Николай Печерский - Ленивые хитрецы

Добровольцы, а вместе с ними и мы с отцом вошли в палатку. Справа и слева в этой похожей на одноэтажный дом палатке стояли кровати. Посередине, возле железной печки, - некрашеный стол. Из-за стола вышел невысокий коренастый человек в сапогах, галифе и белой запылившейся безрукавке.

- Здравствуйте, - сказал он. - Поздравляю с приездом. Моя фамилия Гаркуша.

У Гаркуши было широкое загорелое лицо и голубые смешливые глаза. Он весело оглядел свое новое войско, то есть нас, и спросил:

- Электрики есть?

Аркадий Смирнов быстро оправил форменку, вышел вперед и щелкнул каблуками:

- Так точно, есть электрики!

- Добре, - похвалил Гаркуша. - А машинисты подъемных кранов есть?

- Есть, есть! - отозвалось сразу два голоса.

Я с нетерпением ждал, когда он скажет. «А плотники есть? Добре». А что, если Гаркуше не нужны плотники и он покажет нам от ворот поворот, то есть скажет: «Убирайтесь откуда приехали!»

Но Гаркуша не забыл и о плотниках. Он сел за стол, повертел в руках длинный красный карандаш и вдруг тихо, как будто бы специально приберегал эти слова на закуску, спросил:

- А может, среди вас и плотники есть?

Теперь уже вышел вперед отец. Он так же, как и Аркадий, щелкнул каблуками и сказал:

- Я плотник восьмого разряда.

Вы бы только видели, что произошло с Гаркушей! Он выбежал из-за стола, взял отца за плечи и стал рассматривать его, как будто бы перед ним был не плотник, а какой-нибудь известный киноартист.

- Восьмого разряда? Та не может же быть!

Электрик, машинист и экскаваторщики смущенно

переглянулись. Гаркуша заметил это. Он приветливо улыбнулся добровольцам и сказал:

- Вы ж поймите, что делается: электрики и машинисты ну прямо как из мешка сыплются, а плотника ни одного, хоть караул кричи! А мне ж дома строить надо. Где я народ размещать буду?

Добровольцы уже хотели браться за чемоданы, но Гаркуша остановил их.

- Куда? - решительно сказал он. - Мне ж каждый человек позарез нужен. Мы из вас таких плотников сделаем, что только ахнете!

Эта история закончилась так: отца назначили бригадиром плотников, все остальные, кроме Аркадия, пошли к нему учениками. Башенный электрик Аркадий Смирнов был принят на Братскую ГЭС трактористом.

Небольшая заминка вышла с жильем. Когда Гаркуша сформировал бригаду плотников и рассказал отцу, с чего начинать, он обратил внимание и на меня.

- Твой? - спросил он отца.

- Мой.

- Н-да… Куда же я вас дену? В палатку поместить? Там целых двадцать человек; за ночь так накурят, что хоть святых выноси. А потом, между нами говоря, ругаются, проклятые. Никак не могу отучить.

Гаркуша задумчиво постучал пальцами по столу, а затем вновь улыбнулся и твердо сказал:

- Пошли к лоцману. По крайней мере, в избе жить будете.

Все вопросы Гаркуша решал быстро и легко. Видимо, никаких непреодолимых препятствий для него не существовало. Он стремительно поднялся, подхватил наш чемодан и, не оглядываясь, зашагал по тропинке к одинокой темной избе, склонившейся над самым берегом Ангары.

Остановились мы около высоких, срубленных из толстых бревен ворот. На одном бревне я сразу же увидел надпись, сделанную мелом: «Степка прохвост». На другом бревне, чуть пониже первого, была еще одна надпись: «Степка балбес». Во дворе этого довольно странного дома заливалась хриплым лаем собачонка.

Гаркуша ударил несколько раз кулаком по воротам. Звякнула щеколда. В воротах показался седой длинноволосый старик. Это, наверно, и был лоцман. Из-за спины лоцмана выглядывал мальчишка моих лет. Голова у него была гладко выбрита и отливала синим глянцем. Мальчишка вопросительно и с недоверием посмотрел на меня темными узкими глазами, а когда я улыбнулся и дружески показал ему язык, он отвернулся.

Лоцман повел нас в горницу - низкую, темноватую комнату с большим столом возле окна. Он усадил нас на скамейку, закурил и только тогда спросил:

- Чо, однако, пришли?

Сибиряки все время «чокают», то есть вместо «что» говорят «чо». Очень любят в этих местах слово «однако» и стараются влепить его даже туда, где оно совершенно не нужно.

- Так вот, - сказал Гаркуша, - постояльцев я тебе привел. Живите мирно, дружно. А мы в долгу не останемся. За квартиру оплата сполна.

Гаркуша даже не спросил лоцмана, нужны ему квартиранты или нет. Он сунул лоцману руку, подмигнул отцу и был таков. Мы остались в чужой избе с лоцманом и мальчишкой, который, видимо, даже и не думал вступать со мной в разговоры.

Когда Гаркуша ушел, лоцман оглядел нас, почесал в затылке, крякнул и сказал:

- Живите, однако. Не в Падун же вас выбрасывать.

Старик пригласил нас к столу, а сам засуетился у печки. Скоро перед нами появился чугунок с ухой, краюха темного хлеба и деревянные ложки с облезлыми цветами.

- Ешьте с устатку, - сказал лоцман.

Он наклонился и вытащил из-под скамейки четвертинку с водкой.

- Выпьем, однако? - спросил он отца.

Отец сказал, что не пьет. Лоцман похвалил, сообщил, что водка - это отрава, а затем налил стопочку, снисходительно посмотрел на нее и опрокинул в рот. Старик сразу повеселел. Поблескивая глазами, он стал расспрашивать о Москве, Иркутске и других городах, где нам довелось побывать. Лоцман прожил на свете уже семьдесят лет, но никуда дальше Братска не выезжал.

Мне надоело сидеть возле чугунка с ухой. Я слепил шарик из хлебного мякиша и стал катать по столу. Отец остановил мою руку и сказал:

- Иди с мальчиком во двор. Познакомьтесь.

Мы вышли во двор и стали друг перед другом как столбы. Полагалось бы, конечно, подать руки и заключить крепкий союз. Но мальчишка даже и не думал вынимать руки из карманов. Он хмуро смотрел себе под ноги и молчал. Волей-неволей первый шаг к сближению пришлось делать мне.

- Меня зовут Геннадий, - сказал я. - А тебя?

- Степка.

- Это о тебе на доске показателей и на заборе написано?

- Чо там, однако, написано? - строго спросил Степка.

- А ты разве не видел? Два раза написано «Степка прохвост», и один раз «Степка балбес».

Как ни странно, но Степка не обиделся на меня. Он даже улыбнулся и сказал:

- Это Комар написал. Мы с ним друзья.

- А где же он живет, этот твой… друг?

- В Осиповке, на той стороне Ангары. Он с матерью сюда приезжает.

- А что он тут делает? На заборах пишет?

Но Степка не принял моей шутки.

- Чо ему делать? Отец на Падуне на шофера учится, - серьезно ответил он.

- С усами?

- А ты откуда знаешь? - удивился Степка.

Я не стал рассказывать новому товарищу про усатого «малого» и случай с медведем. Лучше пока придержать язык за зубами.

- Тебя почему прохвостом дразнят? - спросил я.

- Я же тебе говорю - Комар выдумал.

- А на Падуне что делаешь?

- Как - что? - удивился Степка. - Рыбачу с дедом, дрова колю, в избе прибираю. У меня, кроме деда, никого нет. Ни отца, ни матери.