Владимир Добряков - Две строки до востребования

— О-о, — погрузив пальцы в смолянисто-черную бороду, протянул Роман. — Это уже красивые ассигнации рисуются. Вполне и определенно. Плюс — психологический фактор. Что ж, по рукам, старина!

Вавилон удовлетворенно пожал протянутую руку.

— Значит, будут колеса?

— Слово джентльмена!

— Тогда — за дело! Наташа, несу швейную машинку.

— Всецело и полностью, — покорно вздохнула Наташа. — Вечная истина: самая трудная работа достается женщине.

— А мне, старина, — лишь по глазам и заискивающему голосу можно было понять, что Роман улыбается, — если помнишь, ты обещал мне бокал вина.

— Еще одна старая истина, — без улыбки заметила Наташа, — женщина — за работу, мужчина — за вино.

— Натали, виноват ли я, что кроме оркестровой трубы, предметы иного назначения держатся в моих руках крайне ненадежно. Лучше у окна в это время посижу. Созерцание машины с целью ее сохранности…

Вавилон толкнул дверь. Этого болтуна не переслушаешь. В кухне он открыл холодильник, достал бутылку «Ркацители». Пусть себе потягивает вино и болтает сколько влезет. Какой еще прок от него. От Гриньки и то больше пользы. Ладно, хоть машину дает, и то спасибо.

Из своей комнаты вышла мать. По-прежнему нарядная и чуточку обиженная.

— Для приличия и со мной могли бы немного посидеть.

— Ма, красивая моя, обязательно посидим. — Вавилон обнял круглые и гладкие плечи матери. Алла Игнатьевна вмиг растаяла и горячо зашептала:

— Волик, она — прелесть! Где ты ее разыскал? У вас, прости, что — роман?

— Вот именно — Роман, — обреченно вздохнул сын. — В Романе все и дело.

— Отчего же так грустно? Ты должен радоваться. Любовь к такой девушке — это счастье. Она облагородит тебя…

— Маман, хоть ты не трави меня!

— Ничего не понимаю. Да в чем дело?

— А в том, что хороша Маша, да не наша.

— Как?.. — ошеломленно спросила Алла Игнатьевна. — Она с этим… бородатым?

— С этим, — подтвердил Вавилон. — С бородатым… У него — все. И борода, и машина, и Наташа. Вот и сухое вино ему же несу. Счастливчик…

Кабинет биологии помещался на втором этаже, совсем недалеко от Гринькиного класса. На каждой переменке Гринька проходил (а то и по нескольку раз) мимо дверей кабинета и всякий раз с тайной радостью думал о том, что в кармане у него лежит ключ от замка и он может в любой день потихоньку зайти в кабинет, потрогать всякие экспонаты, приборы, а главное, посмотреть в микроскоп.

Но идти одному, он считал, было бы теперь нечестно. Сам же разболтал Киселю про ключ и предложил вместе смотреть в удивительный микроскоп. Может, напрасно разболтал? А все из-за той крестовой десятки. Жалко стало Киселя, вот и сказал про микроскоп, думал, что обрадует. А тот вроде и не обрадовался нисколько. Три дня уже прошло, он и не вспоминает. Неужели не интересно ему? Или просто трусит? Напугали его папочка с мамочкой. Слабак! Не иначе как над уроками сидит потеет теперь. Двоек-то нахватал сдуру.

Гриньке стало скучно. С десяток раз объехал на велике самые удобные дорожки двора. И вдоль Костиного дома покатался, не одну ребристую трассу проложил под его балконом. Не выглянул дружок Костя. И призывных дзинь-звоночков будто не слышал.

Совсем, видать, заучился. Гринька сплюнул и уже собирался взять курс на свой возвышавшийся девятью этажами дом, как вдруг на сверкающий в лучах солнца руль, рядом со звонком, уселась маленькая, необыкновенной красоты бабочка с узенькими и прозрачными нежно-зелеными крылышками.

