Владимир Добряков - Две строки до востребования

А начальник похода Аркадий Федорович посмотрел на тоненькую, как волосок, стрелку барометра и все сомнения солнца рассеял:

— Братцы кролики, нам повезло. Стрелка кверху пошла, к «ясно». Так что быть солнышку и хорошей погоде!

Тогда и поняло солнце, что ему делать.

Сначала в одном месте продырявило облака, потом засинило небо в другом, окрасило ярким золотом часть города. Эта веселая кутерьма лучей и света вконец раззадорила солнце, и оно двинуло неоглядную синь на поредевшие, попятившиеся за горизонт облака.

Оживленную группу туристов, включая «лошадь Сильную», нагруженную рюкзаками и туго свернутой палаткой, провожали две женщины — Лидия Ивановна и Валентина, вернувшаяся накануне из поездки. Зойка провожать до трамвайной остановки братца Симу не захотела. Вечером в новых лодочках на танцульки ходила и так лихо танцевала, что утром и подняться не смогла. Крикнула, не вставая с постели:

— Смотри, Симаха, в лесу не заблудись! Волки съедят.

Отец же, накормив сына завтраком, заставил его присесть «на дорожку». Печально глядя невидящими глазами, сказал:

— Хорошие у нас места там. Все помню, как сейчас вижу. Поклонись, Сима, селу. И дому бы поклониться, да нету дома, в сорок втором сгорел…

А Валентина, провожая Гриньку, вдруг расстроилась. Даже всплакнула. Она несла в сетке с десяток апельсинов и, чуть поотстав от шумных туристов, говорила Лидии Ивановне:

— Обижаются на моего-то, вроде как драчун, хулиган, а я вам скажу: добрый он, хороший. Только вот без отца, бедолага… А вы-то, — посмотрев на Леночку в белой панаме, спросила она, — не боитесь такую махонькую отпускать?

— Ничего, пусть привыкает, — ответила Лидия Ивановна, а у самой сердце сжалось. — Да и самостоятельная она у нас, третьеклассница. Санитарка!

При посадке в трамвай произошло первое приключение. Кондукторша отказалась сажать «лошадь».

— Не положено, граждане, с велосипедом. Во всех правилах написано — негабаритный груз.

— Так детишки они, господи! — наступала на кондукторшу Валентина. — В поход идут. Как же им такую страсть нести!

— Повторяю: не положено!.. Отправляю вагон.

— Я сам тогда доеду! — красный от стыда, сказал Гринька Аркадию Федоровичу.

— Обожди, нельзя так. Один в дороге. Я волноваться буду… Товарищ кондуктор, ну в виде исключения… Свободная же площадка.

— А, что с вами делать! — вдруг сжалилась та. — Загружайте!

Из-за этого и не простились толком. Хорошо еще, что Валентина успела подать Леночке в окно сетку с апельсинами.

Когда вагон, постукивая на рельсах, уже весело катился по улице, Леночка пересела к отцу на скамейку и сказала:

— А можно про это приключение в походный дневник написать?

— Дочура! — Аркадий Федорович, довольный, что с посадкой все так удачно уладилось, притянул Леночку к себе. — Ты — полная хозяйка дневника. Пиши все, что тебе захочется. Любые случаи, любые приключения. Даже начальство можешь критиковать! — Он засмеялся и поправил ей сбившуюся панаму.

В остальные сорок минут пути — до конечной остановки — ничего примечательного не произошло, если не считать того, что съели пять апельсинов и беспрестанно улыбались, вспоминая забавную посадку, радуясь синему небу и солнцу и думая о походе, который, по существу, уже начался.

Широкие улицы с бесконечными вереницами машин и пестрым многолюдьем как-то сразу кончились, и почти совсем опустевший трамвай теперь то проносился мимо одноэтажных домиков с балконами и антеннами за зелеными шапками яблонь и груш, то бежал мимо луга, пестревшего цветами, то вдруг врезался в невесть откуда взявшийся лес — за окнами мелькали березы, елочки. И когда, сделав полукруг, трамвай остановился, чтобы через минуту вновь начать бег к шумным улицам города, то оказалось, что они уже почти в лесу. Лишь справа тянулась тихая улочка с двумя десятками чистеньких и аккуратных, словно игрушечных, домиков.

Аркадий Федорович огляделся кругом, набрал в грудь воздуха и торжественно молвил:

— Отсель начнем свой путь неблизкий! — и, не теряя времени, перешел на деловую, почти военную прозу: — Задача на сегодня у нас такая: совершить марш в двенадцать километров и выйти к реке Сомовка. Обед — в два часа на опушке леса у развилки шоссе. Какие будут вопросы?

Вопросов не было. Все с уважением взирали на командира, готовые выполнить любой приказ. Лишь Косте захотелось уточнить:

— А почему река называется Сомовка? Может быть, сомы в ней водятся?

— Вот придем и узнаем, — сказал Гринька, приторачивая рюкзак к рулю «лошади»…

Шли вдоль леса, по тропинке. Рядом пролегала широкая земляная дорога со следами протекторов машин, но все выбрали тропинку. Куда интересней! Шагаешь по чуть выбитой траве, цветы возле ног, кузнечики стрекочут, а тропинка то влево вильнула, то вправо, то с пригорочка, то на пригорочек.

Шли в таком порядке. Первым — Гринька, нес трехлитровый бидон с водой (воду договорились нести по очереди), за ним — Костя. Он сразу же подобрал прутик и с удовольствием размахивал им. У Симки на боку висел магнитофон в кожаном чехле. И хотя черный ремешок ощутимо давил на плечо, Симка ни за что на свете не захотел бы расстаться с этой приятной тяжестью. Медицинская сумка Леночки, шагавшей следом за Симкой, была так легка, что санитарка и забыла о ней. В руке Леночка держала сачок и внимательно выглядывала, кого бы поймать в него. Кузнечика, перелетевшего тропку, она уже поймала, но, подержав его за сухие длинные ножки, отпустила на волю. Пусть дальше скачет.

Замыкал процессию начальник похода. Крепкой рукой, словно взяв под уздцы, он держал «лошадь» за руль, и та покорно, неслышно трусила рядом.

Но если «лошадь» безмолвствовала, то остальные участники похода почти не закрывали рта. Кто смеялся, кто насвистывал, кто у кого-то о чем-то спрашивал…

— Внимание! — обернувшись, кричал Гринька. — Слева по курсу — яма с водой!

— А мы ее — гоп! — радовался Костя, лихо перемахивая через преграду. — Это индейцы ловушку для бледнолицых сделали!

— Гляди! — показывал Симка Леночке на яму с водой. — Лягушонок! Цепляй сачком!

— Не надо. Это их дом. Тут и его лягушка-мама живет.

— А где же она?

— За продуктами поскакала.

И Аркадию Федоровичу весело с ними:

— Правильно, дочка! Вон она поскакала — очередь за червяками занимать!..

Километр прошли, полтора — попритихли ребята. Жарко. Одежду лишнюю стали снимать. И снова порадовались догадливому Гриньке. Куртки да кофты на «лошадь» нагрузили, а она не сердится, везет. И им хорошо — легко, не жарко и руки свободны.

Через час, заметив подходящую полянку, Аркадий Федорович скомандовал:

— От-ды-хать!

Отдыхать? Да никто и не устал!