Анне-Катрине Вестли - Аврора на теплоходе [Повести]

— Привет! — сказала она. — Я знала, что вы дома, и решила забежать и угостить вас булочками, но сейчас же должна бежать, этим утром у меня столько работы. Сегодня ведь у нас канун Нового года и вы придёте к нам в гости. Привет вам от мамы. Она скоро придёт.

— Отлично! — сказала Аврора. — Нам булочки пригодятся, пассажиров на рейсовом теплоходе надо кормить.

— Обязательно, — сказала жена судьи и взглянула на стулья. — Я думала, вас здесь десятеро, а вас только двое.

— И ещё Чучело, — добавил Сократ, — и ещё Гиннекен. Она сидит вон на том стуле и смотрит на нас.

Жена судьи взглянула на стул с пледом и поняла, что там, похоже, сидит Гиннекен.

— Ну всё, я побежала домой, — сказала она. — Счастливо!

Аврора и начальник гудка съели много булочек, а потом Аврора взяла старую газету, обернула её вокруг руки и перехватила резинкой. Получилась подзорная труба. Она встала на носу судна, откуда была видна калитка. Но что же там происходит?

А там стояла толпа детей и одна дама, и все дети указывали туда, где стояла Аврора, и дама кивала им головой. Дама была очень высокая и худая. Вот она пошла к дому.

— Сократик! — крикнула Аврора. — Смотри! Там Гиннекен!

— Нет-нет, — сказал Сократ. — Она сидит вот на этом стуле. Бедная Гиннекен!

— Неправда! Вон она идёт! Настоящая!

Тут в дверь постучали, и в комнату вошла Юханна.

— Тут пришла одна дама, она ни слова не говорит по-норвежски, но разговаривает похоже. Она держит в руке бумажку, и тот парень с пирса, Альфред, сказал, что на бумажке написано ваше имя и мы должны проводить её к вам.

— Привет, Аврора! — сказала дама по-голландски.

— Гиннекен! — прокричала Аврора.

— Гиннекен! — повторил Сократ.

Он ухватил плед, затащил даму в гостиную и укутал её пледом, а Аврора её спросила, не хочет ли она булочку, потому что, к счастью, ещё оставалась одна, последняя.

Теперь Аврора только радовалась, что они с Сократом и Чучелом съездили в Голландию прошлой ночью. Ведь она сразу же Гиннекен узнала. Но как Гиннекен попала сюда? К счастью, тут подошла мама, а мама с ней разговаривать умела. Так они узнали, что Гиннекен доехала на рейсовом теплоходе до Свульвера, но дальше до Киркенеса она не поехала, сошла в Свульвере на берег, написала имена папы и мамы и название Фабельвик на бумажке, и кто-то проводил её до рейсового катера «Молодец», а «Молодец» довёз её до Фабельвика, и тот парень с пирса, Альфред, попросил детей проводить её к ним.

— Скоро придёт и Эдвард, — сказала мама, — а я побегу готовить обед.

Хорошо, что мама сразу же за него взялась, ведь немного погодя через калитку галопом проскакал папа. Он работал всё утро и ужасно проголодался.

— Привет! — крикнул папа. — А обед готов?

— Скоро будет готов, — сказала мама, — но сначала зайди и поздоровайся с нашей гостьей.

— С гостьей? — удивился папа.

— Да, с Гиннекен, — сказала мама и с хитрецой кивнула: вряд ли папа, настолько сегодня занятый, сразу узнает Гиннекен.

— Ну да, конечно. Она же сидит, накрывшись пледом на стуле.

Он сказал это с той же хитрецой, что и мама.

— Ты об этом знаешь? — удивлённо спросила мама.

— Я же разговаривал с детьми утром, — с гордостью сказал папа. — Они рассказали мне о путешествии и показали лошадку на снегурках. Они уже побывали и в Амстердаме и в Дельфте. И, ты не поверишь, я сел на Гиннекен! Я ведь совсем не думал, что плед означает что-то другое. Это был просто плед, наброшенный на стул. Ты бы видела выражение лица Сократика. «Ты сел на Гиннекен! — закричал он. — И совсем её раздавил!»

И папа рассмеялся до слёз.

Мама смеялась тоже, но тут же поспешила добавить:

— Помоги мне накрыть на стол!

Папа зашёл в гостиную, а гостиная, как мы знаем, за это время превратилась в рейсовый теплоход, и на одном стуле спиной к папе сидела дама. Папа сказал:

— Понятно. Гиннекен всё ещё здесь. Ой, как похожа она со спины на живую!

Тут Гиннекен поднялась со стула, а папа застыл на месте и открыл рот.

Даже если бы какой-нибудь дом в Фабельвике отправился в путешествие по воздуху и уселся на шпиль церкви, папа не выглядел бы удивлённее, чем в эту минуту.

— Поздоровайся, папа! Будь повежливее, — строго сказала Аврора. — И закрой, пожалуйста, рот и поклонись!

Папа поклонился и потом, приходя в себя, заговорил, после чего вышел к маме и заговорил снова. Когда она ему всё объяснила, он вернулся в гостиную, взял Гиннекен за руку и приветливо, с чувством пожал её.

Но всё равно встреча оказалась своеобразной. А Аврора, Сократ и Чучело посчитали, что иной она быть не могла. И по-видимому, Гиннекен считала так же.

Авроре и Сократу разрешили в тот вечер, когда к ним приехала Гиннекен, лечь спать попозже. Поэтому они могли вновь отправиться с Чучелом в путешествие, но Аврора с Сократом на этот раз с ним не поехали и, проснувшись на следующее утро, стали его расспрашивать:

— Где ты был этой ночью, Чучело? Ты был здесь всё это время или путешествовал?

— Пустяки, мы всего только отправились на Луну, — сказал Чучело. — Последнее время о путешествиях на Луну только и говорят, поэтому мы решили съездить туда, до того как до конца обследуем всю Землю.

— У тебя был лунный скафандр? — спросила Аврора.

— Мы с лошадкой не придаём большого значения внешности, — сказал Чучело и с гордостью бросил взгляд на свою синюю куртку и розовые чулки.

— Вы привезли с Луны образцы? — продолжила расспрос Аврора.

— Нет, я решил их не брать. Что получится, если все побывавшие на Луне возьмут с неё по кусочку? Так на Луне Луны не останется. Нет, я этого не делал и заранее выехал домой, потому что сегодня день особенный.

— М-да, — сказала Аврора, — сегодня день перед Новым годом, и мы пойдём к жене судьи и Томасу в гости.

— Для меня большая честь посетить этот дом, — сказал Чучело, — но, уверяю тебя, я ни за что не поднимусь на чердак и даже не взгляну на комод.

— Да, но у нас в комнате тоже стоит комод, — сказала Аврора.

— Он не такой, как тот, на чердаке, — возразил Чучело.

— Пойдём сейчас и взглянем на Гиннекен? — предложил Сократ.

— Папа сказал, что нам не нужно её будить, — сказала Аврора. — Хотя, может быть, она уже проснулась?

Они тихо спустились по лестнице и пробрались в гостиную. Сократ сначала дал взглянуть на Гиннекен Чучелу, а потом наступила очередь Авроры.

— Она не спит, — прошептала Аврора, — у неё открыты глаза. И мы можем войти.

В гостиной было холодно, топить печку, в то время как Гиннекен спала, не решились. Она натянула одеяло до кончика носа, и хотя на голове у неё были жёсткие и короткие волосы, в них видны были бигуди. Наверное, для встречи Нового года Гиннекен решила принарядиться.