Лев Квин - Мальчишечьи тайны

Геша начинает колотить ногами в дверь. К нему присоединяется и Леня.

— Бум! Бум! — это Гешины валенки.

— Бац! Бац! Бац! — это Ленины ботинки.

Долго стучать не приходится.

— Тихо! — слышится за дверью надтреснутый старческий голос. — Кто там разбушевался?

Это дворник — дедушка Егор. Геша его побаивается и недолюбливает, — почему он все время ворчит? Но теперь Геша готов броситься ему на шею.

Однако дедушка Егор вовсе не склонен разделять Гешин восторг.

— Что за новости? — грозно спрашивает он, и его длинные седые усы сердито топорщатся. — Что за порядок такой по подвалу лазить?.. Курили тут, небось. Дом подпалить хотите?

Он шумно тянет носом. Но запаха табака не слышно.

— А ну, дыхни! — требует он у Геши, который стоит поближе.

Геша с готовностью, выполняет приказ. Он некурящий. Однажды, правда, курил — когда мама с папой ушли в кино и его с собой не взяли. Он, злился, а потом решил отомстить. Нашел окурок, долго разжигал его. Поперхнулся дымом, закашлялся, но героически продолжал тянуть… Когда мама с папой вернулись, они нашли Гешу одетым на кровати. Он лежал испуганный, зеленый и жалобно стонал… С той поры он бросил курить.

Не обнаружив следов преступления, дедушка Егор смягчается.

— Выходите, шпингалеты… Стало быть, вас тот шепелявый балбес запер. Вертелся тут все время… Я тебе дам! — Дедушка Егор грозит кулаком Тишке, высунувшемуся на секунду из подъезда. Тишка моментально исчезает. — Пойду к ихнему папаше, пожалуюсь, — решает он. — Проходу не стало от озорника.

Дворник, прихрамывая, решительно направляется к подъезду. Будет сегодня Тишке баня. У него папа строгий-престрогий.

— Ну-ка покажи, что ты там нашел, — предлагает Геша. — Скорее, скорее, — торопит он.

Леня вытаскивает из кармана небольшую коричневую целлулоидную коробочку.

— Фотопленка! — восклицает Геша. — Дяди Пети фотопленка. Вот, оказывается, что он в подвале прятал… Что ты делаешь? Не открывай! Пленку засветишь! — Он вырывает коробочку из Лениных рук. Ее надо проявить.

— А ты умеешь?

— Нет… Папа умеет, а я еще нет… Знаешь что, — приходит Геше в голову. — Иди сейчас к Максимке Кочетову. Он фотографией занимается. Староста фотокружка. Попроси, пусть проявит. А завтра в школе мне отдашь…

— А ты чего к Максимке не пойдешь?

— Нельзя. Мама и так сердится, что уроки не делаю… Но смотри, Ленька, если ты Максимке хоть одним словом проболтаешься…

— Что я, маленький!.. Не веришь? Хочешь, поклянусь?..

Зайдя в подъезд, Геша слышит истошные вопли. Они становятся еще громче, когда он проходит мимо двери Тишкиной квартиры. Кто-то орет благим матом, а сердитый мужской голос спрашивает:

— Будешь?.. Будешь?.. Будешь?..

И в промежутках раздаются звуки, похожие на аплодисменты.

Геша взбегает наверх. На лице у него довольная улыбка, хотя в принципе он ярый противник телесных наказаний.

И все-таки Тишку немножечко жаль — ведь его книгу мама спрятала. И Геша решает: надо отдать ему монету с лошадью и короной. Это будет по-справедливости.

Геша несется по улице, яростно размахивая портфелем. Собственно, спешить незачем. Еще только восемь утра. Но Геша изнемогает от любопытству что заснято на пленке? Надо было вчера самому пойти к Максимке Кочетову. Разве можно доверять Леньке такое важное дело? Ленька известный разиня. Еще и пленку потеряет.

