Анне-Катрине Вестли - Знакомьтесь, Гюро [повести]

— Смотри-ка, и телефон есть, — сказала мама. — Я даже не ожидала.

— Погодите, вы ещё не раз подумаете, что лучше бы его не было, — сказал Бьёрн. — Телефон — это, конечно, хорошо, но плохо, что он звонит иногда в самое неподходящее время.

Кроме телефона в гостиной было и ещё кое-что. В одном конце комнаты на полу стояла прислонённая к стенке небольшая картина, а в рамку была вставлена картонная карточка. Мама прочитала вслух: «Дворнику Эрле от Эви (Нюссиной мамы): Добро пожаловать!» Рядом с картиной на полу стояло ещё что-то, накрытое бумагой. Там оказались булочки и горячий кофейник.

— Какая же она добрая и внимательная! — сказала мама. — Приятно, когда тебя так тепло встречают. Вот привезут наши вещи, и тут станет совсем уютно.

— Ну, я побежал, — сказал Бьёрн. — Желаю вам обеим счастья, и скажите, если вам что-то понадобится. Сегодня я работаю на улице, я должен устроить на дворе морковную грядку. Ребятишки из того корпуса будут мне помогать. Надо будет нам и тут что-нибудь такое придумать, вон сколько здесь прекрасных деревьев и кустов!

— Пожалуй, я первым долгом окопаю деревья, — сказала мама. — А то земля вокруг уж больно позарастала. Наверное, этим я и займусь сегодня попозже. Спасибо, Бьёрн, за помощь!

— Пустяки. Не за что!

— Вот бы хорошо, если бы Бьёрн работал в нашем корпусе, — сказала Гюро. — Тогда вы бы вдвоём работали дворниками, и я бы тоже поиграла с морковной грядкой!

— Пошли, — сказала мама. — Через десять минут мне начинать работу. А сначала мы с тобой прогуляемся в садике. В такую рань кроме нас там никого, наверное, не будет, весь сад в нашем распоряжении. Бежим!

Они выбежали на лужайку, на которой росло столько деревьев и кустов. Сперва они бегали под деревьями туда и сюда, пока не запыхались, обеим стало жарко. Остановившись перед кустом смородины, мама прочитала надпись на жёлтой деревянной табличке:

— Тут написано: «Смородина Нюсси», а вот «Смородина Авроры», а тут «Яблоня Кнута», а там «Слива Кнута». У Кнута целых два дерева, а вот тут написано: «Чёрная смородина Нильса-Сократа», а тут «Яблоня Вальдемара, сорт “гравенштейн”», а тут «Чёрная смородина Кристины».

— Ишь, — сказала Гюро, — у Вальдемара и Кристины тут уже есть деревья, а у меня нету.

— Я поговорю об этом в правлении, — сказала мама. — По-моему, у каждого ребёнка из этого корпуса есть здесь своё деревце или куст.

— Мне бы лучше деревце.

— Не горюй. Думаю, с этим всё наладится. А теперь мне уж точно пора приниматься за мусоропровод. Заскочу только на минутку домой переодеться.

Гюро пошла с мамой. Она смотрела, как мама раскрыла большой чемодан. Сверху в нём лежал чистый мамин комбинезон и платочек, чтобы повязать голову. Под ними лежал папин портрет. Гюро его сразу заметила.

— Гюро, — сказала мама. — У меня к тебе просьба. Ты можешь побыть пока на улице? Нужно встретить мебельный фургон. Если захочешь, то можешь ждать и в квартире, только не забывай, пожалуйста, поглядывать в окно. Входную дверь я не буду запирать на замок, так чтоб ты могла выходить, когда захочешь. Только не отходи, пожалуйста, далеко от подъезда, ладно?

— Ну вот! — огорчилась Гюро.

Она собиралась пойти туда, куда пойдёт мама. Но вдруг фургон приедет без них, и грузчики не найдут ни маму, ни Гюро. Ничего не поделаешь, придётся посторожить! Но вышло так, что ей пришлось сторожить не только мебельный фургон, но этого Гюро ещё не знала. В квартире была одна штука, которая со вчерашнего вечера оставалась в полном одиночестве, и рядом не было ни души. Это был телефон.

— Тюлинька непременно зайдёт к тебе, когда встанет, — сказала мама, — а пока не скучай!

Мама ушла, а Гюро немножко посидела перед домом, но тут всё было такое чужое и незнакомое. Из подъезда понемногу стали выходить дети, но они только мимоходом поглядывали на Гюро, разговаривая между собой. Наконец вышла знакомая девочка, которую звали Нюсси.

— Привет, Гюро! Вы уже приехали? — спросила она. — Вы нашли мамины булочки и картину? Мама уже ушла, она ходит в дом престарелых, чтобы помогать там одной тётеньке.

— Нашли. Мы поедим булочек, когда мама уберёт мусор. Ты останешься тут?

— Нет. Мне надо идти, — сказала Нюсси. — Я иду в гости к учительнице на званый завтрак. Я никогда ещё не бывала на званом завтраке, но учительнице надо поспеть на поезд до двенадцати, вот она и позвала гостей пораньше. А потом я приду. Имей в виду, за домом есть песочница и детская площадка.

— Я должна сидеть тут и ждать, когда приедет мебельный фургон, — сказала Гюро.

— Ну, тогда понятно. А вон идёт Бритт-Карен. Подожди меня, Бритт-Карен, давай пойдём вместе!

Нюсси ушла, и всё вокруг стало ещё более чужим, чем раньше. «Пойду-ка я в дом, — подумала Гюро. — Когда приедет фургон, я увижу его, если буду поглядывать в окно».

Все звуки гулко отдавались в квартире, потому что она была пустая.

— Я тут живу, — сказала Гюро.

Собственный голос громко ударил ей в уши, и Гюро подумала: здесь лучше говорить шёпотом.

— Я тут живу, — прошептала она.

Но тут ей стало ужасно одиноко, прямо как там, на улице. К счастью, она вовремя вспомнила про Вальдемара и Кристину. Она вынула их из рюкзачка. Достала и лошадку, и трактор, и фонарик, подаренный папой. Папа… Гюро вспомнила про папину фотографию, которая осталась в мамином чемодане, она лежала сверху на вещах. Чемодан не заперт на ключ, потому что мама открывала его, доставая рабочий комбинезон. Гюро быстро открыла крышку и увидела папу. Пускай папа живёт в этой комнате. Вальдемар останется в большой комнате, которую мама хотела отдать Гюро, а сама Гюро будет жить в кухне, тогда все смогут ходить друг к другу как будто в гости. Папин портрет она поставит на полу посередине комнаты. Больше-то его некуда ставить. Она установила его рядом с телефоном. Вальдемару Гюро отвела место в платяном шкафу своей комнаты, потому что Вальдемару большие комнаты не особенно нравятся, а место в платяном шкафу ему как-то больше подходит по размеру. Кристине понравилось место на подоконнике в маминой маленькой комнатке, и Гюро не стала спорить.

— Смотри в окно и следи, когда приедет мебельный фургон! — велела Гюро Кристине.

Гюро и сама выглянула во двор, но фургона нигде не было видно.

— Наверное, фургоны с утра ещё сонные и им трудно вставать, — объяснила Гюро Кристине. — Я сейчас ненадолго схожу в кухню. Потом мы будем играть в гости в папиной комнате с телефоном. А пока я наведу в доме порядок.

Она отправилась в ту комнату, про которую вспомнила только сейчас. В ванную. Вот куда нужно поставить лошадку, чтобы она могла попить, когда захочет, а ещё трактор и фонарик, вместе им будет веселее.