Анне-Катрине Вестли - Аврора на теплоходе [Повести]

— Даг, мине даме, — сказала Аврора, как ей казалось, на хорошем голландском языке.

— Даг, мине Гиннекен, — сказал Сократ.

— Добрый день, — постаралась ответить им по-норвежски Гиннекен. — Ик так хорошо спала.

— Мы пока выйдем к папе на кухню, — сказала Аврора.

Когда они позавтракали, папа сказал:

— Сегодня мы пропустим обед, мы же пойдём вечером в гости, а на дневное время у меня особые планы.

— И какие же? — спросила Аврора.

— Я схожу на прогулку.

— А мы можем с тобой пойти? — спросила Аврора.

— Нет.

Аврора до того удивилась, что встала два раза и два раза села.

— Это ведь самый последний день в году, — объяснил папа. — В двенадцать часов начинается Новый год, поэтому я схожу на небольшую прогулку и поразмышляю. Это будет прогулка мысли, и я пойду на неё один.

— А что будет делать Гиннекен? — спросила Аврора.

— Она пойдёт к жене судьи и посмотрит, как готовится к приёму гостей норвежская дама, — сказал папа. — Мама в конторе, но она скоро вернётся, и, насколько я её знаю, она тоже отправится на небольшую прогулку поразмышлять.

— Тогда поразмышлять пойдут сразу четверо, — сказала Аврора. — Сократ и я, мы тоже пойдём.

— Нет, пойдут пятеро, — сказал Сократ, — Чучело заявил, что он пойдёт тоже. Он и я, мы отправимся в сад, потому что Чучело не любит долгих прогулок после той, о которой ты уже знаешь, — сказал он и взглянул на Аврору.

Папа ушёл. Аврора видела, что он направился вверх от Фабельвика, а это означало, что он пойдёт дорогой между гор.

Нет, туда она не пойдет. Она пойдёт к пристани. Может, пришёл «Молодец»?

Но, когда Аврора подошла к морю, катера она не увидела, он, наверное, подойдёт позже.

Интересно стоять здесь одной. Ни светло ни темно, и совсем рядом всё время бормочет море. И тут Аврора услышала голосок, который изо всех сил старался зазвучать сильно и энергично.

— Так у вас есть груз на борту? Давайте его сюда! Не до полуночи же нам ждать?

Что такое? Аврора оглянулась. И тут под навесом увидела мальчика. Он был ростом с неё, и она поняла, во что он играет. Он играл в Альфреда с пирса. У Альфреда была борода, а этот мальчик делал вид, будто её поглаживает, хотя никакой бороды у него не было.

Он играл так похоже, что Авроре тоже захотелось присоединиться к его игре. В конце концов, можно оставить все эти мысли о новом и старом годе, играть было интереснее. Только бы он принял её в игру. Что бы придумать, чтобы он не разозлился и не ушёл? Она взяла старый ящик, который лежал на пристани, и сказала:

— Слушай, Альфред, ты поможешь погрузить этот ящик на катер?

Ей никто не ответил. Тогда Аврора прямо взглянула на мальчика и сказала ему:

— Я — штурман с «Молодца», можно мне поиграть тоже?

Мальчик подумал и сказал:

— Ну ладно, играй, но, если кто-нибудь сюда явится, я сразу уйду.

Аврора понимающе кивнула. Эту игру она знала давным-давно.

Происходило то же самое, что и с Кнутом в Тириллтопене. Он тоже не хотел разговаривать с ней при посторонних, только дома.

— Да, спасибо тебе за старый год, — сказал мальчик и потянул себя за «бороду». — И передавай привет всем!

— Тебе тоже спасибо за старый год.

— Мне скоро уходить в море, — сказал Альфред и сел на ящик рядом с Авророй.

— А я думала, что ты хочешь остаться на берегу.

— Нет-нет, я так сжился с морем, что в ночь под Новый год не хочу оставаться на берегу.

— Аврора! — послышались голоса. — Аврора, ты здесь?

Аврора ничего не ответила, но она отчётливо слышала, что её зовут Юханна и Ракель, которые в это время тоже гуляли.

А мальчик, где он? Его как не было. Хотя он только что сидел рядом.

— Ты здесь? — снова сказала Юханна. — Мы заходили к тебе домой и хотим тебе кое о чём сказать. Ничего, конечно, хорошего. Аврора, ты не должна играть с Фруа!

— Фруа? — переспросила Аврора. — Так его зовут?

— Нет, его зовут Фритьоф Руальд, — объяснила Юханна, — но мы зовём его Фруа. Ты не должна разговаривать с ним, Аврора. Моя мать не здоровается с его матерью, потому что они не из тех людей.

Аврора только-только хотела спросить, что плохого в тех людях, как прибежал папа.

— Аврора, поторопись домой, — сказал он, — тебе ещё принимать ванну, мы же собираемся в гости. Спасибо вам, Юханна и Ракель, за старый год. Надеюсь, мы увидимся в новом.

— Спасибо вам за то же, — сказала Юханна. Она стояла, переполненная всем, что ей не терпелось высказать Авроре. Но придётся подождать.

— Побежали, Аврора! — сказал папа.

— Среди твоих знакомых есть люди, с которыми ты не хочешь здороваться?

— Нет. Если я знаю человека, я с ним здороваюсь. Я, кстати, здороваюсь и с теми, кого не знаю.

— Понятно. Я познакомилась с мальчиком, а Юханна говорит, что её мать не здоровается с его матерью.

— Не обращай на это внимания, — посоветовал папа. — Он приятный?

— Да. Мы хорошо с ним играли.

— Тогда будем надеяться, ты встретишься с ним ещё. А сейчас нам нужно спешить. Ты знаешь, как называет Гиннекен вечер под Новый год? Ацдерйяншауинс, и это значит по-голландски «вечер старого года».

— Значит, мы идём в гости на вечер старого года, — сказала Аврора.

— Идём поскорей, и надень своё новое платье! Тогда я возьму тебя в листовёртки. Ты знаешь, кого музыканты называют листовёртками? Это те женщины, которые перелистывают перед ними ноты. Сегодня я буду играть в тюрьме перед заключёнными. Перед тем как пойти в гости, я загляну к ним.

— Хорошо, — сказала Аврора. В листовёрку, сама не зная того, она уже несколько раз играла.

Когда они пришли в тюрьму, они поздоровались со всеми, кто там был. Всего пятнадцать человек, считая двоих, кто за заключёнными присматривал, ещё одна женщина готовила им еду. Никого больше Аврора не видела.

Аврора знала всех заключённых, потому что уже была здесь. Один из них, который сидел в тюрьме очень долго, смастерил Авроре кораблик, другой изготовил для неё небольшую табуретку. Но, как говорил папа, не у всех золотые руки, и поэтому он хотел организовать для заключённых в новом году настоящую школу. Хотя сейчас, в вечер старого года, он решил только поиграть для них, а Аврору взять листовёрткой. Она сидела на стуле рядом с папой и каждый раз, когда он кивал, переворачивала лист с нотами, чтобы его пальцы не отрывались от клавиатуры. Папа так усердно кивал, что Авроре необязательно было читать ноты.

Концерт получился долгий, потому что папа обещал выполнить просьбу каждого. Один заключённый пожелал «Лунную сонату» Бетховена, другой — что-нибудь из морских вальсов, третий — какой-нибудь из псалмов и ещё один — музыку к народному хоппса-танцу с прискоками. Папа исполнил просьбу каждого.