная для брата. Повесть

Кирилл нашел такую фотографию в бабушкином альбоме и попросил отца увеличить ее в заводской фотолаборатории.

- Зачем тебе? - поинтересовался отец.

- Надо, - сурово сказал Кирилл. - Когда притащу двойку или запись в дневнике и ты начнешь меня воспитывать, я буду смотреть на эту фотографию и говорить: «Папа, папа, а сам ты всегда был образцом успеваемости и дисциплины?»

- Дельная мысль, - согласился отец. - Но лучше повесь мамину карточку. Дневник-то чаще всего смотрит она.

Кирилл грустно вздохнул:

- Какой смысл? Мама всю жизнь была отличницей.

Рядом с фотографией, на фанерной полочке под ящичком из оргстекла, стояла модель кораблика. Вернее, не модель, а просто самодельная игрушка: корпус из сосновой коры, мачты-лучинки, косые лоскутные паруса. Но это была дорогая для отца и для Кирилла вещь. Петр Евгеньевич построил крошечную кривобокую шхуну, когда ему было семь лет. Этот первый в его жизни кораблик чудом сохранился и потом стал семейной реликвией. А любовь к моделям у отца осталась до сих пор.

Уже третий год Петр Евгеньевич строил большую модель фрегата «Южный ветер». Фрегат с метровыми мачтами стоял на телевизоре и на первый взгляд казался вполне готовым. Но на самом деле работы оставалось еще много: нужно было сделать и укрепить сотни мелких деталей.

Кирилл не увлекался этим делом, как отец. Во-первых, терпения не хватало, а во-вторых, это все-таки модель. Вот если бы настоящий корабль построить!.. Но помогал отцу он охотно. В свободные вечера они усаживались перед фрегатом и дружно занимались оснасткой. Отец вытачивал тоненьким напильничком лапу бронзового якоря или спицу крошечного штурвала, а Кирилл особым узлом ввязывал в ванты ступеньки из ниток - выбленки. Это у него здорово получалось.

Они работали и о чем-нибудь разговаривали. А иногда пели морские песни. Папа сипловатым баском, негромко, а Кирилл сперва тоже тихонько, а потом от души…

Однажды Кирилл спросил:

- Папа, ты с детства кораблями увлекаешься, а почему на «Сельмаше» работаешь? Почему не стал судостроителем?

- В нашем-то городе? Бред какой… - сказал отец, разглядывая под лампой узорчатую крышку для кормового фонаря.

- Почему в нашем? Поехал бы куда-нибудь. Ты же был неженатый…

- Не мог я после школы. Мама, твоя бабушка, болела. Ну и пошел я на «Сельмаш». Сперва для заработка, а потом понравилось. Люди хорошие были вокруг, расставаться не хотелось. Знаешь, повезло мне с людьми, до сих пор радуюсь…

Он надел крышку на фонарь и полюбовался работой. Потом сказал:

- Между прочим, комбайны тоже корабли. Наверно, сам видел, как они по хлебам идут. Будто по волнам. И штурвалы…

- Видел, - согласился Кирилл.

Но комбайны были все-таки сухопутными кораблями. А Кирилл думал о парусниках. Он предложил:

- Давай построим яхту. Хотя бы маленькую, на двоих.

- А что! Это идея. Вот только время выбрать…

Но яхта - не модель, время не выбиралось. Хорошо, что судьба улыбнулась Кириллу и привела его на улицу Осипенко…

На следующий вечер после разговора Деда с племянницей, который невольно подслушал Кирилл, отец попросил:

- Помоги мне бегучий такелаж на фок-мачте провести. Я понимаю, у тебя сейчас не те масштабы, но уважь престарелого отца.

Кирилл уважил. Они протягивали через крошечные блоки суровые нити и сосредоточенно сопели. Потом Кирилл спросил:

- Папа, а почему у нас нет машины?

Отец так удивился, что запутался в нитках и встал.

- А собственно… Что за бред? Ты почему это спросил?

- Ну… просто.

- Странно… - Отец сунул пальцы за подтяжки и попытался приподнять себя. - Раньше ты об этом не спрашивал. Позавидовал кому-то?

- Да просто так подумал. Можно было бы всем поехать путешествовать…

Отец заходил из угла в угол.

- В принципе это мысль. Я и сам как-то думал… Но видишь ли, машина - это деньги, а у нас все как-то… на более важные вещи. И потом, с машиной столько хлопот: гараж, запчасти, техосмотры…

Он встал за спиной у Кирилла и смущенно произнес:

- Тогда у нас вот таких вечеров, пожалуй, не будет.

- Мы бы в гараже вдвоем возились. Тоже хорошо, - тихо сказал Кирилл.

- Неужели это так важно? - спросил отец.

Чтобы он не расстроился совсем, Кирилл засмеялся:

- Да ты не думай, что я так уж о машине мечтаю. Я только вспомнил. Про тебя говорят, что ты важная фигура, а важной фигуре, по-моему, полагается иметь «Волгу».

- Ну, во-первых, у меня есть служебная. А во-вторых… кто это говорит?

- Ты не знаешь. Женщина одна… Да не о тебе и разговор-то был, а обо мне, - успокоил Кирилл. - Она сказала: «Отец - фигура, а сын - обормот».

- Ну, это другое дело, - с облегчением вздохнул отец. Но потом все-таки спросил: - А собственно, почему ты обормот?

Кирилл вскочил со стула и крутнулся перед отцом на пятке.

- Наверно, из-за такого вида. Мама тоже говорит… Потому что босой все время.

- Подумаешь, - сказал Петр Евгеньевич. - Я в твоем возрасте тоже в башмаки не залезал. Босиком приятнее.

Кирилл был вполне согласен с отцом.

Сначала постоянно бегать босиком было трудновато, но потом понравилось. Кирилл теперь не только видел землю, но еще как бы пробовал ее на ощупь: шелковистую траву, нагретый песок у озера, прохладные лужицы на асфальте, которые оставила поливальная машина, горячие чугунные ступени на старинном мостике через овраг, бархатную пыль тропинок. Если даже закрыть глаза, все равно будто все это видишь.

А потом прибавилось еще одно праздничное ощущение - ребристая твердость новеньких педалей. Отец подарил велосипед - авансом в честь еще неблизкого дня рождения.

У Кирилла и раньше был велосипед - старенький, расхлябанный «подросток». Но он совсем рассыпался в прошлом году. А отец купил оранжевый складной «Скиф» - легонький, компактный, с мягким седлом и рулем, как у гоночного мотоцикла.

Кирилл тихонько замычал от восторга.

- Это пока вместо машины, - серьезно сказал отец. - Сгодится на ближайшие годы?

Кирилл нежно сказал:

- Лошадка моя… Да он в тысячу раз лучше машины.

Велосипед, как хорошая лошадь, требует ухода. Например, лошади надо время от времени менять подковы, а велосипеду заклеивать камеры. Этой работой Кирилл и занялся, вернувшись из школы в тот злополучный день, когда случилась история с кошельком. Мама ушла, а Кирилл снял с велосипеда шины…

Антошка вел себя благородно: тихо посапывал и смотрел свои младенческие сны. Но когда Кирилл поставил на место заднее колесо и подтянул конуса, Антошка, видимо, решил, что не стоит слишком баловать братца. Завозился и захныкал.

Кирилл мягко подскочил к деревянной кроватке, катнул ее туда-сюда и замурлыкал песню про серого кота. Антошка еще раз хныкнул нерешительно и опять засопел.