Анне-Катрине Вестли - Знакомьтесь, Гюро [повести]

— Заходите поскорей, не задерживайтесь на пороге, — послышался изнутри голос.

Мама открыла дверь, и, хотя голос велел скорей заходить и не задерживаться, мама и Гюро так и застыли на пороге, потому что увидели перед собой хозяйку, но она была та и не та, а какая-то непохожая на себя. Хозяйка, которую они знали, ходила в чёрном платье, и волосы у неё всегда были гладко причёсаны и туго стянуты на затылке, а тут перед ними оказалась женщина в пышном ярком платье в цветочек с распущенными по плечам волосами, а на голове у неё сидела птичка. Это был волнистый попугайчик.

— Скорей, скорей, чтобы Софус не вылетел! — сказала женщина.

Эрле поспешила затворить дверь, а Софус тотчас же уселся на дверную ручку, словно проверяя, плотно ли она закрыта.

Всюду, куда ни повернись, было полно всяких вещиц. На полках стояли стеклянные зверюшки и множество фарфоровых статуэток, стены были увешаны картинами, тарелочками и большими блюдами, а пианино было плотно заставлено фотографиями. В комнате было два накрытых столика — один побольше, другой совсем маленький. На обоих столах красовалось по кремовому торту. На большом столе — большой, на маленьком — маленький.

— Торты домашние, — сказала хозяйка, — я сама испекла. У меня тут есть кухонная ниша, и я очень люблю готовить, так что ем у себя дома. Прошу вас, садитесь! Гюро, тебе, я подумала, удобно будет с куклами за маленьким столиком.

Два стула уже были заняты старинным мишкой и клоуном. Гюро усадила на один стул Вальдемара, на другой Кристину, а на третий уселась сама. Теперь их было за столом пятеро, но из всех пятерых по-настоящему могла есть только Гюро, и раз уж хозяйка специально для неё испекла тортик, то Гюро решила, что надо постараться за всех, чтобы хозяйка видела, что гости довольны. Гюро принялась пить лимонад и закусывать тортом, она пила и ела, ела и пила, пока не почувствовала, что всё, больше уже некуда. Тут она услышала, как мама сказала:

— Торт просто замечательный, но больше я, кажется, не могу.

— Ну что вы! Скушайте ещё по кусочку, — принялась уговаривать хозяйка.

И мама, как видно, подумала то же, что и Гюро — что торт испекли в её честь, и, хотя больше, казалось, уже не могла ничего съесть, всё же взяла ещё кусочек.

Они ещё посидели, поговорили, и мама рассказала про Тириллтопен, а под конец сказала:

— Как только мы устроимся на новом месте, просим вас к себе в гости. Приходите, пожалуйста, нас навестить. А теперь нам пора прощаться. Спасибо вам за всё. Завтра нам рано вставать. Наш знакомый, который работает дворником в соседнем с нами корпусе, до начала рабочего дня заедет за нами на машине.

— Его зовут Бьёрн, — сказала Гюро. — И у него есть маленькая машина.

— Это хорошо, — сказала хозяйка. — Подождите минуточку, я пойду с вами. Мне надо заглянуть на кухню, как там дела с ужином для постояльцев.

С этими словами она скрылась в соседней комнатке, а затем вышла оттуда с приглаженными волосами и в чёрном платье, став снова такой, какой её привыкла видеть Гюро. Софуса посадили в клетку.

— Я скоро вернусь, — сказала ему хозяйка. — Но пока посиди лучше там, а то как бы ты без меня что-нибудь себе не повредил.

Очевидно, Софус ничего не имел против. Все втроём они вышли. Хозяйка направилась в большую пансионатскую кухню, а Гюро и Эрле побрели к себе по длинному коридору. Но, когда они проходили мимо комнаты номер пять, дверь в неё приоткрылась, и на пороге показался Андерсен.

— Подите сюда, — позвал он и помахал им рукой. — Зайдите ко мне! Я знаю, что завтра вам рано вставать, но время ещё не позднее, и я хотел пригласить вас на прощание на чашечку кофе. Я несколько раз ходил к вам под дверь и стучал, но вас не было дома.

— Мы ходили к хозяйке попрощаться, — сказала мама. — И мы очень сыты, — начала она объяснять, но, бросив взгляд в комнату Андерсена, увидела там накрытый стол, а посреди стола полное блюдо разных пирожных.

— Я купил всяких разных, — похвастался Андерсен, — и сам сварил на кухне кофе, потому что в таких заведениях, как это, никогда, знаете ли, не дождёшься свежесмолотого кофе. Пожалуйста, заходите и садитесь.

Эрле и Гюро переглянулись. Ни та ни другая не сказали ни слова, но Эрле поняла, что Гюро хотела сказать: «Ой, мама! Я так наелась, что еле волочу ноги, но ничего не поделаешь, надо соглашаться». А Гюро угадала, что ей сказала бы Эрле: «Ох, дочка! Я тоже совсем объелась, но было бы подло отказаться от приглашения, раз человек ходил в магазин, накупил столько вкусного и так красиво накрыл стол».

Поэтому мама с дочкой зашли в комнату и сели за стол. А пока Андерсен ходил на кухню за кофейником, мама шепнула:

— Ты не спеши, жуй помедленнее, тогда уж как-нибудь одолеешь.

Вернулся Андерсен с кофейником и бутылкой лимонада для Гюро. Они посидели за столом, поели под разговоры.

— Мне уже не терпится вас навестить, — сказал Андерсен. — Я знаю, где вы будете жить, мы с Тюлинькой там побывали и всё посмотрели, так что, если вы меня пригласите, я не заблужусь.

— Мы и сами ждём не дождёмся, — сказала мама. — И вас обязательно пригласим в гости, не сомневайтесь. А теперь нам всё-таки пора откланяться, у нас ещё много неоконченных дел, а завтра вставать в половине пятого.

— Могу себе представить, — сказал Андерсен. — Однако едоки из вас никудышные, как я вижу. Ну, ничего! Вечерком позову кого-нибудь из соседей, тогда, наверное, как-нибудь управимся с пирожными.

— Спасибо вам за доброе отношение, — сказала мама, и с этим они ушли.

Вернувшись к себе, Гюро схватилась за живот, и мама сказала:

— Знаешь что, Гюро, давай-ка мы с тобой пройдёмся бодрым шагом по улицам. Это единственное средство, когда ты переела, а заодно и попрощаемся с городом.

Они снова переоделись в обычное платье и припустили во всю прыть. Они промчались несколько кварталов, наталкиваясь на людей, которые также спешили, иногда обе переходили на шаг и рассматривали витрины. Под конец они заглянули в парк и пробежались бегом по дорожкам, после пробежки последствия объедаловки перестали чувствоваться, и тут им очень удачно встретился по дороге ларёк, где продавали сосиски, и Гюро вдруг почувствовала, что ей ужасно захотелось съесть сосиску.

— Возьмём-ка мы обе по сосиске, — сказала мама. — Мы же пропустили обед, поэтому ничего удивительного, что тебе после тортов и пирожных захотелось сосиски.

Они принялись за сосиски с картофельными лепешками, и Гюро вдруг ощутила, как её всю переполняет счастье: потому что они с мамой такие дружные и им так хорошо вместе!

И тут мама сказала:

— У нас с тобой всё получится и всё будет хорошо.