Анне-Катрине Вестли - Аврора на теплоходе [Повести]

Но ничего страшного не случилось. Их гости оказались на редкость самостоятельными, и, когда жена судьи с детьми вернулась домой, папина мама уже приготовила завтрак, бабушка убрала постели, а Лужица уже описала всё случившееся с ними в первом за этот день письме другу своего детства. Бабушка Уле-Александра к этому моменту уже побывала на пирсе и поймала треску, а тётушка Олеа почистила картошку к обеду. Нюсси с её мамой тоже навели порядок в своём жилом прицепе, и все гости покончили с утренними обязанностями и пошли в дом к Аннет и дяде Бранде. Папиной маме и Лужице вручили по близнецу, а Аннет тем временем занялась стиркой пелёнок. Дядя Бранде куда-то исчез.

— В точности как гага-отец, — заметила Аврора. — Как только на свет появляются малыши, папа тотчас смывается.

И точно так же, как самочку-гагу, Аннет окружили нянечки-волонтёры, но в отличие от птицы она их не гнала и улыбалась каждой, кто желал понянчить младенцев.

— А сейчас пойдём и поедим! — сказала жена судьи. — Хотя, впрочем, я кое о чём забыла. Летом перед завтраком мы делаем гимнастику.

— Нет-нет, я не умею делать гимнастику, — запротестовала бабушка. — Я не делала гимнастику даже в школе, её к тому времени ещё не изобрели.

— Ничего страшного. Встаньте вот так. Поднимите руки вверх и потяните облака с неба к себе вниз! Даже если их нет на небе.

Папина мама и Лужица, которые носили близнецов на руках, так смешались, что вместе с руками подняли и младенцев. Младенцы таким образом тоже поучаствовали в утренних гимнастических упражнениях.

А тут появился и дядя Бранде, и Аврора пристально на него взглянула: не потерял ли он своего оперения? Наверное, он носил его в виде густой бороды, и на какой-то момент Авроре показалось, что он её потерял. Но нет, ей это только показалось, просто дядя Бранде искупался и его мокрая борода прилипла к лицу. Скоро она подсохла, и дядя Бранде, как выяснилось, своё оперение полностью сохранил.

Когда они позавтракали, бабушка сказала:

— Мы вот тут посидели за картой и заметили в море на левой стороне две точки.

— Это острова Верё и Рёст, — сказала жена судьи.

— Точно, — подтвердила бабушка. — Мы посоветовались и решили, что съездим на них этой ночью.

— Вы меня удивляете. Не успели у нас побыть, как уже уезжаете. Ах, если бы твои мама с папой, Аврора, были здесь, мы бы с вами тоже поехали.

— Вот поэтому мы сегодня и устраиваем стирку постельного белья, — сказала бабушка.

— Стирку белья? — встревоженно спросила жена судьи.

— Ну да, мы ведь его использовали. Естественно, перед отъездом мы должны его постирать.

Она сказала это решительным тоном, не допускающим возражений, и так как за дело взялись сразу несколько человек, скоро оно было сделано. Жена судьи натянула между деревьями бечёвку, и скоро на ней повсюду затрепетали на ветру пододеяльники, наволочки и простыни, а поскольку в саду уже висели пелёнки Вальдемара и Кристины, то между ними быстро завязалась беседа.

Когда бельё развесили, Авроре по телефону позвонил папа.

— Знаешь что, — сказал он, — мы уже здесь закончили, а одно судебное дело отложили, так что приедем сегодня к вечеру, и, представь себе, маме дадут отпуск!

— Вот как! Тогда мы сможем съездить на те две точки на левой стороне карты? — спросила Аврора.

— Вполне сможем, но сначала надо добраться до дома. Чем вы занимались сегодня?

— О, сегодня утром у нас здесь весело. Сначала мы искупались, а потом постирали так много постельного белья, что завесили им весь сад. Понимаешь, мы так много его использовали.

— Вот как? — удивился папа. — Но у вас же есть своё бельё.

— Всё равно его накопилось много, — сказала Аврора и прикусила язык.

— М-да, — протянул папа. — Я чувствую себя, как гага-селезень, бросивший своих малышей.

— Ничего, к весне ты всё равно обрастёшь пухом и перьями, — успокоила его Аврора. Папа, правда, её не понял, он же ведь знал о семействе гаг не так много, как Аврора.

Ближе к вечеру на пристань отправилась целая делегация. Впереди шли Аврора, Сократ и жена судьи, они договорились с остальными, что те пока спрячутся за складом сушёной рыбы. То-то удивятся мама и папа!

Ожидание продолжалось так долго, что Лужица успела за это время написать ещё одно письмо другу своего детства. Но вот наконец «Молодец» загудел. Папа стоял впереди на носу, а мама кричала:

— Вон они стоят, трое одиноких и брошенных!

— Я вижу, они в неплохой форме, — сказал папа. — Сократ даже не забыл взять с собой сушёную рыбу.

Спустили сходни. Томас поклонился Авроре, и она тоже глубоко поклонилась ему в ответ. Томас всегда относился к Авроре как к маленькой леди, и кланяться ему было забавно.

— Привет! — сказал папа. — Ах, как я рад!

Он обнял Аврору, и Сократа, и от избытка чувств даже жену судьи.

Они пошли домой. Аврора вела папу, а Сократ — маму и Стокфиссо, а последними шли Томас и жена судьи. Она говорила негромко и быстро, ей было что ему рассказать. Потом из-за склада показались головной платок и длинная юбка.

— Не может быть! — воскликнул папа. — Я точно вижу бабушку?

— Надеюсь, что видишь, — сказала бабушка. — Я никогда ещё не была на севере, и вот решила устроить себе экскурсию.

— Но это же так здорово! И ты всё время знала, Аврора, что она здесь?

— Ну конечно, — сказала та.

А тут подоспела и Лужица, державшая в одной руке письмо.

— Добрый день! — поздоровалась она. — Или добрый вечер. Здесь всё время светло, и я путаюсь.

— Так и вы, Лужица, тоже здесь? — удивился папа.

— Да, — сказала папина мама, высовываясь из-за угла склада.

— Нет, не может быть, это же моя мама! — воскликнул папа. — И как ты только посмела поехать на север?

— А вот и посмела, — сказала папина мама, — и ещё двое посмели, ты помнишь, они приезжали со мной в Голландию.

— Бабушка Уле-Александра поймала рыбу, — сказала тётушка Олеа. — Вон она стоит и машет рукой.

— Привет! — поздоровалась с папой Нюсси. — Я тоже здесь. Мы сразу же едем отсюда в Финмарк, но потом вернёмся, и тогда у вас, наверное, не будет так много гостей.

— Мы всегда им рады, — сказал папа. — А вот и твоя мама.

— Папа тоже здесь. Он сейчас готовит прицеп к дороге. Вот почему его нет на пристани.

— Очень приятно, — продолжал папа. — Вы все приехали сегодня?

— Нет-нет, — ответила бабушка. — Мы приехали ещё вчера.

— Да, мы приехали тоже, — сказал дядя Бранде. Он нёс Вальдемара, а Аннет — Кристину.

— Вот теперь я начинаю понимать, отчего вы испекли столько хлеба и выстирали столько белья, — обратился папа к Авроре.