Лев Квин - Озорники [1957 год]

— Мне Валера сказал.

— Валерка? Значит, он все-таки тебя вчера видел?

— Еще бы не видел! Про ежовые рукавицы все расспрашивал… Из чего, говорит, они делаются, — усмехнулся Виктор.

— Ах, вот как! Значит, он мне соврал, этот противный мальчишка… Валера! Валерка! Где ты? Валерка!

Но Валерка ничего не слышал. Он лежал ничком на кровати и горькими слезами оплакивал невозвратимую утрату.

…Когда он, наконец, собрался в школу, времени до начала уроков оставалось в обрез. Но у подъезда, как всегда, его ждал верный Адъютант, веселый, улыбающийся. Он, видно, совсем уж забыл про вчерашнюю ссору.

— Ну, как Гришка поживает? — был первый его вопрос. — Тамара не выбросила?

Что ему сказать? Что сказать?

— Вот еще! — не очень уверенно начал Валерка. — Дам я ей выбросить, как же!.. Я… Я… — Тут он, наконец, придумал и заговорил веселее. — Я сам отнес его обратно в Дарьину рощу. Еще вчера вечером. Для чего мучить ежа, спрашивается? Я же пионер, — вспомнил он весьма кстати. — У него, может, там детки есть. Пусть себе живет на свободе.

— Эх ты! — Впервые за все время их знакомства Адъютант говорил с Валеркой в таком тоне. — Зачем отпустил? Отдал бы мне — было бы у меня теперь целых два ежа. Вот бы я их выдрессировал!

Валерка насторожился.

— Как два? А у тебя откуда еж?

Адъютант оживился:

— Мама принесла. Идет она сегодня утром с базара и у крыльца вдруг видит — еж! Откуда только он у нас во дворе взялся? Почти совсем такой же, как твой Гришка. Может, брат, а? Я его знаешь как назвал — Тишка. Буду разным штукам обучать: танцевать под губную гармошку, прыгать через палочки. Я ему домик из картона сделал, я…

Адъютант трещал и трещал без умолку, а Валерка шел рядом и молча страдал.

После долгого ненастья выглянуло солнышко. Ребята, которым порядком наскучило в тесных школьных коридорах, на первой же перемене шумной стаей выбежали во двор. Поднялся веселый гомон. Первоклассники в серых костюмчиках, похожие друг на друга, словно воробьи, бестолково носились взад и вперед, оглашая воздух пронзительными, как свистки, голосами. Ребята повзрослее устроили кучу-малу, в самом низу которой деловито пыхтел толстый мальчишка. Старшеклассники соревновались по прыжкам в длину. Несколько девочек-подружек ходили по двору, взявшись под руки, и пели «Уральскую рябинушку».

Валерка стоял посреди двора и не знал, к кому присоединиться. Собственно говоря, его место было там, где куча-мала выросла уже в приличный холм. Но оттуда доносился голос Гешки Дорохова, а он с ним в ссоре. Пойти к прыгунам? Погонят прочь — эти ребята из последних классов не очень-то церемонятся с младшими.

С улицы громко застучали в ворота. Один из старшеклассников пошел открывать.

— Хлестаков! Хлестаков! — загалдели малыши и гуртом кинулись вслед за ним.

Старшеклассника, правда, звали Евгением Кульчинским, но на недавнем школьном вечере он здорово сыграл в пьесе роль Хлестакова, и впечатлительные зрители сразу же окрестили его по-своему.

Лениво перебирая ногами, во двор вошел школьный мерин Цезарь. Он тащил телегу, на которой погромыхивала большая куча ржавых листов железа, банок, обручей, стоек, старых кроватей — металлический лом. Вверху кучи, поджав под себя ноги, словно китайский мандарин, восседал школьный сторож Иван Иванович, он же конюх.

Вслед за телегой вошли двое ребят.

— Что сие значит, господа почтенные? — картинно вскинув голову и подняв брови, спросил Евгений-Хлестаков.

Ему льстило внимание малолетних поклонников, и он не прочь был слегка порисоваться перед ними.

— Закрыто, — лаконично ответил один из сопровождавших телегу с металлоломом и устало вздохнул. — Зря только тащились!

— На базе, оказывается, сегодня выходной, — пояснил его товарищ, высокий, чуть сутулый юноша с веселыми черными глазами. Его знала вся школа — он был секретарем комсомольской организации. — Не приняли у нас ничего. Завтра в двенадцать, говорят, приезжайте.

Евгений присвистнул.

— Ну, все! Значит, обошли нас ремесленники. Сегодня же последний день соревнования.

— Не бойся. Ребят из ремесленного тоже обратно вернули, — успокоил его черноглазый секретарь. — Только знаешь, Женя, у них металлолому, пожалуй, побольше нашего… Надо бы еще подсобрать, пока есть время…

— Да где же его взять? Ведь все кругом обобрали. — Евгений сделал плавный широкий жест. — Все! Вот спроси хотя бы у него. — Тут он неожиданно показал рукой на Валерку. — За неимением железа он вчера нам доску деревянную приволок.

Кругом рассмеялись. Валерка покраснел и юркнул в толпу. И вовсе она не деревянная была эта доска, а с одной стороны обитая жестью. Просто надо было жесть отодрать — металлолом первый сорт! Но он сам не смог, а Евгений не захотел возиться и выкинул доску. И теперь еще на смех поднимает!

— Все-таки надо искать, — донесся до Валерки голос черноглазого. — Из-за каких-нибудь ста килограммов первенство уступать! Ищите Плюшкиных — должны же они где-то быть! Уговорите их отдать школе металлолом!..

— Ну ладно, хлопцы, — прервал его вдохновенную речь Иван Иванович. — Что с этим барахлом делать будем: в телеге оставлять чи здесь сгружать?

— Почему здесь? — удивился Евгений-Хлестаков. — Надо обратно в сарай.

— Во-во! — Иван Иванович иронически прищурил глаз. — А дрова на улицу. Чтобы растащили.

— Какие еще дрова?

— Деревянные — во какие! За ними еще утром машину погнали… Придется барахло прямо сюда и сваливать.

Иван Иванович, кряхтя, стал слезать с телеги.

— Что вы, что вы, Ван Ваныч! — трагическим тоном воскликнул Евгений. — Разве можно здесь оставлять? На целую ночь, без охраны… Ведь ремесленники по всем дворам рыщут в поисках металлолома. Живо подберут.

— Повезем ко мне домой, — предложил черноглазый. — В сарае найдется место. А завтра прямо оттуда повезем на базу…

Раздалась резкая трель школьного звонка. Перемена кончилась. Валерка постоял немного, посмотрел, как Иван Иванович развернул телегу. Потом, сунув руки в карманы, не спеша пошел в класс.

— Не боишься на урок опоздать? — догнал его Евгений.

— Нет, — буркнул Валерка и нарочно пошел еще медленнее.

— Ишь ты какой: маленький да сердитый, — рассмеялся Евгений и хлопнул его по плечу. — На вот, возьми, не сердись. — Он порылся в кармане и вытащил значок спортсмена третьего разряда. Валерка замер, не смея поверить такому счастью. — Бери, бери! Он мне не нужен. Я уже второй разряд получил.

Валерка просиял. Он ввернул значок в петлицу, зашел в класс. Смиренно опустив голову, выслушал замечание учительницы. Затем сел на свою парту и гордо выпятил грудь. Пусть видит Гешка Дорохов, какой у него чудесный значок!