Геша бежит, обгоняя прохожих. Скорей, скорей!

Впереди идет низенький, сгорбленный старичок с палкой в руке. Геша пытается обойти его, но неожиданно оступается и, потеряв равновесие, толкает старичка плечом.

— Извините, — бросает он на ходу, и тут же замечает, что у старичка черные очки. Слепой. Как же он улицу перейдет?

— Можно, я вас проведу через дорогу? — предлагает он.

Старичок энергично мотает головой:

— Не надо, внучек. Я сам пройду.

Как же так? На перекрестке то и дело снуют «Победы», «Москвичи», автобусы. Ведь могут переехать.

Светофор показывает зеленый цвет. Геша сходит с тротуара сразу же вслед за старичком. Не пустит он его одного. Все равно пойдет за ним. Но старичок идет себе потихоньку, постукивая палочкой по мостовой. Геша следует сзади и с тревогой смотрит по сторонам. Нет, ничего! Вот уже тротуар…

Геша с облегчением вздыхает. Как же все-таки слепые так здорово умеют ходить? Он однажды на спор попробовал идти, зажмурив глаза. Это было в школе, на большой перемене. Сделал несколько шагов, споткнулся и ударился головой о стенку. Ребята смеялись, а ему было так больно, что хотелось плакать. И заплакал бы, если бы не подошли девчонки. Ну, а при них плакать никак нельзя…

Придя в пустую, тихую школу, Геша начинает жалеть, что так рано встал. Все равно Леньки нет. Он придет на урок как всегда — тютелька в тютельку. «На полшага раньше учителя», — шутят ребята. Однажды, правда, был случай, когда Леня прибежал в школу за час до начала уроков. Когда об этом узнала Елена Дмитриевна, она сказала, что, должно быть, случилось чудо. Но потом выяснилось, что никакого чуда не было. Просто у Лени дома испортились часы, он думал, что скоро девять.

Но сейчас, наверно, чудо все-таки произошло. Когда Геша заходит в класс, то видит там Леню. Тот стоит у доски и что-то чертит мелом. Даже не поздоровавшись, Геша бросается к нему:

— Проявил пленку?

— Геша, ты вправду не знаешь, что на ней?

— Вот чудак! Откуда мне знать? — удивляется Леня. — Ведь я пленку тебе отдал.

Леня улыбается во весь рот:

— Тогда я тебя обрадую, товарищ Шерлок Холмс. — Порывшись в портфеле, он достает катушку.

— Вот, смотри. Тут все сообщники дяди Пети… Ну и рожи! В особенности у одного…

Леня разворачивает пленку и показывает Геше кадр. Действительно, тип! Черный-пречерный, словно трубочист.

— Да это же негатив, — догадывается Геша.

— А вот и карточка, — Леня подсовывает ему кусок плотной бумаги. — На, смотри.

Взъерошенные волосы. Уши, как крылья, разлетелись в разные стороны. На носу разбрызганы веснушки… Что это? Геша видит на фотокарточке… самого себя.

— Хорош сообщник у дяди Пети? — хохочет Леня, подпрыгивая от смеха и похлопывая себя по коленкам. — А вот тебе и другие карточки.

Он выкладывает целый ворох фотографий. Геша, Ирочка. Геша вместе с Ирочкой. Мама с Ирочкой и Гешей. Снова Геша…

Что случилось? Геша ничего не поймет. Как они все оказались на пленке дяди Пети? И Ирочка, и мама, и он…

Так вот что! Это ведь пропавшая фотопленка, которую папа заснял еще до переезда на новую квартиру и потом никак не мог найти. А она, оказывается, попала в подвал.

И чего Ленька так развеселился? Что здесь смешного? Наоборот, ничего смешного нет. Он думал, что дядя Петя уже разоблачен, а оказывается — нет, не разоблачен. Все надо начинать сначала. Разве это смешно? Пустосмешка Ленька, а не доктор Ватсон.