Сири Колу - Разбойниковы и разбойничья песнь

— Я была бы не против, — заметила я.

Запрыгнула бы в разбоймобиль и ни секунды не сомневалась. А родители пусть себе поволнуются.

Разбойниковы плотно сбились вокруг меня и моего импровизированного шашлыка и говорили, перебивая друг друга. Рассказывали, как Кайя осенью перебралась обратно на свою дачу — шум воды в трубах мешал ей сочинять. Как Золотко употел в одну ночь так, что под гамаком натекла лужа: Хильда забыла ему объяснить, что квартира — не дачный домик с утлыми стенками, и тут не надо спать в трех свитерах. Хели вспомнила, как сложно стало соблюдать пятидесятикилометровую границу неприкосновенности накануне Рождества, когда в каждой машине виднелись завернутые в подарочную бумагу сладости.

— Накануне Рождества я предложил похитить тебя в качестве подарка семье, — сказал Карло. — Я и на Пасху это предлагал! И на Троицу!..

— Мы только ближе к лету нашли один способ, — рассказала Хильда. — Мы представляли, что ты где-то рядом, просто вышла в другую комнату. «Ну, сейчас Вилья достанет свою записную книжку». Стало полегче.

— Или: «Вот за это Вилья смерила бы тебя своим фирменным взглядом», — добавил Карло. — Так они говорили.

— Мы? — перебила его Хели. — Да ты сам постоянно приговаривал: «А как бы Вилья проанализировала эту ситуацию?»

— Кфтати, пвоаналививовать фитуатфию нам бы пова, — серьезно заметил Золотко. — Фтавый-то Пявнанен отдал контфы.

Голос у него торжественно задрожал.

Хели с Хильдой одновременно пнули его с двух сторон.

— Вилья же ест! — воскликнула Хильда. — И так она вся исхудала, небось дома ее держали на одних НаПла-салатиках.

Она протянула мне поднос с колбасой, тефтельками, пирожками с мясом и подсушенным хлебом — всеми ингредиентами разбойничьего бутерброда.

— НаПла? — переспросила я, набив рот колбасой.

Как же мне было вкусно! Хоть дома я и пробовала жарить колбасу на сковородке, но колбаса, поджаренная на костре, чуть пригоревшая с одного боку, — совсем другое дело.

— НалогоПлательщики, — произнесла Хели чуть ли не по слогам, будто иностранное слово. — Те, на кого мы охотимся. Забыла, что ли? Бывают НаБу, Настоящие Буржуи, — эти никуда не годятся; ПоБу, Полубуржуи, — у них всегда есть чем поживиться; и еще Артисты — всякие художники и вообще те, кто не укладывается в НаБу и ПоБу.

— Это когда машины набиты акварельными красками, коктейлями из пророщенной пшеницы и постерами, от которых разбойникам никакого толку, — с готовностью подхватил Калле.

— А ты почем знаешь? Хороший постер где-нибудь да пригодится, — пробурчала Хели.

— Да ты анархистка! — возмутился Калле.

— А ты ботаник, — не осталась в долгу Хели.

Похоже было, что они рвутся в драку и хотят, чтобы я приняла в ней участие.

— А ты музыкантша, — бросила Хели в мою сторону и разминки ради исполнила тигриный прыжок.

— Хели, Калле, а ну хватит, — прикрикнула Хильда. — Дайте свежепохищенному человеку поесть спокойно.

Свобода! Она оказалась даже слаще, чем я мечтала. Мышцы живота соскучились по непрерывному хихиканью. В организме весь год не хватало разбойничьих бутербродов и награбленных конфет. С моими биологическими часами идеально совпадали длинные вечера и затяжные утра, когда Калле шептал мне в ухо бородатые анекдоты, а за пологом палатки покачивалась на ветру трава. Сердце стосковалось по посиделкам у костра и разбойничьим байкам, душа — по непредсказуемости, которой наполнен был каждый день.

Вскоре разбойники уже взяли меня на вылазку. Мы испытывали новую технику, разновидность прямого контакта, под названием «Барышня в беде». Я стояла максимально близко к центру дороги со своим рюкзачком «Хеллоу Китти» и скрипичным футляром, изображая одиночество и покинутость. Скрипки в футляре не было, она лежала в безопасности в разбоймобиле — на случай, если какой-нибудь псих не остановится и придется спешно отпрыгивать на обочину. Легенда гласила: я еду автостопом домой, и меня высадил здесь предыдущий водитель. Хильда заплела мне две косички, чтобы я выглядела помладше. Хели хихикала, когда я хлопала ресницами и сюсюкала.

— Какое счастье, что мы тебя украли, — заметила Хели, когда мы выбирали очередное место ловушки. — Прошлым летом ты была еще сама невинность, но без нашего вмешательства и с такой сестрицей, как Ванамо, ты бы уже превратилась в отъявленную юную ПоБу.

Я напрасно волновалась. Буквально каждый первый водитель при виде меня бил по тормозам, только один «БМВ» чуть в меня не въехал, остановился так близко, что можно было бы пнуть в переднее колесо. Улов от него, кстати, оказался не очень: пара банок крыжовенного желе и кусок говядины, да и за те пришлось повоевать.

— Настоящий ПоБу, безнадежный случай, — бурчал Бешеный Карло. — Покупают машины с сиденьями из кожи антилопы гну, а на нормальную еду жадятся.

В общем, моя задача была остановить машину и дождаться, пока с второстепенной дороги выскочит ей наперерез разбоймобиль. Я едва успевала сказать:

— Простите, вы мне не поможете?

Как только мотор глох и открывалась дверь, разбойники быстро довершали остальное. Флажок над люком, прыгунки, вылетающие из разбоймобиля Карло и Пит. Они открывали багажник и начинали осмотр сумок. Продукты обычно лежали в переносном холодильнике или в пакете из местного супермаркета, на них у нас уже было чутье.

Договориться с совестью, идя на грабеж, было непросто — пока я не придумала кое-что. Во время первой вылазки, когда Хели нырнула в багажник, а Пит стал опорожнять большую сумку на молнии, я сначала просто переминалась с ноги на ногу на обочине, но вскоре у меня созрел план. Я достала припрятанные в разбоймобиле деньги — мы с Кайей еще в прошлом году устроили тайник на всякий пожарный случай. Хоть у Разбойниковых деньги не имели никакой ценности и звались «мышьими пуками», все-таки их было навалом. И вот теперь я нашла им применение.

— Кошелек или жизнь! — рявкала я по-разбойничьи.

Этот план я воплощала и во все последующие разы. Когда мне дрожащей рукой протягивали кошелек или раздутый от банковских карт бумажник, я, убедившись, что разбойники заняты своим делом, вкладывала в него несколько купюр.

Надо было видеть эти лица. «Пертти, она что, и вправду положила туда деньги?» Некоторые хихикали, глядя, как мы выносим из машины упаковку пирожков и мешок картошки. Некоторые спрашивали, где спрятана камера. Я быстро, пока не услышали остальные, пресекала такие разговоры:

— К сожалению, сударыня, это вовсе не шутка. Вы по-настоящему ограблены самыми настоящими благородными разбойниками.