Гринька смотрел на нее изумленно, боясь дышать. Потом стал медленно приближать руку к нежданной гостье… Есть, попалась! И вновь долго, не мигая, рассматривал он свою изумрудную пленницу. Насмотревшись, достал спичечный коробок, без жалости высыпал на землю спички, а их место заняла зеленая бабочка. Подержав коробок возле уха и ничего не услышав, Гринька решил, что пленнице одной скучно. Через минуту он подселил к ней темно-синюю муху, усевшуюся погреться на седле его велика.

Бережно, спрятав «зоопарк» в нагрудный карман, Гринька одним махом вскочил на седло и энергично закрутил педалями. Не останавливаясь у своего дома, промчался дальше, на улицу, и затормозил возле молочного магазина. Телефонная будка была свободна. Гринька не пожалел двушки, набрал номер Костиной квартиры. И когда трубку подняли, сказал:

— Слушай, Кисель, это я. Узнал?.. Один дома?

— Один, — радостно ответил Костя. — Ты первый раз звонишь?

— Из будки — первый. А велосипедным звонком полчаса тренькал. Затаился, не показываешься.

— Я не слышал. В ванне лежал. Под водой. Угадай, сколько времени был под водой? Не угадаешь. Рекорд — семьдесят три секунды. Думал: грудь лопнет…

— Рекорд! — фыркнул в трубку Гринька. — Это ерунда. Я две минуты просижу. Ты, Кисель, лучше скажи, что такое электроника?

— Каждый дурак знает.

— А бионика?.. Ага, молчишь! Не знаешь! Пчела за три километра улетит, а все равно улей свой находит. Или летучая мышь. Она как ласточка летает, только в темноте. И ни на что не натыкается. Потому что локаторы у нее специальные. Вот ученые смотрят на этих животных или там букашек и открытия делают. Локаторы, например… В общем, много всяких изобретений. Кисель, я бабочку сейчас поймал, красивая — не насмотришься! Усики у нее зачем-то, четыре лапки. А в крылышках перепонки, как паутинка… Еще муху поймал…

— Муха! — с усмешкой отозвался Костя. — Тоже мне, организм! Чудо природы! — Костю задело, что Гринька не захотел оценить его рекордного погружения в воду. Две минуты просидит! Хвастун!

— Много ты понимаешь! — в свою очередь возмутился Гринька. — Голова у мухи, знаешь, как интересно устроена! А глаза! А потолок для нее, что пол. Попробуй ты, залезь на потолок, походи там. Вот как она ходит — кверху ногами!

«Потолок» как-то вдруг озадачил Костю. В самом деле, отчего это муха преспокойно разгуливает себе по верхотуре? И не падает.

— А сам-то знаешь, почему она не падает? — после некоторого раздумья спросил Костя.

— Узнаем! — уверенно ответил Гринька. — Для того и поймал. Вот они, в коробке сидят. На пару, чтоб не скучали. — Он достал коробок и приложил к трубке. — Слышишь?

— Что-то шуршит…

— Они и есть!.. Хочешь — останемся сегодня после уроков? В микроскоп все и разглядим.

— Ладно, останемся, — сразу согласился Костя и оживленно добавил: — Еще червяка, может, откопаю. По радио не слышал передачу? Тоже интересная животина. На два метра в землю залезает. Грунт раздвигает головой. Во, силища! А дышит всем телом…

— Давай тащи червяка! — одобрил Гринька.

Едва раздавался звонок на перемену, как Гринька и Костя — каждый из своего класса — спускались вниз и здесь, возле раздевалки и медкабинета, в самом тихом месте школы, принимались за обсуждение «научных» проблем. Сначала Костя сквозь узкую щелку в коробке пытался рассмотреть живые объекты их будущих исследований. Видно было плохо. Муха то пялила на свет жемчужный глаз, то принималась неистово жужжать, словно предчувствуя еще более тяжкие времена. А красивая бабочка безропотно покорилась судьбе, лишь часть зеленого крыла виднелась. Зато Костиного червяка можно было наблюдать без всякой опаски. Свернувшись тугим калачиком, он лежал в круглой жестяной коробке среди травинок так мирно и тихо, что даже не верилось, что своим длинным телом он может запросто вползать в твердый грунт. Тут гвоздь без палки в землю не вобьешь.